Граф Кембридж

Граф Кембридж (англ. Earl of Cambridge) — английский дворянский титул, который давал своему обладателю статус пэра Англии. Название титула связано с графством Кембриджшир. С 1362 года титул присваивался родственникам английского королевского дома. В конце XVII века титул исчез, вытесненный титулом герцога Кембриджского. Также существовал титул маркиза Кембриджа.

В настоящее время существует титул граф Арран и Кембридж, созданный в 1649 году, который носят герцоги Гамильтон, но этот титул относится к шотландскому пэрству.

История

Впервые титул был создан королём Эдуардом III 3 мая 1340 года для его шурина, маркграфа Юлиха Вильгельма I, который в это время был важным союзником англичан в начавшейся Столетней войне против французов. Позже англо-германский союз распался, однако Вильгельм продолжал носить титул графа Кембриджа до самой смерти, однако его дети его не унаследовали.

13 ноября 1362 года Эдуард III воссоздал титул для своего 5-го сына Эдмунда Лэнгли, который позже получил ещё и титул герцога Йоркского. После смерти Эдмунда до 1414 года титул графа Кембриджа носил его старший сын Эдуард Норвичский, 2-й герцог Йоркский.

В 1414 году король Генрих V создал титул графа Кембриджа для Ричарда Конисбурга, младшего брата Эдуарда Норвичского, у которого этот титул был изъят. Формально это была новая креация титула, но из-за того, что титул перешёл к наследнику Эдуарда, Ричарда в источниках часто называют 3-м графом Кембриджем, а не 1-м. В 1315 году Ричард организовал заговор против короля Генриха V, желая возвести на престол Эдмунда Мортимера, 5-го графа Марч, брата своей покойной жены, но заговор был раскрыт, Ричард казнён, а его владения и титулы конфискованы.

После смерти Генриха V регентский совет при его малолетнем наследнике, Генрихе VI в 1426 году вернул Ричарду Йоркскому, сыну и наследнику Ричарда Конисбургского, титул графа Кембриджа, а также титул герцога Йоркского, вакантного после гибели в 1415 году в битве при Азенкуре Эдуарда Норвичского. Позже ему разрешили унаследовать титулы и владения его умершего в 1425 году дяди — Эдмунда Мортимера, 5-го графа Марч. Также он унаследовал и права Мортимеров на английский престол, которые позже предъявил, развязав войну Алой и Белой розы. Он погиб в 1460 году, все его титулы и претензии унаследовал старший сын, ставший в 1461 году королём Англии под именем Эдуард IV. Все титулы после этого были присоединены к короне и исчезли.

В 1619 году король Англии и Шотландии Яков I создал титул графа Кембриджа для Джеймса Гамильтона, второго маркиза Гамильтона, который в то время находился на 6-й позиции в списке наследников шотландской короны. Одновременно титул был совмещён с титулом барона Иннердейл. Его наследник, Джеймс Гамильтон, был одним из главных сторонников короля Карла I. Он в 1643 году был сделан герцогом Гамильтоном, а также для него был созданы титулы маркиза Клайдесдейла и графа Аррана и Кембриджа. После казни короля Карла I в 1649 году был казнён и герцог Гамильтон. Его единственный сын умер раньше отца,, поэтому титулы перешли к его младшему брату Уильяму, до этого носившего титул графа Ланарка. Он умер в 1651 году, его сын умер раньше отца. Часть титулов унаследовала его племянница Анна, дочь 1-го герцога Гамильтона, но титул графа Кембриджа исчез.

В 1659 году король Карл II воссоздал титул графа Кембриджа вместе с титулом герцога Глостера для своего младшего брата Генри Стюарта, однако в следующем году тот умер бездетным. В 1664 году титул графа Кембриджа был воссоздан одновременно с титулом герцога Кембриджа и барона Даунтсей для малолетнего сына младшего сына Карла II, герцога Йоркского, будущего короля Якова II. Впрочем Джеймс умер уже через 3 года, после чего титул снова исчез. Последний раз титул графа Кембриджа был создан в 1667 году (опять вместе с титулом герцога Кембриджа и барона Даунтсей) для Эдгара Стюарта, новорожденного сына герцога Йоркского, но и он умер в младенчестве.

Больше титул графа Кембриджа не воссоздавался.

