Графство Ампурьяс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
графство Ампурьяс
исп. Condado de Ampurias
кат. Condado d'Empúries
фр. Comté d'Empúries
графство

812 — 1402



Флаг Герб

Каталонские графства в IX-XII веках
Столица Ампурьяс,
затем Кастельон-де-Ампуриас
Язык(и) Каталанский
Преемственность
Графство Тулуза
королевство Арагон
К:Появились в 812 годуК:Исчезли в 1402 году

Графство Ампурьяс (Ампуриас, Эмпуриас) (исп. Condado de Ampurias, кат. Condado d'Empúries, фр. Comté d'Empúries) — средневековое каталонское графство, существовавшее с VIII века, находившееся в номинальной зависимости от Франкского государства, а затем от Западно-Франкского королевства, но позже его правители фактически стали независимы.





История

Ампурьяс в составе Франкского государства

В 785 году франки отвоевали у мавров области Ампурьяс и Перелада, которые оказались включены в созданное графство Жерона, в свою очередь включённое в Испанскую марку. В составе Жероны эти области оставались до 810-х годов. В 813 году впервые упоминается граф Ампурьяса Эрменгер, который правил до 817 года, после чего графство Ампурьяс было передано графу Руссильона Госельму. В 828 году Госельм получил также графства Разес и Конфлан. После того, как его брат, Бернар Септиманский (ум.), в 829 году отправился к франкскому двору, Госельм стал наместником брата в его владениях Септимании и стал пользоваться титулом «маркиз Готии». Но в 831 году Госельм принял участие в восстании короля Аквитании Пипина I и Бернара Септиманского против императора Людовика. Против восставших выступил граф Тулузы Беренгер I (ум.835), оставшийся верным императору. Он захватил в начале 832 года Руссильон, Разес и Конфлан. В итоге осенью Бернар и Пипин были вынуждены явиться на суд императора. Пипин был лишен своего королевства, переданного Карлу, и отправлен в заключение в Трир, а Бернар был лишен своих владений в Септимании, переданных Беренгеру. Госельм также лишился владений, однако какое-то время сохранял за собой Ампурьяс. Руссильон же оказался в управлении Беренгера. Но уже в 834 году Госельм снова завладел Руссильоном, но вскоре был захвачен в плен в битве около Шалона и казнён.

Ампурьяс в итоге достался Сунийе I, родоначальнику Ампурьясской династии, который в средневековых генеалогиях традиционно считался сыном Белло, графа Каркассона, однако некоторые современные исследователи сомневаются в этом. В 844 году Сунийе также получил графство Руссильон. Однако в 848 году Гильом, сын Бернара Септиманского, союзник короля Аквитании Пипина II, присоединивший Руссильон к своим владениям Сунийе при этом вероятно погиб. В 849 году в Аквитанию вторгся король Западно-франкского королевства Карл II Лысый, в результате чего Гильом погиб в 850 году. Новым графом Руссильона был назначен Алеран (Адельрам) (ум. 852), граф Труа, получивший также Ампуриас и Барселону. Барселона, Ампурьяс и Руссильон оставались объединены и при нескольких преемниках погибшего в 852 году Алерана: Одальрике, Гумфриде (Онфруа).

В 862 году Ампурьяс был передан двум сыновьям покойного графа Сунийе I, Сунийе II и Деле. После смерти в 879 году короля Франции Людовика II Заики начался окончательный распад Каролингской империи. В конце IX — начале X века владельцы большинства французских графств стали наследственными и суверенными правителями, признававшими власть короля только формально. По мере ослабления королевской власти самостоятельность графов усиливалась и к концу IX века власть графов Ампурьяса стала наследственной.

Графство под управлением Ампурьясской династии

В 896 году умер Миро Старый, граф Руссильона и Кофлана, не оставивший детей. Руссильон унаследовал Сунийе II, ставший после смерти брата около 894 года единовластным правителем Ампурьяса. В результате Руссильон оказался объединён с Ампурьясом до конца X века. Однако Сунийе унаследовал не всё графство. Верхний Руссильон, Конфлан и большая часть Валлеспира перешли к племяннику Миро I, Миро II, графу Сердани. В руках Сунийе оказалась прибрежная часть Руссильона и часть Валлеспира. Столицей объединённого графства первоначально был город Ампурьяс.

