Граф Нулин
| Граф Нулин | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
1825 |
| Дата первой публикации: |
1827 |
 Текст произведения в Викитеке | |
«Граф Ну́лин» — короткая шуточная поэма, написанная Пушкиным всего за два утра 13 и 14 декабря 1825 года во время ссылки в Михайловском. «Бывают странные сближенья…» — обронил поэт, узнав, что как раз на это время пришлось выступление декабристов на Сенатской площади.
Сюжет
Пока молодой барин отбывает на осеннюю охоту, его жена Наташа скучает в усадебном доме. Безрадостное наблюдение за хозяйственными делами («Три утки полоскались в луже; Шла баба через грязный двор Бельё повесить на забор») прерывает появление гостя, чья коляска перевернулась поблизости: «Граф Нулин из чужих краев, Где промотал он в вихре моды Свои грядущие доходы, Себя казать, как чудный зверь, В Петрополь едет он теперь».
Ночью граф Нулин пытается соблазнить провинциальную барышню, тайком пробравшись к ней в спальню, но, получив пощёчину, ретируется. Утром Наташа ведёт себя, как ни в чём ни бывало, и граф Нулин вновь тешит себя надеждами. Появление мужа вынуждает его покинуть усадьбу. В конце поэмы содержится намёк, что Наташа вовсе не так чиста, как может показаться читателю: ночные похождения незадачливого графа больше всего забавляют её соседа Лидина, «помещика двадцати трёх лет».
Публикация
Поэма напечатана полностью в «Северных цветах» на 1828 год и частично (первые 30 стихов) в «Московском вестнике» от февраля 1827 года. Николай I, вызвавшийся быть личным цензором поэта, передал через Бенкендорфа, что прочёл поэму с удовольствием, однако при печати велел заменить две чересчур смелые строки («Порою с барином шалит» и «Коснуться хочет одеяла»), что и было исполнено. В декабре 1828 года «Граф Нулин» был опубликован под одной обложкой с поэмой Баратынского «Бал» под общим названием «Две повести в стихах».
После публикации поэмы Н. Надеждин упрекал её автора в «безнравственности» и в легковесности содержания произведения[1]. Журналистов, привыкших к «высокому штилю» поэзии, смутило введение в неё прозаизмов — элементов «презренной прозы» (фонетических, лексических и синтаксических). Пушкин отозвался на критику эпиграммами «Мальчишка Фебу гимн поднес», «Притча» и «Надеясь на мое презренье».
Отход от романтизма
По характеристике Д. С. Мирского, «Граф Нулин» — «блестящий и остроумный анекдот в стихах», написанный в той же ироничной, реалистической манере, что и «Евгений Онегин»[2].
В советском пушкиноведении «Граф Нулин» трактовался как первое законченное реалистическое произведение Пушкина. Вместе с тем автор вышучивает «фламандской школы пёстрый сор». При написании этого лёгкого юмористического водевильного текста он отошёл от господствовавшего в те годы романтизма. Повествование подчинено задаче отобразить быт господ средней руки на фоне типичных среднерусских декораций.
Стиль этой поэмы — практически разговорный, язык чрезвычайно простой, иногда пародийно репрезентирующий возвышенную романтическую лексику. В целом стилевую специфику можно охарактеризовать в рамках традиционного для творчества Пушкина середины 1820-х приёма плавного перехода от высокопоэтического романтического дискурса, творчески обыгранного поэтом, к лёгкому и непринуждённому шутливо-ироничному тону. Иногда такой новаторский для русской литературы стилевой переход осуществляется плавно и ритмично, а иногда — быстро и неожиданно, что создаёт неповторимое настроение поэмы.
По замечанию С. М. Бонди, в «Графе Нулине» шутливая трансформация языка и нарочитая легкомысленность сюжета являются самоцелью и самоценностью, что может быть воспринято как игра с читателем, в которой последний предстаёт как статусно равный поэту.
Бурлеск
Сам Пушкин в разъяснительных заметках к «Графу Нулину» раскрыл ироикомический срез поэмы. Сюжет представляет собой нарочито сниженную (пародийную) интерпретацию шекспировской поэмы «Лукреция». В то же время незатейливой сюжетной канвой и жанровым языком своего текста он приучает читателя и критика к высокопоэтическому восприятию обыденности. Он подчёркнуто дистанцируется от романтического канона описания художественной действительности, помещая главную героиню поэмы не в устоявшийся элегический антураж (ночью, при луне, в белом одеянии), а моделирует «приземлённую» бытовую мизансцену: она появляется перед читателем «в ночном чепце и при платочке» в заспанном виде.
Демонстративно приземлённое описание реалий сельской жизни деромантизирует восприятие поэмы в традиционном понимании этого процесса. Пушкин акцентирует внимание на скуке, грязи, ненастьи, на заднем дворе графского имения, а кульминацией описания неприхотливого «отталкивающего» быта является короткое упоминание о драке козла с дворовой собакой, за которой, скучая, Наталья Павловна наблюдает через окно. Намерение парафрастической трасформации шекспировского конфликта (Тарквиний-младший обесчестил супругу военачальника Коллатина Лукрецию, которая вынуждена была совершить самоубийство, а Коллатин и его сподвижники поднимают народное восстание, которое завершается окончательным низвержением и изгнанием царской династии, которую представляет Тарквиний Гордый, отец Тарквиния-младшего) может быть воспринято, скорее всего, только как интратекстуальный повод для создания этой новаторской поэмы.
Согласно самому Пушкину, он решил иронически порассуждать о «мелких причинах великих последствий», шутливо моделируя цепь закономерных последствий насилия над Лукрецией:
Что, если бы Лукреции пришло в голову дать пощечину Тарквинию? быть может, это охладило б его предприимчивость и он со стыдом принужден был отступить? Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те… Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась, я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть.
В театре
В 1941 году композитор Борис Асафьев на основе поэмы Пушкина написал балет с таким же названием. Спектакль имел крайне неудачную сценическую историю. В 1959 году балетмейстер Владимир Варковицкий использовал его музыку для своей постановки «Граф Нулин», ставшей первым телевизионным фильмом-балетом в истории советского телевидения.
Напишите отзыв о статье "Граф Нулин"
Примечания
- ↑ Мануйлов В. «Граф Нулин» // Путеводитель по Пушкину. — М.; Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1931. — С. 104—105. (Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 6 т. — М.; Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1930—1931. — Т. 6, кн. 12. — Прил. к журн. Красная Нива на 1931 г.).
- ↑ Мирский Д. С. Пушкин // Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года / Пер. с англ. Р. Зерновой. — London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1992. — С. 135—159.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Граф Нулин
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