Список графов Кембридж

Графы Кембридж, 1-я креация (1340)

• 1340—1361: Вильгельм Юлихский (ок. 1299 — 26 февраля 1361), граф Юлиха (Вильгельм V (VI)) 1328—1356, герцог Юлиха (Вильгельм I) с 1356, 1-й граф Кембридж с 1340

Графы Кембридж, 2-я креация (1362)

• 1362—1402: Эдмунд Лэнгли (5 июня 1341 — 1 августа 1402), 1-й граф Суррей с 1447, 1-й граф Кембридж с 1362, 1-й герцог Йоркский с 1385, сын короля Эдуарда III
• 1402—1414: Эдуард Норвичский (1373 — 25 октября 1415), 1-й граф Ратленд в 1390—1402, 1-й граф Корк с 1395, 1-й герцог Албермарльский в 1397—1399 и 1414—1415, 2-й герцог Йоркский с 1402, 2-й граф Кембридж в 1402—1414, сын предыдущего

Графы Кембридж, 3-я креация (1414)

• 1414—1415: Ричард Конисбург (сентябрь 1375/1376 — 5 августа 1415), 1/3-й граф Кембридж с 1414, сын Эдмунда Лэнгли
• 1426—1460: Ричард Йоркский (21 сентября 1411 — 30 декабря 1460), 3-й герцог Йоркский и 2/4-й граф Кембридж с 1426, 6-й граф Марч, 9-й граф Ольстер, 8-й барон Мортимер из Вигмора с 1432, сын предыдущего
• 1460—1461: Эдуард Йоркский (28 апреля 1442 — 10 апреля 1483), 7-й граф Марч с 1445, 3-й герцог Йоркский, 9-й граф Ольстер, 3-й граф Кембридж и 9-й барон Мортимер из Вигмора в 1460—1461, король Англии (как Эдуард IV) в 1461—1470 и 1471—1483, сын предыдущего

Графы Кембридж, 4-я креация (1619)

• 1619—1625: Джеймс Гамильтон (1589 — 2 марта 1625), 2-й маркиз Гамильтон с 1604, 1-й барон Абербротвик с 1608, 4-й граф Арран и 5-й барон Гамильтон с 1609, 1-й граф Кембридж и 1-й барон Иннердейл с 1619
• 1625—1649: Джеймс Гамильтон (16 июня 1606 — 9 марта 1649), 3-й маркиз Гамильтон, 5-й граф Арран, 2-й граф Кембридж, 2-й барон Иннердейл, 2-й барон Абербротвик и 6-й барон Гамильтон с 1625, 1-й герцог Гамильтон, 1-й маркиз Клайдесдейл, 1-й граф Арран и Кембридж, 1-й барон Эйвен и Иннердейл с 1643, сын предыдущего
• 1649—1651': Уильям Гамильтон (14 декабря 1616 — 12 сентября 1651), 1-й граф Ланарк и 1-й барон Мэчаансайр и Полмонт с 1639, 2-й герцог Гамильтон, 4-й маркиз Гамильтон, 2-й маркиз Клайдесдейл, 6-й граф Арран, 3-й граф Кембридж, 2-й граф Арран и Кембридж, 3-й барон Иннердейл, 3-й барон Абербротвик, 7-й барон Гамильтон и 2-й барон Эйвен и Иннердейл с 1649, брат предыдущего

Графы Кембридж, 5-я креация (1659)

• 1659—1660: Генри Стюарт (8 июля 1640 — 13 сентября 1660), 1-й герцог Глостер и 1-й граф Кембридж с 1659, сын короля Карла I

Графы Кембридж, 6-я креация (1664)

• 1664—1667 Джеймс Стюарт (12 июля 1663 — 20 июня 1667), 1-й герцог Кембридж, 1-й граф Кембридж и 1-й барон Даунтсей с 1664, сын будущего короля Якова II

Графы Кембридж, 7-я креация (1667)

• 1667—1671 Эдгар Стюарт (14 сентября 1667 — 8 июня 1671), 1-й герцог Кембридж, 1-й граф Кембридж и 1-й барон Даунтсей с 1667, сын будущего короля Якова II

Литература

• Oxford Dictionary of National Biograph. — Oxford University Press, 2004.
• The Complete Peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom / G. E. Cokayne, revised and edited by the Hon. Vicary Gibbs et al. — 2nd edition revised. — 1910—2000.

Ссылки

• [www.thepeerage.com/i606.htm#s7833 Cambridge] (англ.). thePeerage.com. Проверено 20 января 2014.

Отрывок, характеризующий Граф Кембридж

– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?