После смерти Сунийе II графство перешло к его двум сыновьям — Бенсио (ум. 916) и Госберт (ум. 931), но после неожиданной смерти Бенсио уже в 916 году Госберт стал править единолично. Его сын Госфред I значительно укрепил власть рода. Из-за участившихся нападений норманнских и арабских пиратов он перенёс столицу графства в Кастельон-де-Ампуриас. Но окончательно это произошло в 1078 году.

После смерти Госфреда I его сыновья, нарушая завещание отца, разделили графство. Уго I получил Ампуриас, а Гислаберт I — Руссильон. Потомки Уго I управляли в Ампурьясе до 1322 года. В 1064 году граф Понс I принёс вассальную присягу графу Барселоны. При этом большое влияние в графстве имели епископы Жероны, а также сеньоры Перелады, родоначальником которых был Беренгер, один из сыновей графа Понса I. Это привело к увеличению вассальной зависимости от Барселоны, подтверждённой вассальными договорами в 1123 и 1138 годах.

После смерти в 1322 году графа Понса VI Ампурьяс достался его родственнику Уго Фолку I де Кардона, который в 1325 году обменял графство на баронство Пеге и город Ксало арагонскому инфанту Педро (Пере) I, графу Рибагорсы, сыну короля Арагона Хайме II.

Однако в 1341 году Пере обменял Ампурьяс своему брату Рамону Беренгеру на графство Прадес. Потомки Рамона Беренгера управляли графством до 1402 года, кроме периода 1386—1387 годов, когда король Арагона Педро IV Церемонный конфисковал графство из-за участия графа Хуана I в восстании против короля. Но после смерти короля Хуану удалось вернуть себе владения. При этом король Педро IV в 1351 году создал герцогство Жирона для своего наследника, в состав которого вошла и часть Ампурьяса.

После смерти в 1401/1402 году Пере III, не оставившего детей, наследницей согласно завещанию должна была стать его жена, Жанна де Рокаберти-и-де-Фенноллет, а также её брат, виконт Жоффруа VI де Рокаберти. Однако король Арагона Мартин I отказался утвердить виконтов Рокаберти графами Ампурьяса и в 1402 году присоединил графство к коронным владениям. Сын Жоффруа, виконт Далмау VIII пытался претендовать на графство до 1418 года, когда король Альфонсо V смог добиться отказа виконта на Ампурьяс в обмен на некоторые территориальные уступки.

Ампурьяс в составе арагонской (затем испанской) короны

В 1436 году король Альфонсо V передал титул графа Ампурьяса своему брату Энрике I, герцогу де Вилена, но после его смерти в 1445 году титул опять вернулся к нему, поскольку наследник Энрике, Энрике II, родился уже после смерти отца. Только после смерти Альфонсо в 1458 году Энрике II получил титул графа Ампурьяса, а в 1476 году он был сделан герцогом де Сегорбе.

После угасания рода герцогов Сегорбе титул графа Ампурьяса посредством брака перешёл к герцогам Мединасели, которые сохраняют его и до настоящего времени. По состоянию на 2012 год графом Ампурьяс и герцогом Сегорбе является третий сын 18-й герцогини Мединасели, который состоит в браке с принцессой Браганса-Орлеанской — двоюродной сестрой короля Хуана Карлоса.

