Люксембург (графство)

Графство Люксембург
нем. Grafschaft Luxemburg
графство
← 963 — 1354 →
Герб
Столица	Люксембург
Язык(и)	люксембургский, валлонский
Династия	Вигерихиды, Намюрский дом
граф Люксембурга
- 963—998	Зигфрид
- 998—1026	Генрих I
- 1026—1047	Генрих II
- 1047—1057	Гизельберт
- 1057—1086	Конрад I
- 1086—1096	Генрих III
- 1096—1128	Вильгельм I
- 1128—1136	Конрад II
- 1136—1196	Генрих IV
- 1196—1247	Эрмезинда
- 1247—1271	Генрих V
- 1281—1288	Генрих VI
- 1288—1313	Генрих VII
- 1313—1346	Иоанн Люксембургский
- 1346—1353	Карл IV

К:Появились в 963 годуК:Исчезли в 1354 году

Графство Люксембург — государство, основанное Зигфридом в 954 году. В 1354 году германский император Карл IV возвёл графство Люксембург в статус герцогства.

Этимология

Первоначально Люксембург называли Лутцебург. С 963 года известно название Люцлинбургус, а с 1125 года Lucelenburgensis en opidum et castrum Luxelenburgensis. Название Люксембург состоит из двух слов немецкого происхождения: лутила (маленький) и бург (замок). В позднее Средневековье под влиянием французского языка государство стали называть Люксембург.

История

Первоначально Люксембург был лишь фортом возле рек Зауэр и Альзет. В 963 году Зигфрид заложил на этом месте замок. Вскоре аббатства Ставело и Эхтернах присоединяются к Люксембургу. В 1136 году умер последний Вигерихид, Конрад II. Люксембург унаследовал Генрих IV, граф Намюра.

После смерти Генриха IV на престол претендовали Эрмезинда и Филипп. Окончательным исходом этой борьбы стал достигнутый компромисс в 1199 году. Филипп получал Намюр, а Эрмезинда и её муж Тибо графство Люксембург. После смерти Тибо Эрмезинда вышла замуж за Валерана III. Её сын, Генрих V, наследовал Арлон.

В 1312 году Генрих VII значительно укрепил позиции Люксембурга. Его сын, Иоанн Люксембургский, женился на дочери чешского короля Елизавете. В 1354 году германский император Карл IV возвёл графство Люксембург в статус герцогства. Первым герцогом стал его родной брат Венцель.

Отрывок, характеризующий Люксембург (графство)

В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]