Список графов и герцогов Омальских
Графы и герцоги Омальские (фр. Comtes et ducs d'Aumale) — титул правителей Омальского графства (c 1547 г. — герцогства).
Сеньоры д’Омаль
- X век : Геримфред;
- ????-1052 : Гуго II де Понтье († 1052), граф Понтье,
- женат на Берте Омальской, дочери предыдущего;
- 1052-1053 : Ангерран II де Понтье († 1053), граф Понтье, сын предыдущего,
- женат на Аделаиде Нормандской, дочери Роберта II, герцога Нормандии;
В 1053 г. за участие Ангеррана II де Понтье в восстании нормандских баронов против герцога Вильгельма II сеньория Омаль была конфискована.
Графы д’Омаль
Дом де Блуа
После нормандского завоевания Англии король Вильгельм Завоеватель передал Омаль с титулом графа третьему мужу своей сестры Аделаиды Нормандской Эду III де Блуа.
- 1069—1115 : Эд III де Блуа, граф де Труа и де Мо (1047—1066), сын графа Этьена II де Труа и Адель, женат (1060) на Аделаиде Нормандской;
- 1115—1127 : Стефан Омальский († 1127), сын предыдущего;
- 1127—1179 : Вильгельм Омальский († 1179), сын предыдущего;
- 1179—1194 : Хависа Омальская († 1214), дочь предыдущего,
- замужем первым браком (1180) за Вильгельмом II де Мандевилем († 1189), графом Эссексом,
- замужем вторым браком (1190) за Вильгельмом III де Фором († 1195);
- замужем третьим браком за Бодуэном де Бетюном († 1211).
В 1194 году Филипп II Август, король Франции, конфисковал графство Омаль у Вильгельма де Фора. Тем не менее в Англии последний и его потомки продолжали носить титул графов Омальских (графы, а позднее герцоги Альбемарль). Наследственные владения этого титула располагались в западном Йоркшире (Холдернесс) и северном Линкольншире.
Дом де Даммартен
- 1204-1227 : Рено де Даммартен (1175—1227), граф Булони, сын Альберика II, графа де Даммартен и Матильды Клермонской;
- 1227-1234 : Филипп Юрпель (1200—1234), сын Филиппа II Августа, короля Франции,
- женат (1216) на Матильде де Даммартен († 1260), дочери предыдущего;
- 1234-1237 : Симон де Даммартен (1180—1239), граф Понтье, младший брат Рено де Даммартена;
- 1239-1278 : Жанна де Даммартен (1220—1278), дочь предыдущего,
- замужем (1237) за Фердинандом III, королём Кастилии;
Кастильский дом (Иврейская династия)
- 1239-1252 : Фердинанд III, король Кастилии,
- женат (1237) на Жанне де Даммартен;
- 1252-1260 : Фердинанд Омальский (1238—1260), сын предыдущих;
- 1260-1302 : Жан I Омальский († 1302), сын предыдущего;
- 1302-1343 : Жан II Омальский (1293—1343), сын предыдущего;
- 1343-1387 : Бланка Омальская († 1387), дочь предыдущего;
- замужем (1340) за Жаном V д’Аркуром († 1355), графом д’Аркуром;
Дом д’Аркур
- 1343—1356 : Жан V д'Аркур († 1355), граф д'Аркур, муж Бланки Омальской;
- 1356—1389 : Жан VI д’Аркур (1342—1389), граф д'Аркур, сын предыдущих;
- 1389—1452 : Жан VII д’Аркур (1370—1452), граф д'Аркур, сын предыдущего;
- Жан VIII д'Аркур (1396—1424), сын предыдущего, титулованный граф Омальский.
Лотарингский дом (Водемонская линия)
- 1452—1458 : Антуан де Водемон (1393—1458), граф де Водемон,
- женат (1416) на Марии д’Аркур (1398—1476), дочери Жана VII д’Аркура, графа Омальского;
- 1458—1472 : Жан VIII д'Аркур-Лотарингский († 1472), сын предыдущего;
- 1472—1508 : Рене II Лотарингский (1451—1508), герцог Лотарингии, герцог де Бар, граф де Водемон, сын Ферри II де Водемона и внук Антуана де Водемона, графа Омальского;
- 1508—1547 : Клод I Лотарингский (1496—1550), герцог де Гиз, сын предыдущего;
В 1547 году Омаль получил статус герцогства.
Герцоги д’Омаль
Лотарингский дом
- 1547-1550 : Клод I Лотарингский (1496—1550), герцог де Гиз;
- 1550-1573 : Клод II Омальский (1526—1573), маркиз де Майенн, сын предыдущего;
- 1573-1595 : Карл Омальский (1555—1631), сын предыдущего;
- 1595-1618 : конфисковано королём Франции
- 1618-1638 : Анна Омальская (1600—1638), дочь предыдущего,
- замужем (1618) за Генрихом I Савойским (1572—1632), герцогом де Немур;
Савойский дом (Немурская линия)
- 1638-1641 : Людовик Савойский (1615—1641), герцог де Немур, граф Женевский, сын предыдущих;
- 1641-1652 : Шарль-Амедей Савойский (1624—1652), герцог де Немур и граф Женевский, брат предыдущего;
- 1652-1659 : Генрих II Савойский (1625—1659), архиепископ Реймский, герцог де Немур и граф Женевский, брат предыдущего;
- 1659-1686 : Мария-Жанна-Батиста Савойская (1644—1724), герцогиня Женевская, дочь Шарля-Амедея Савойского.
В 1686 г. герцогство Омальское было продано Луи-Огюсту де Бурбону, герцогу Мэнскому.
Династия Бурбонов
- 1686—1736 : Луи-Огюст де Бурбон (1670—1736), герцог Мэнский, граф д’Э, незаконнорожденный сын Людовика XIV, короля Франции, и мадам де Монтеспан;
- 1736—1775 : Луи-Шарль де Бурбон (1701—1775), герцог Жизорский, граф д'Э и граф де Дрё, сын предыдущего;
- 1775—1793 : Луи-Жан-Мари де Бурбон (1725—1793), герцог де Пентьевр, де Рамбуйе и де Жизор, сын Луи-Александра де Бурбона, графа Тулузского, дяди предыдущего;
- 1814/1815-1821 : Луиза-Мария-Аделаида де Бурбон (1753—1821), дочь предыдущего, замужем за Луи-Филиппом «Эгалите» (1747—1793), герцогом Орлеанским;
- 1821—1822 : Луи-Филипп I (1773—1850), король Франции (c 1830);
- 1822—1897 : Анри Орлеанский (1822—1897), сын предыдущего.
Современный титул
- с 1996 : Фульк Орлеанский (род. 1974), пра-пра-пра-внучатый племянник предыдущего.
См. также
Напишите отзыв о статье "Список графов и герцогов Омальских"
Отрывок, характеризующий Список графов и герцогов Омальских
Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.
Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.