Урхель (графство)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Графство Урхель»)
Перейти к: навигация, поиск
Урхель
исп. Urgel
кат. Urgell
графство
815 — 1413


→
Герб
Столица Сео-де-Уржель, Балагер
Язык(и) Каталанский
К:Появились в 815 годуК:Исчезли в 1413 году

Графство Урхель (Уржель) (исп. Condado de Urgel, кат. Comtat d'Urgell) — феодальное государство на северо-востоке современной Испании, в Каталонии. Возникла как территориальная единица (паг), подчинённая королевству франков, в VIII веке. Граничило с графствами Палларс и Сердань. С 815 по 1413 год управлялось собственными династиями, хотя с начала XIV века уже входило в Королевства Арагон. В период расцвета территория графства Урхель занимала территория от Пиренеев до Лериды. Это соответствует современным комаркам (районам) Испании Альт-Уржель, Ногера, Сольсонес, Пла-д'Уржель и Уржель, а также Андорре.

Столица графства сперва находилась в городе Сео-де-Уржель, затем была перенесена в Балагер. Епископ Урхельский (с кафедрой в Сео-де-Уржель) до сих пор формально является одним из глав государства Андорры (вторым — президент Франции). Однако резиденцией урхельских графов был Аграмун, чеканивший собственную монету («аграмунтеса»). В 1413 году графство прекратило своё существование. После неудачного восстания графа Хайме II против короля Арагона Фернандо I графство Урхель вошло в состав Королевства Арагон.





Франкское правление

Графство Урхель возникло в результате завоевания франками между 785 и 790 годами территорий к югу от Пиренеев, примерно соответствующих современной комарке Альт-Уржель. Изначально Урхель был частью Тулузской марки.

В 798 году франки поставили графом Урхеля Борреля, который также был графом Серданьи и Осоны. После смерти Боррелла в 820 году графство Урхель перешло под контроль графа Арагона Аснара I Галиндеса. Последнему в 824 году в Урхеле и Серданье наследовал его сын Галиндо I Аснарес. В 834 году он был изгнан из Урхеля, и графством стал управлять граф Барселоны Сунифред, предполагаемый сын Борреля де Осона. В 848 году Сунифред умер, и графом Урхеля и Серданьи стал Саломон (848—870), происхождение которого неизвестно. В 870 году Карл Лысый передал Урхель и Серданью графу Барселоны Вифреду I, сыну Сунифреда.

Независимость

После смерти короля Франции Людовика II в 879 году власть франкских королей существенно ослабела, и феодалы, особенно на периферии Франкского королевства, стали объявлять свою независимость от короля. После смерти Вифреда в 897 году его дети разделили между собой графство Барселона. Графство Урхель досталось Сунифреду II (897—948). Графство Серданья также стало независимым.

Первая Урхельская династия

Сунифред умер в 948 году, не оставив наследников. Графство Урхель перешло к его племяннику, Боррелю II, графу Барселоны. Перед смертью в 992 году Боррель разделил своё государство между двумя сыновьями: Рамон Борель получил Барселону, Жерону и Осону, а Урхель отошёл к Эрменголу (Эрменгельту). Последний стал основателем первой урхельской династии, правившей до начала XIII века.

Территория графства Урхель в конце X века примерно соответствовала современной территории комарки Альт-Уржель. Начиная с XI века начинается его расширение, связанное с ослаблением Андалусии и её распадом на мелкие мусульманские государства. Около 1000 года христиане завоевали регион Понтс, затем долину Артеса-де-Сегре (1024—1026), долину Мейи (1018—1020), Агера (1034—1048), а также местности вблизи современных городов Санта-Линья (1036), Камараса (1050), Гисона (1020—1024) и Аграмун (1070). Завоевание Альменары в 1078 году позволило включить в состав графства Урхель территории Среднего и Нижнего Урхеля, вплоть до Барбенса и Линьолы. В 1096 году Гильермо, сын графа Эрменгола IV, унаследовал графство Форкалькье от своей матери Аделаиды. В 1105 году был завоёван Балагер, впоследствии ставший столицей графства. В 1130 году урхельские графы завоевали Альжерри, а в 1149 году совместно с графами Барселоны — Лериду. В 1208 году умер граф Эрменгол VIII, не имевший сыновей. Ему наследовала двенадцатилетняя дочь Эрумбо, однако в 1206 году правитель Кабреры Журо IV оспорил наследование Эрумбо и объявил себя наследником. Эрменгол заручился поддержкой короля Арагона Педро II. Арагонский закон допускал наследование трона женщиной, в то время как каталонский, которым пользовался Журо, такое наследование исключал.

