Графтио, Генрих Осипович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Генрих Осипович Графтио

Г. О. Графтио
Дата рождения:

14 (26) декабря 1869(1869-12-26)

Место рождения:

Динабург, Витебская губерния, Российская империя

Дата смерти:

30 апреля 1949(1949-04-30) (79 лет)

Место смерти:

Ленинград, РСФСР, СССР

Научная сфера:

электроэнергетика

Учёное звание:

академик АН СССР

Альма-матер:

Петербургский Институт Корпуса инженеров путей сообщения

Награды и премии:

Ге́нрих О́сипович Гра́фтио (14 (26) декабря 1869, Динабург — 30 апреля 1949, Ленинград) — российский инженер-энергетик, специалист по электрификации железных дорог, строитель первых гидроэлектростанций в СССР, академик АН СССР (1932).





Биография

Генрих Графтио родился 14 декабря (26 декабря по новому стилю) 1869 года в городе Динабург[1] в семье железнодорожника, потомка дворянского рода из Нидерландов. В 1888 году окончил Симферопольскую казенную мужскую гимназию. Окончил физико-математический факультет Новороссийского университета в Одессе в 1892 году и Петербургский Институт Корпуса инженеров путей сообщения в 1896 году, с 1896 года по 1900 год изучал гидроэлектрические станции и электрические железные дороги в Европе и США.

В 1900—1917 годах проектировал и строил железные дороги, составил проекты электрификации железной дороги Крыма и Закавказья, ГЭС «Белый Уголь» на реке Подкумок (1903), ГЭС на реке Вуоксе (около 1905), на реке Малая Иматра (1905), на реке Волхов (1911), а также, по предложению городских властей Петербурга спроектировал и организовал движения электрического трамвая в Петербурге, открытое 29 сентября 1907 года маршрутом протяжённостью чуть более двух километров (от Адмиралтейской площади по Конногвардейскому бульвару, затем через Николаевский мост на Васильевский остров и дальше по 8-й линии до Большого проспекта) и продолженное позже ещё двумя созданными Графтио трамвайными линиями. Под его руководством была построена центральная электростанция с тремя паровыми турбинами, пять электроподстанций, три вагонных парка, проложено более 100 километров линий электрических контактных проводов и оборудовано более 100 моторных трамвайных вагонов.

С 1907 года преподавал в Петербургском электротехническом институте, с 1921 года — профессор этого института.

В 1912 году вместе с инженером Е. Палицыным по заказу Российского Государственного Управления внутренних водных путей разработал проект гидроэлектростанции на Петропавловских порогах р. Волхов для снабжения энергией столичного железнодорожного узла. Но вмешательством «Общества электрического освещения 1886 года», снабжающим Петербург электроэнергией от своей тепловой станции, и опасавшихся негативных последствий возведения плотины землевладельцев, воплощение проекта было отложено на неопределённый срок. Убытки для государства составили свыше 1 миллиона золотых рублей.

В 1917 году разработал проект сооружения наземного «железнодорожного метрополитэна» от Балтийского вокзала до железнодорожной станции Удельная в Петрограде.

После смены власти, весной 1918 года года возглавил Электрожелдор — управление в составе Наркомпути, разрабатывавшее план электрификации железнодорожных магистралей страны.

Через два года стал одним из вдохновителей Комиссии государственной электрификации России, созданной лично В. И. Лениным, и автором разделов плана ГОЭЛРО «Электрификация и транспорт» и «Электрификация Кавказского района».

В январе 1918 года по поручению Ленина составил смету «Волховстроя». 14 июля 1918 года был вызван в Москву, в Совнарком, где под председательством В. И. Ленина рассматривался вопрос о Волховстрое. В 1919 году построил на Волхове бараки для рабочих, склады и другие сооружения. По личному указанию В. И. Ленина в 1921 году возглавил строительство Волховской ГЭС, где ещё с 1918 года работал помощником главного инженера, и приостановленного в связи с Гражданской войной, и строительство Свирской ГЭС — «Свирьстрой».

Арестован 11 марта 1921 года Петроградской ЧК по делу «Свирьстроя», вместе со всем руководством Волховстроя. Освобождён как «крупный специалист» постановлением о «непричастности к делу» после личного вмешательства Ленина и Кржижановского.

В 1924—1925 годах — директор Ленинградского электротехнического института[2].

В 1927—1935 годах руководил строительством Нижнесвирской ГЭС, где впервые в практике мирового гидростроительства реализовал опыт возведения плотины с большим напором на слабых грунтах, положив в основу строительства принцип распластанного основания.

Работу по сооружению гидроэлектростанций сочетал с научными исследованиями. Под его редакцией публиковались бюллетени, а также «Материалы по исследованию р. Волхова и его бассейна» (1924—1929).

В 1938—1945 годах являлся главным инспектором по строительству гидроэлектростанций Наркомата тяжёлой промышленности СССР, затем Наркомата электростанций и электропромышленности СССР и Наркомата электростанций СССР. Во время Великой Отечественной войны 1941—1945 годов занимался эвакуацией в Среднюю Азию и вводом в строй энергетического оборудования. Вернувшись в Ленинград активно участвовал в процессе восстановления энергетического потенциала города.

Умер 30 апреля 1949 года в Ленинграде. Похоронен на Большеохтинском кладбище. Надгробный памятник украшен изображениями и датами основных строек его жизни[3].

