Гран-при Южной Африки 1978 года
Поделись знанием:
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
| англ. XXIVth South African Grand Prix | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Кьялами (4104 м) |
| Дистанция |
78 кругов, 320,112 км |
| Погода |
Солнечно, сухо |
| Поул | |
| 1:14,65 (197,92 км/ч) | |
| Быстрый круг | |
| 1:17,09 (191,65 км/ч) | |
| 2 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
| 3 из 16 Гран-при Сезона 1978 | |
Гран-при Южной Африки 1978 года — третий этап чемпионата мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1978 года. Автогонки прошли 4 марта 1978 года на автодроме Кьялами.
Ронни Петерсон на последнем круге обошёл Патрика Депайе и выиграл гонку, ставшую 300-й в истории чемпионата мира Формулы-1. В последний момент перед стартом поул-позиция была перенесена на другую сторону трассы, что внесло неразбериху в расстановку гонщиков, в результате десять автомобилей ушли в гонку с чужой стартовой позиции. Гонка стала дебютной для будущего чемпиона мира 1982 года Кеке Росберга.
Классификация
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 12 | 6 |  Ронни Петерсон
|
Lotus-Ford | ? | 78 | 1:42:15,767 | 9 |
| 2 | 11 | 4 |  Патрик Депайе
|
Tyrrell-Ford | ? | 78 | +0,466 сек. | 6 |
| 3 | 10 | 2 |  Джон Уотсон
|
Brabham-Alfa Romeo | ? | 78 | +4,442 сек. | 4 |
| 4 | 18 | 27 |  Алан Джонс
|
Williams-Ford | ? | 78 | +30,986 сек. | 3 |
| 5 | 13 | 26 | Жак Лаффит
|
Ligier-Matra | ? | 78 | +1:09,218 | 2 |
| 6 | 14 | 3 | Дидье Пирони
|
Tyrrell-Ford | ? | 77 | +1 круг | 1 |
| 7 | 2 | 5 |  Марио Андретти
|
Lotus-Ford | ? | 77 | +1 круг | |
| 8 | 17 | 10 | Жан-Пьер Жарье
|
ATS-Ford | ? | 77 | +1 круг | |
| 9 | 22 | 36 |  Рольф Штоммелен
|
Arrows-Ford | ? | 77 | +1 круг | |
| 10 | 21 | 25 |  Эктор Ребаке
|
Lotus-Ford | ? | 77 | +1 круг | |
| 11 | 20 | 30 | Брет Ланджер
|
McLaren-Ford | ? | 76 | +2 круга | |
| 12 | 19 | 19 |  Витторио Брамбилла
|
Surtees-Ford | ? | 76 | +2 круга | |
| Сход | 7 | 35 | Рикардо Патрезе
|
Arrows-Ford | ? | 63 | Двигатель | |
| Сход | 5 | 20 |  Джоди Шектер
|
Wolf-Ford | ? | 59 | Вылет | |
| Сход | 4 | 8 | Патрик Тамбе
|
McLaren-Ford | ? | 56 | Авария | |
| Сход | 8 | 12 |  Жиль Вильнёв
|
Ferrari | ? | 55 | Утечка масла | |
| Сход | 9 | 11 |  Карлос Ройтеман
|
Ferrari | ? | 55 | Вылет | |
| Сход | 1 | 1 |  Ники Лауда
|
Brabham-Alfa Romeo | ? | 52 | Двигатель | |
| Сход | 23 | 18 | Руперт Киган
|
Surtees-Ford | ? | 52 | Двигатель | |
| Сход | 15 | 9 | Йохен Масс
|
ATS-Ford | ? | 43 | Двигатель | |
| Сход | 26 | 37 | Артуро Мерцарио
|
Merzario-Ford | ? | 39 | Подвеска | |
| Сход | 6 | 15 | Жан-Пьер Жабуи
|
Renault | ? | 38 | Двигатель | |
| Сход | 24 | 32 |  Кеке Росберг
|
Theodore-Ford | ? | 15 | Сцепление | |
| Сход | 16 | 14 |  Эмерсон Фиттипальди
|
Fittipaldi-Ford | ? | 9 | Трансмиссия | |
| Сход | 25 | 24 | Эдди Чивер
|
Hesketh-Ford | ? | 8 | Утечка масла | |
| Сход | 3 | 7 | Джеймс Хант
|
McLaren-Ford | ? | 5 | Двигатель | |
| НКВ | 31 | Рене Арну
|
Martini-Ford | ? | ||||
| НКВ | 17 |  Клей Регаццони
|
Shadow-Ford | ? | ||||
| НКВ | 23 | Ламберто Леони
|
Ensign-Ford | ? | ||||
| НКВ | 16 | Ханс-Йоахим Штук
|
Shadow-Ford | ? |
Круги лидирования:
1-20 Марио Андретти
21-26 Джоди Шектер
27-63 Рикардо Патрезе
64-77 Патрик Депайе
78 Ронни Петерсон
Напишите отзыв о статье "Гран-при Южной Африки 1978 года"
Ссылки
- [wildsoft.ru/gp.php?y=1978&gp=300 Гран-при Южной Африки 1978 года] (рус.) на сайте wildsoft.ru
| Предыдущая гонка: Гран-при Бразилии 1978 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1978 года |
Следующая гонка: Гран-при США-Запад 1978 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Южной Африки 1977 года |
Гран-при Южной Африки | Следующая гонка: Гран-при Южной Африки 1979 года |
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Южной Африки 1978 года
– Ах, графинюшка!…И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