Список графов Ампурьяса

Каролингские графы

Наследственные графы

Ампурьясская династия
  • 862915: Сунийе II (ум. 915), граф Ампурьяса с 862, граф Руссильона с 896, сын Сунийе I
  • 862— ок. 894: Дела (ум. ок. 894), граф Ампурьяса с 862, брат предыдущего
  • 915916: Бенсио (ум. 916), граф Ампурьяса и Руссильона с 915, сын Сунийе II
  • 916— после 931: Госберт (ум. после 931), граф Ампурьяса и Руссильона с 916, в 915—916 — соправитель Бенсио, брат предыдущего
  • после 931 — после 991: Госфред I (ум. после 991), граф Ампурьяса и Руссильона с после 931, сын предыдущего
  • после 991 — после 1040: Уго I (ум. после 1040), граф Ампурьяса с после 991, сын предыдущего
  • после 1040 — после 1078: Понс I (ум. после 1078), граф Ампурьяса с после 1040, сын предыдущего
  • после 1078 — после 1116: Уго II (ум. после 1116), граф Ампурьяса с после 1078, сын предыдущего
  • после 1116 — после 1154: Понс II (ум. после 1154), граф Ампурьяса с после 1116, сын предыдущего
  • после 1154 — после 1173: Уго III (ум. после 1173), граф Ампурьяса с после 1154, сын предыдущего
  • после 1173 — после 1200: Понс III (ум. после 1200), граф Ампурьяса с после 1173, сын предыдущего
  • после 12001230: Уго IV (ум. 1230), граф Ампурьяса с после 1200, сын предыдущего
  • 12301269: Понс IV (ум. 1269), граф Ампурьяса с 1230, сын предыдущего
  • 12691277: Уго V (ум. 1277), граф Ампурьяса с 1269, сын предыдущего
  • 12771313: Понс V (ум. 1313), граф Ампурьяса с 1277, виконт де Бас с 1280, сын предыдущего
  • 13131322: Понс VI (ум. 1322), граф Ампурьяса и виконт де Бас с 1313, сын предыдущего
Династия Кардона
Барселонский дом

Графы Ампурьяса в составе Арагона (позже Испании)

Барселонский дом
  • 14021410: Мартин I Гуманист (1356—1410), герцог Монблана 1387—1396, граф Барселоны, король Арагона, Валенсии, Мальорки и Сардинии, титулярный король Корсики с 1396, король Сицилии с 1409, граф Ампурьяса 1402, 1407—1410
  • 14021406: Мария де Луна (1357—1406), королева Арагона с 1396, графиня Ампурьяса с 1402, жена предыдущего
  • 14061410: Мартин I Гуманист (вторично)
Династия Трастамара
  • 14121416: Фердинанд (Ферран) I (13801416), граф Барселоны, Руссильона, Сердани и Ампурьяса, король Арагона, Валенсии, Мальорки, Сицилии (Фердинанд III) и Сардинии, титулярный король Корсики, титулярный герцог Афин и Неопатрии с 1412, регент Кастилии с 1406, племянник предыдущего
  • 14161436: Альфонсо Великодушный (1396—1458), принц Жироны 1412—1416, граф Барселоны (Альфонсо IV), король Арагона (Альфонсо V), Валенсии (Альфонсо III), Сицилии (Альфонсо I), Мальорки (Альфонсо II), Сардинии (Альфонс II), король Неаполя (Альфонсо I) с 1442, граф Ампурьяса 1416—1436, 1445—1458, сын предыдущего
  • 14361445: Энрике I (1396—1458), граф Альбукерке с 1418, герцог де Вилена с 1420, граф Ампурьяса с 1436, брат предыдущего
  • 14451458: Альфонсо Великодушный (вторично)
  • 14581522: Энрике II (1445—1522), граф Ампурьяса с 1458, граф де Сегорбе 1458—1476, герцог де Сегорбе 1476—1489, сын Энрике I
  • 15221562: Альфонсо II (1489—1562), граф Ампурьяса с 1522, герцог де Сегорбе с 1489, сын предыдущего
  • 15621572: Френсис (1539—1572), граф Ампурьяса и герцог де Сегорбе с 1562, герцог де Кардона, граф Прадес и маркиз Палларс-Хуссы с 1563, сын предыдущего
  • 15721608: Хуанна (1543—1608), графиня Ампурьяса и Прадеса, герцогиня де Сегорбе де Кардона, маркиза Палларс-Хуссы с 1572, сестра предыдущего
  • 16081640: Энрике III (1588—1640), граф Ампурьяса и Прадеса, герцог де Сегорбе с 1608, вице-король Каталонии 1630—1632, 1633—1638, 1640, внук предыдущей
  • 16401670: Луис (1608—1670), граф Ампурьяса и Прадеса, герцог де Сегорбе с 1640, сын предыдущего
  • 1670: Иоахим (1667—1670), граф Ампурьяса и Прадеса, герцог де Сегорбе с 1670, сын предыдущего
  • 16701690: Пере IV (1611—1690), граф Ампурьяса и Прадеса, герцог де Сегорбе с 1670, вице-король Каталонии 1642—1644, сын Энрике III
  • 16901697: Екатерина (1635—1697), графиня Ампурьяса и Прадеса, герцогиня де Сегорбе с 1690, дочь предыдущего
    муж: Хуан Франсиско Томас де Ла Серда и Энрикес Афан де Рибера, 8-й герцог Мединасели
Династия де Ла Серда
  • 16971711: Луис Франсиско де Ла Серда и Арагон, 9-й герцог Мединасели, сын предыдущей
Династия Фернандес де Кордоба
  • 17111739: Николас Фернандес де Кордоба-Фигероа, 10-й герцог Мединасели, племянник предыдущего
  • 17391768: Луис Антонио Фернандес де Кордоба-Фигероа и Спинола, 11-й герцог Мединасели, сын предыдущего
  • 17681789: Педро де Алкантара Фернандес де Кордоба-Фигероа и де Монкада, 12-й герцог Мединасели, сын предыдущего
  • 17891806: Луис Мария Фернандес де Кордоба и Гонзага, 13-й герцог Мединасели, сын предыдущего
  • 18061840: Луис Иоахим Фернандес де Кордоба и Бенавидес, 14-й герцог Мединасели, сын предыдущего
  • 18401873: Луис Томас Фернандес де Кордоба и Понс де Леон, 15-й герцог Мединасели, сын предыдущего
  • 18731879: Луис Мария Фернандес де Кордоба и Перес де Баррадас, 16-й герцог Мединасели, сын предыдущего
  • 18801956: Луис Хесус Мария Фернандес де Кордоба и Силаберт, 17-й герцог Мединасели, посмертный сын предыдущего
  • 19561987: Мария Виктория Евгения Фернандес де Кордоба и Фернандес де Энестроза, 18-я герцогиня Мединасели, дочь предыдущего
Династия Медина
  • 19872006: Игнасио де Медина у Фернандес де Кордоба, сын предыдущей, 20-й герцог де Сегорбе 1969—1987
  • С 2006: Сол Мария де Ла Бланка де Медина Орлеан Браганса, дочь предыдущего