Педро согласился защитить права вдовы и дочери Эрменгола в обмен на то, что их владения переходили королевству Арагон. Мать Эрумбо, Эльвира, поддерживала порядок в графстве до своей смерти в 1220 году. В 1210 году Журо попытался захватить Урхель, но попал в плен к королю Арагона. В 1213 году, после гибели последнего, Журо был освобождён, в 1220 году занял Урхель и стал де-факто правителем. В результате серии соглашений с новым королём Арагона Хайме I Журо ещё в 1217 году получил формальный титул графа Урхель, независимого от Арагона, который в 1222 году был подтверждён. Эрумбо, вышедшая замуж в 1212 году за Альваро Переса де Кастро, в 1228 году после расторжения брака заручилась помощью Хайме I в своих притязаниях на графство Урхель.

Хайме начал войну против наследников Журо IV де Кабреры, и в 1231 году окончательно подчинил Урхель Арагонскому королевству. Формально до начала XIV века графство Урхель сохраняло признаки независимости и управлялось своими династиями.

Вторая Урхельская династия

В 1231 году Эрумбо умерла бездетной, на чём прервалась первая Урхельская династия. За этим последовала война короля Арагона, заинтересованного в сохранении графства Урхель в составе королевства, и династии Кабрера, претендовавшей на независимое графство. В 1236 году Хайме I передал управление графством Урхель Понсу I де Кабрера, сыну Журо IV. Впоследствии в правление арагонского корля Педро III (1285—1291) вопрос наследования Урхеля привёл к двум феодальным войнам.

Третья Урхельская династия

В 1314 году умер граф Эрменгол X, назначив наследницей свою племянницу Терезу де Энтенса. Последняя была замужем за инфантом Альфонсо, вторым сыном короля Арагона Хайме II. Впоследствии старший сын Хайме отказался от притязаний на трон, и в 1327 году Альфонсо стал королём Арагона под именем Альфонсо IV. Он выделил Урхель из владений, принадлежащих его старшему сыну, и передал его второму сыну, Хайме I. Последний считается основателем третьей урхельской династии.

В 1410 году король Арагона Мартин I умер, не оставив наследников. Это привело к двухлетнему периоду междуцарствия, в котором Хайме II Урхельский был одним из претендентов на арагонский трон. В результате Каспского компромисса 28 июня 1412 года королём Арагона был провозглашён Фернандо де Трастамара, инфант Кастилии, под именем Фердинанда I. В 1413 году Хайме поднял против него восстание. Восстание потерпело поражение, и Фердинанд окончательно присоединил графство Урхель к Арагонскому королевству. Хайме (прозванный Несчастным) был приговорён к пожизненному заключению и умер в тюрьме в 1433 году.

Список графов Урхеля

Каролингские графы
  • 798—813/820: Боррель (ум. 813/820), граф Осоны, Урхеля и Сердани с 798
  • 820—832: Аснар I Галиндес (ум.839), граф Урхеля и Сердани 820, граф Арагона 809—820
  • 832—838: Галиндо I Аснарес (ум.867), граф Урхеля 832—834, Сердани 832—832, Палларса и Рибагорсы 833—844, Арагона с 844
  • 838—848: Сунифред (ум. 848), граф Урхеля и Серданьи с 838, маркиз Септимании и граф Нарбонны, Агда, Безье, Мельгей, Нима, Барселоны, Безалу, Жероны и Осоны с 844, граф Конфлана
  • 848—870: Саломон (ум. 870), граф Урхеля и Сердани с 848, граф Конфлана с 860
Наследственные графы (Барселонский дом)
Первая Урхельская династия (ветвь Барселонского дома)
Вторая Урхельская династия (ветвь дома Кабрера)
Третья Урхельская династия (ветвь Арагонского (Барселонского) дома)

В 1413 году графство конфисковано и присоединено к Арагону.

См. также

Напишите отзыв о статье "Урхель (графство)"

Литература

  • Antonio Ubieto Arteta, El condado de Urgel, в книге Creación y desarrollo de la Corona de Aragón, Zaragoza, Anubar (Historia de Aragón), 1987, сс. 286-96. ISBN 84-7013-227-X.
  • Lewis, Archibald Ross. [libro.uca.edu/lewis/sfcatsoc.htm The Development of Southern French and Catalan Society, 718-1050].
  • Chaytor, H. J. [libro.uca.edu/chaytor/achistory.htm A History of Aragon and Catalonia]. London: Methuen, 1933.

Ссылки

  • [www.fmg.ac/Projects/MedLands/CATALAN%20NOBILITY.htm#_Toc201549399 CATALONIA: URGELL] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 21 мая 2009. [www.webcitation.org/66JzXvmAO Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
  • [www.genealogy.euweb.cz/barcelona/barcelona6.html Графы Урхеля (первая династия)] (англ.). Genealogy.eu. Проверено 21 мая 2009. [www.webcitation.org/66aJ0TkKw Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
  • [www.covadonga.narod.ru/Catalunia.html Каталонские графства]. Реконкиста. Проверено 21 мая 2009. [www.webcitation.org/66Qmw7WpU Архивировано из первоисточника 25 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Урхель (графство)

– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Урхель_(графство)&oldid=77422910»