Хеннеберг (графство)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Графство Хеннеберг»)
Перейти к: навигация, поиск

Графство Хеннеберг или Геннеберг (нем. Grafschaft Henneberg) — графство в центре Священной Римской империи, существовавшее с 1096 по 1660 годы. Глава правящей династии Хеннебергов имел с 1310 г. статус имперского князя.





География

Графство Хеннеберг находилось на племенных землях франков (регион Франкония), между Тюрингенским лесом, Рёном, областями Грабфельд и баварским Хассбергом. В годы своего наибольшего расширения графство простиралось от нынешних округов Кобург и Зоннеберг до Бад-Зальцунгена в направлении с востока на запад, и от Ильменау до Швайнфурта с севера на юг, на территории нынешних федеральных земель Тюрингия, Бавария и Гессен.

История

Впервые род графов Хеннебергских письменно упоминается в хрониках под 1078 годом и в юридических актах — с 1096 года. Первоначальной резиденцией графов был Хеннеберг («Куриная гора») в южной Тюрингии. Первым известным его представителем был граф Годебонд II, происходивший из рода Бабенбергов. В 1190 году династия разделилась на три ветви — Хеннеберг, Штрауф и Ботенлаубен.

В 1274 последовало новое разделение Хеннебергов — на Хеннеберг-Шлойзингенов, Хеннеберг-Хартенбергов и Хеннеберг-Ашах-Рёмхильдов, после чего территория Верхней Франконии оказалась политически раздробленной. Наиболее могущественной линией оказались Хеннеберг-Шлойзингены, закрепившие за собой замок Хеннебург (с 1274 года). Резиденцией Хеннеберг-Шлойзингенам служил замок Бертольдсбург. Хеннеберг-Шлойзингены также оказались и самой длительной линией, просуществовавшей до 1583 года. В 1310 году граф Бертольд VII Хеннебергский был возведён в княжеское достоинство, и с тех пор его государство называлось окняженным графством (gefürstete Grafschaft Henneberg).

В 1248 году, после пресечения Андексской династии, к связанному с ней родственными узами графскому роду Хеннеберг отошли земли в районе Кобурга и Зоннеберга. В 1291 году эти территории временно перешли к курфюршеству Бранденбург, однако в 1312 были возвращены графам Хеннеберг в качестве приданого. В 1157—1354 годах графы фон Хеннеберг были пфальцграфами Вюрцбурга. После утраты Вюрцбурга в борьбе с вюрцбургскими епископами, крупнейшими городами графства остаются Кобург, Шмалькальден, Зуль и, с 1542 года — Мейнинген.

Хозяйственно-промышленным центром, сосредоточием горнорудного производства был Зуль, в Мейнингене развивалось текстильное производство и производство изделий из металла, а также многочисленные пивоварни. Духовным центром графства (а также местом захоронения представителей графского рода) был основанный в 1131 году монастырь Вессра.

В 1353 году владения вокруг Кобурга стали приданым Катарины фон Хенненберг (ум. 1397), вышедшей замуж за саксонского маркграфа Фридриха Строгого из династии Веттинов. Родившийся в этом браке Фридрих IV стал первым курфюрстом из рода Веттинов.

В 1544 году граф Вильгельм II фон Хеннеберг-Шлойзинген проводит в Хеннеберге Реформацию. В 1554 году между представителями рода фон Хеннеберг-Шлойзинген и эрнестинской линией рода Веттинов в ратуше города Кала в Тюрингии было заключено соглашение о преёмственности в вопросах наследования.

Упразднение

После прекращения бездетной линии Хеннеберг-Шлойзинген в 1583 году территория графства была разделена между эрнестинской и альбертинской линиями саксонского рода Веттинов. Эрнестины получили 7/12 от всех земель, альбертины — 5/12. Общее управление делами графства осуществлялось ими из Мейнингена.

Так как эрнестины и альбертины не смогли договориться о совместном управлении Хеннебергом, в 1660/1661 годах графство было окончательно упразднено, и его территории вошли в состав Саксен-Веймара и Саксен-Готы — эрнестинская часть, а также Саксен-Цейца (до 1718 года) — альбертинская часть. Затем до 1815 года последняя территория была в составе королевства Саксония, позднее — в составе Пруссии. Часть территории графства Хеннеберг после 1826 года вошла в состав герцогства Саксен-Мейнинген.

Напишите отзыв о статье "Хеннеберг (графство)"

Литература

  • Petrus Schenk: Accurate geographische Delineation der Gefürsteten Graffschafft Hennerg, Chursaechsischen Antheils bestehet in denen Aemmtern Schleusingen, Sula, Kühndorff mit Bennshausen. Nebst denen darinnen befindlichen Staedten, Flecken und Dorff-Schafften auch andern angrentzenden Gegenden entworffen. Nachdruck der Ausgabe Amsterdam, Schenk, 1755. Rockstuhl, Bad Langensalza 2003, ISBN 3-936030-15-4.
  • Johannes Mötsch (Hrsg.): Regesten des Archivs der Grafen von Henneberg-Römhild. 2 Teilbände. Böhlau, Köln u. a. 2006, ISBN 3-412-35905-X

Отрывок, характеризующий Хеннеберг (графство)

Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.