Список графов и герцогов Невера

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Граф де Невер»)
Перейти к: навигация, поиск

Граф Невера — титул правителя средневекового графства Невер, находившегося в вассальной зависимости от герцогства Бургундия. В 1539 году графство Невер было возведено в герцогство.





Графы Невера

Этикониды
  • 853: Гуго, граф Невера и Буржа
Робертины
  • 864866: Роберт Сильный (ум.866), граф Анжу, Блуа, Мэна и Тура 853—858, маркиз Нейстрии и герцог Франции 861—866, граф Отёна, Осера и Невера 864—866
Неизвестный дом
  • 888919: Ратье, граф Невера до 888—919
  • 919926: Сегюн, граф Невера 919—926
  • 926—???: Жоффруа, граф Невера с 926
Робертины
  • 956965: Оттон (до 944—965), герцог Бургундии, граф Невера 956—965, правнук Роберта Сильного
  • 965978: Эд Генрих (ок.946 — 1002), герцог Бургундии, граф Невера 965—980, брат предыдущего
Иврейская династия
Неверский дом

  • 10021028: Ландри де Монсо (ок. 975 — 1028), граф Невера с 987, граф Осера с 1002
  • 10281040: Рено I (ок. 1000—1040), граф Невера и Осера с 1028, сын предыдущего
  • 10401083: Гильом I (1029—1083), граф Невера и Осера с 1040, граф Тоннера с 1065
  • 10831097: Рено II (ок. 1055 — ок. 1097), граф Невера, Осера с 1083, граф Тоннера с 1092/1097, сын предыдущего
  • 10971147: Гильом II (ок. 1083 — 1147), граф Невера, Осера и Тоннера с ок. 1097, сын предыдущего
  • 11471161: Гильом III (ок. 1110 — 1161), граф Невера, Осера и Тоннера с 1147, сын предыдущего
  • 11611168: Гильом IV (ум. 1168), граф Невера и Осера с 1161, сын предыдущего
  • 11681176: Ги I (ум. 1176), граф Тоннера с 1161, граф Невера и Осера с 1168, брат предыдущего
  • 11761181: Гильом V (ум. 1181), граф Невера, Осера и Тоннера с 1176, сын предыдущего
  • 11811193: Агнес I (ум. 1193), графиня Невера, Осера и Тоннера с 1181, сестра предыдущего
    муж: с 1184 Пьер II де Куртене
Дом Куртене

Наследники графств Невер, Осер и Тоннер в 1222—1257

муж: Аршамбо IX де Бурбон-Дампьер (1205—1249), сеньор де Бурбон с 1242
Дом Бурбон-Дампьер
  • 12571262 : Матильда II (ок. 1234 — 1262), дама де Бурбон с 1249, дама де Донзи с 1254, графиня Невера, Осера и Тоннера с 1257, дочь предыдущей
муж: Эд Бургундский
Старший Бургундский дом

1-й муж: Жан Тристан Французский
2-й муж: Роберт де Бетюн, граф Фландрии
Капетинги

Дом Дампьер

муж: Филипп II Смелый
Династия Валуа, Младший Бургундский дом

  • 14641491 : Жан II (14151491), граф Невера, Ретеля, Этампа и Э, брат предыдущего.
Клевский (Маркский) дом, Неверская линия

Герцоги Невера

Клевский (Маркский) дом, Неверская линия
муж: с 1565 Людовик IV Гонзага, принц Мантуи
Дом Гонзага, Неверская линия
  • 15651595: Людовик IV Гонзага (1535—1595), герцог Невера, герцог Ретеля (Louis IV, 1581—1595), муж предыдущей
  • 15951637: Карл III (1580—1637), герцог Невера, герцог Ретеля (Карл III, 1595—1637), 1-й князь Арша (Карл I, 1608—1637), герцог Мантуи и Монферрата (Карл I, 1627—1637), сын предыдущего
    • Карл IV (1609—1631), титулярный герцог Невера и Ретеля, герцог Майена и Эгильона с 1621
  • 16371659: Карл V (1629—1665), герцог Невера, герцог Ретеля (Карл V, 1637—1659), герцог Майена (Карл IV, 1632—1654), 2-й князь Арша (Карл II, 1637—1665), герцог Мантуи и Монферрата (Карл II, 1637—1665), сын предыдущего

В 1659 году Карл IV продал Невер и Ретель кардиналу Мазарини.

Дом Мазарини
Дом Манчини

См. также

Напишите отзыв о статье "Список графов и герцогов Невера"

Ссылки

  • [gilles.maillet.free.fr/histoire/recit_bourgogne/recit_comte_auxerre_nevers.htm Histoire d'Auxerre, de Nevers et de Tonnerre du IXème au XIVème] (фр.). Portail sur l'histoire médiévale de la bourgogne et de la franche-comté. Проверено 24 января 2010. [www.webcitation.org/65HDAFAMg Архивировано из первоисточника 7 февраля 2012].
  • [fmg.ac/Projects/MedLands/BURGUNDIAN%20NOBILITY.htm#_Toc262914629 COMTES de NEVERS 990-1181] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 24 июля 2010.

Отрывок, характеризующий Список графов и герцогов Невера

Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.