См. также

Напишите отзыв о статье "Графство Ампурьяс"

Примечания

Литература

  • Lewis, Archibald R. [libro.uca.edu/lewis/index.htm The development of southern french and catalan society, 718—1050]. — Austin: University of Texas edition, 1965.

Ссылки

Внешние изображения
[www.allmonarchs.net/maps/showmap.php?MapName=barcelona_ix.jpg Каталония в IX в.]
[www.allmonarchs.net/maps/showmap.php?MapName=aragon_barcelona_xii.jpg&List=1 Арагон и графство Барселона в XII веке]
  • [fmg.ac/Projects/MedLands/CATALAN%20NOBILITY.htm#_Toc201549381 EMPÚRIES (AMPURIAS)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 2 января 2010. [www.webcitation.org/66v4FrrqT Архивировано из первоисточника 14 апреля 2012].
  • [www.covadonga.narod.ru/Catalunia.html Каталонские графства]. Реконкиста. Проверено 7 января 2010. [www.webcitation.org/66Qmw7WpU Архивировано из первоисточника 25 марта 2012].
  • [www.enciclopedia.cat/fitxa_v2.jsp?NDCHEC=0023965 comtat d'Empúries] (каталан.). l’Enciclopèdia. Проверено 7 января 2010. [www.webcitation.org/66v4GdwLK Архивировано из первоисточника 14 апреля 2012].
  • [www.genealogy.euweb.cz/barcelona/barcelona1.html Cde de Ampurias] (англ.). Genealogy.eu. Проверено 7 января 2010. [www.webcitation.org/66a7bpVSm Архивировано из первоисточника 31 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Графство Ампурьяс

В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.