Адреса в Санкт-Петербурге — Петрограде — Ленинграде

Награды

Память

  • Именем Графтио названа улица в городе Серебрянск, Восточно-Казахстанской области, Казахстан.
  • Имя Графтио присвоено Нижнесвирской ГЭС.
  • Именем Графтио названа улица Академика Графтио в Даугавпилсе.
  • Именем Графтио в 1949 году названа улица в Ленинграде (бывшая Пермская).
  • Именем Графтио названа также улица в селе Павловка, Нуримановского района, Башкортостан.
  • Именем Графтио названа также улица в Перми.
  • Именем Графтио названа улица в городе Заволжье Нижегородской области.
  • Именем Графтио названа улица в посёлке Молодёжном, Карагандинская область, Казахстан.
  • На здании гимназии № 1 г. Симферополя (до 1920 г. Симферопольская мужская гимназия) установлена мемориальная доска в честь выпускника Симферопольской мужской гимназии.
  • На здании Ленинградского электротехнического института имени В. И. Ульянова (Ленина) --- Аптекарский проспект, дом № 3 в 1960 году была установлена мемориальная доска.(архитектор М. Ф. Егоров) с ошибочными датами в тексте : "Здесь в этом институте с 1907 по 1949 год работал крупнейший советский энергетик, участник разработки ленинского плана ГОЭРЛО, автор проектов Волховской и Нижне-Свирской электростанций, академик Графтио Г.О." (В 1941 - 1944 годах он был эвакуирован в Ташкент).[5]
  • На доме по адресу проспект Добролюбова, д.№ 15 1967 году быда установлена мемориальная доска (скульптор Н. С. Баганов, архитектор Т. Н. Милорадович) с ошибочными датами в тексте: "В этом доме с 1914 по 1949 год жил и работал крупнейший инженер , гидротехник и электротехник, участник разработки ленинского плана ГОЭРЛО, автор проектов и строительства Волховской и Нижне-Свипской ГЭС Действительный член Академии наук СССР Генрих Осипович Графтио". (В 1941 -1944 годах был эвакуирован в Ташкент, здесь он жил, а работал в Электротехническом институте)
  • На здании Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта имени академика В. Н. Образцова (Московский проспект, д. № 9 в 1976 году была установлена мемориальная доска (скульптор В. П. Петин, архитектор В. С. Васильковский) с текстом: "Здесь учился академик Графтио Генрих Осипович видный ученый энергетик , строитель первенца ГОЭРЛО Волховской ГЭС".
  • В городе Волхов и посёлке городского типа Свирьстрой установлены памятники учёному. В доме Графтио, построенном по его проекту (г. Волхов, Октябрьская наб., д. 27), где в настоящее время находится Музей истории города Волхова, установлена мемориальная доска и действует постоянная экспозиция, посвященная Генриху Графтио[6].
  • В 1979 году режиссёром Геннадием Казанским был снят биографический фильм «Инженер Графтио», в котором роль Графтио сыграл Анатолий Папанов.

Напишите отзыв о статье "Графтио, Генрих Осипович"

Примечания

  1. C 14.01.1893 — Двинск, ныне Даугавпилс
  2. [www.eltech.ru/information/rectors/rektor.htm Ректоры университета 1866—2001]. СПбГЭТУ. Проверено 10 июля 2010. [www.webcitation.org/65pa961Sw Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].
  3. [funeral-spb.narod.ru/necropols/bolsheohtinskoe/tombs/graftio/graftio.html Общество некрополистов]
  4. [www.nlr.ru/cont/ Весь Петербург - Весь Петроград (1894 -1917), Весь Ленинград (1922 - 1935)].
  5. [www.encspb.ru Энциклопедия Санкт-Петербурга, мемориальные доски Г. О. Графтио.].
  6. [www.oblmuseums.spb.ru/rus/museums/13/guide.html Музей города Волхова]

Литература

  • Г. О. Графтио — строитель первых гидроэлектростанций в СССР/ Под общ. ред. Г. М. Кржижановского. — М.: Изд-во АН СССР
  • Григорьев С. Графтио // Адреса Петербурга. — СПб., 2007. — № 25/38. — С. 4-5.
  • Махобей К. М. [istznu.org/dc/file.php?host_id=1&path=/page/issues/43/66.pdf Внесок академіка Генріха Осиповича Графтіо в гідроенергетичну науку] // Наукові праці історичного факультету Запорізького національного університету. — Запоріжжя: ЗНУ, 2015. — Вып. 43.

Ссылки

  • [www.portal-slovo.ru/impressionism/36303.php?sphrase_id=10172 Выдающиеся энергетики России: Г. О. Графтио (1869—1949)] (Проверено 10 июля 2010)
  • [slovariki.com/term-760529.html Словарь. Санкт-Петербург: Графтио Генрих Осипович]
  • [enclo.lenobl.ru/showObject.do?object=1803555267 Энциклопедия Культура Ленинградской области: Графтио Генрих Осипович]
  • [www.tgc-1.ru/press/news/2005/12/26/newsOfCompany_78.html Исполнилось 135 лет со дня рождения основоположника российской энергетики Генриха Осиповича Графтио]

Отрывок, характеризующий Графтио, Генрих Осипович

– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.