Граттан, Генри

Генри Граттан (англ. Henry Grattan; 3 июля 1746 — 4 июня 1820) — ирландский политический деятель времён английского господства.

Биография

По профессии адвокат, был выдающимся оратором («ирландский Демосфен»). Лидер ирландской либеральной оппозиции английскому правительству. С 1775 года выступал в ирландской палате общин как выразитель протестантской части англо-ирландского населения, недовольной колонизаторской политикой Англии в Ирландии.

Был одним из лидеров «Вигского клуба», желавшего смягчить наиболее радикальные тенденции в национальном ирландском движении умеренно-либеральными требованиями и стремившегося к поиску компромисса с английским правительством. К республиканской программе радикалов, левого крыла общества «Объединённые ирландцы», относился резко отрицательно.

В 1800 году безуспешно вёл борьбу против билля об англо-ирландской унии (что означало ликвидацию ирландского парламента). В 1805 году был избран в английский парламент, где примыкал к английским вигам.

Либеральные историки (У. Лекки, Дж. О´Брайен и др.) высоко оценивали роль Г.Граттана в национальной борьбе ирландского народа. В то же время Карл Маркс резко осуждал антиреволюционные тенденции в деятельности ирландского политика.

Сочинения

• The speeches, London 1822

Литература

• Дерюжинский В. Ф. Граттан, Генри // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Джексон Т. А. «Борьба Ирландии за независимость», Москва 1949
• Lecky W. «Leaders of public opinion in Ireland» v.1, London 1912.

Отрывок, характеризующий Граттан, Генри

– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.