Гран-при Франции 1967 года

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гран-при Франции 1967 года
фр. 53e Grand Prix de l'ACF
Дата

2 июля 1967 года

Место

Франция, Ле-Ман

Трасса

Кольцо Бугатти (4442 м)

Дистанция

80 кругов, 355,360 км

Погода

Тепло, сухо

Поул
1:36,2 (166,2 км/ч)

Грэм Хилл
Lotus-Ford

Быстрый круг
1:36,7 (165,4 км/ч)

Грэм Хилл

7 круг

Lotus-Ford

Подиум
Победитель

Джек Брэбем
Brabham-Repco

2 место

Денни Хьюм
Brabham-Repco

3 место

Джеки Стюарт
BRM

 

5 из 11 Гран-при Сезона 1967 / Гонка №155

Гран-при Франции — пятый этап 1967 сезона Формулы-1, проходивший на кольце Бугатти. Он закончился дублем команды Brabham, а третьим приехал Джеки Стюарт.

Место С Пилот Конструктор Ш Круги Время/причина схода О
1 2 3 Джек Брэбем Brabham-Repco G 80 9
2 6 4 Денни Хьюм Brabham-Repco G 80 +49,5 сек 6
3 5 1 Джеки Стюарт BRM G 79 +1 круг 4
4 11 18 Йо Зифферт Cooper-Maserati F 77 +3 круга 3
5 9 15 Крис Ирвин BRM D 76 двигатель 2
6 13 14 Педро Родригес Cooper-Maserati F 76 +4 круга 1
НКЛ 15 16 Ги Лижье Cooper-Maserati F 68 +12 кругов
Сход 9 2 Крис Эймон Ferrari F 47 тяга управления дроссельной заслонкой
Сход 3 9 Дэн Герни Eagle-Weslake G 40 топливопровод
Сход 14 8 Йохен Риндт Cooper-Maserati F 33 двигатель
Сход 5 8 Брюс МакЛарен Eagle-Weslake G 26 зажигание
Сход 4 6 Джим Кларк Lotus-Ford F 23 ведомая шестерня главной передачи
Сход 14 17 Боб Андерсон Brabham-Climax D 16 зажигание
Сход 1 7 Грэм Хилл Lotus-Ford F 13 ведомая шестерня главной передачи
Сход 12 11 Майк Спенс BRM G 9 трансмиссия


Источник

  • [wildsoft.ru/gp.php?y=1967&gp=155 Гран-при Франции 1967 года]  (рус.) на сайте wildsoft.ru
Предыдущая гонка:
Гран-при Бельгии 1967 года
FIA Формула-1
Чемпионат мира, сезон 1967 года
Следующая гонка:
Гран-при Великобритании 1967 года

Предыдущая гонка:
Гран-при Франции 1966 года
Гран-при Франции Следующая гонка:
Гран-при Франции 1968 года

Напишите отзыв о статье "Гран-при Франции 1967 года"

Отрывок, характеризующий Гран-при Франции 1967 года

Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.