Грацианский, Николай Павлович

Николай Павлович Грацианский
Дата рождения:	19 сентября (2 октября) 1886(1886-10-02)
Место рождения:	село Ерлино, Скопинского уезда Рязанской губернии, Российская империя
Дата смерти:	4 ноября 1945(1945-11-04) (59 лет)
Место смерти:	железнодорожная платформа Рассудово Московская область, СССР
Страна:	Российская империя, СССР
Научная сфера:	история
Место работы:	Казанский университет, МГУ, Институт красной профессуры
Учёная степень:	доктор исторических наук (1938)
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Казанский университет (1910)
Научный руководитель:	Пискорский, Владимир Константинович
Известные ученики:	Левандовский, Анатолий Петрович
Известен как:	специалист по истории Средних веков
Награды и премии:

Никола́й Па́влович Грациа́нский (19 сентября (2 октября) 1886, село Ерлино, Скопинского уезда Рязанской губернии, — 4 ноября 1945, железнодорожная платформа Рассудово, Московская область) — русский и советский историк-медиевист.

Биография

Из семьи священника. В возрасте десяти лет его отдали в Скопинское духовное училище, а затем он продолжил учебу в Рязанской духовной семинарии. В 1906 году поступил на историко-филологический факультет Казанского университета. Увлечение историей средневековья возникло у Грацианского под влиянием профессора В. К. Пискорского. Его студенческая работа в 1908 году была награждена историко-филологическим факультетом золотой медалью, впоследствии была напечатана под названием «Парижские ремесленные цехи в XIII—XIV столетиях».

В 1910 году Грацианский завершил высшее образование, получив диплом 1-й степени. С осени того же года был преподавателем истории Средних веков на Казанских высших женских историко-филологических курсах. Грацианский был оставлен на два года при кафедре всеобщей истории Казанского университета (специально по отделу Средневековья) с 1 января 1911 года. В 1914 году Грацианский сдал магистерские экзамены и 17 июня того же года был принят в число приват-доцентов университета. Во время гражданской войны продолжал преподавать в Казанском университете, а 10 августа 1921 года был утверждён профессором.

В начале октября 1922 года приехал в Москву. Первоначально он преподавал на Пречистенских курсах. В 1923 г. получил должность профессора кафедры всеобщей истории на педагогическом факультете 2-го МГУ. В апреле 1923 года Грацианского избрали действительным членом Института истории РАНИОН, он работал в институте до его ликвидации 1 сентября 1929 года, а затем около года в Институте истории при Коммунистической академии. Затем работал профессором на западном отделении в Высшем педагогическом институте, выделившимся из 2-го МГУ, но отделение института было вскоре ликвидировано. Читал небольшие курсы по истории техники в различных втузах Москвы. До 1932 года также преподавал в Калининском пединституте.

После расширения преподавания истории в 1934 году стал преподавателем в двух педагогических институтах: Московском государственном и Городском, причем в обоих его утвердили заведующим кафедрой истории средних веков. Читал лекции в МИФЛИ, а также в Институте красной профессуры. В 1935 году опубликовал свой крупнейший труд «Бургундская деревня в X—XII столетиях», который подвергся критике за применение немарксистских методов исследования.

23 февраля 1938 года по представлению Ученого совета МГПИ Аттестационная комиссия Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР утвердила его в степени доктора исторических наук без защиты диссертации. В том же году руководство МГУ пригласило Грацианского на кафедру истории Средних веков. В предвоенное время получила острое политическое звучание его статья «Немецкий Drang nach Osten в фашистской историографии». К концу 1942 года он подготовил монографию «Борьба славян и народов Прибалтики с немецкой агрессией в средние века», которая была напечатана в сокращенном виде в 1943 году.

Трагически погиб: убит двумя выстрелами 4 ноября 1945 года, когда он шел от железнодорожной платформы Рассудово на свою дачу. Преступление осталось нераскрытым.

Похоронен в Москве, на Введенском кладбище.

Награды

• Орден Трудового Красного Знамени;
• медаль «За оборону Москвы».

Научный вклад

Вместе с А. Г. Муравьевым перевел исторический памятник «Салическая Правда», правовой кодекс, отражавший процессы, сопровождавшие переход франкского общества в начальную стадию феодализма. Оригинал был составлен на варварской латыни и перевод источника на русский язык потребовал значительных усилий. Кроме того, Грацианский составил краткие комментарии к источнику и написал введение. Впоследствии Грацианский вернулся к переводу, подготовил новую редакцию в 1941 г., но опубликована она была только после его смерти.

Свои взгляды Грацианский наиболее полно изложил в капитальном исследовании «Бургундская деревня в X—XII столетиях», посвященном аграрным отношениям в средневековой Бургундии, присоединенной в VI в. к франкской монархии и в XI в. разделенной на два крупных феодальных владения: королевство Бургундия и герцогство Бургундское.

Занимаясь этой темой, Грацианский проанализировал массу материала. Исследование основывалось на изучении десятков тысяч дарственных грамот и иных документов, объем которых составлял в общей сложности около 30 томов. Применив разнообразные комбинации приемов качественного анализа грамот, Грацианский извлекал нужные сведения и выстраивал их в стройную систему, позволяющую уяснить особенности среды, в которой столкнулись римские порядки с германскими, причем влияние первых оказалось сильнее. Исследование разрушило ряд постулатов вотчинной теории, которая односторонне изображала тот период эпохой безраздельного господства феодальных владений, а некогда свободное крестьянство поголовно закрепощенным.

Публикации

• Парижские ремесленные цехи в XIII—XIV столетиях. Казань, 1911.
• Крепостное крестьянство на поместьях аббатства св. Германа в начале IX ст. (по данным полиптика аббата Ирминона). Харьков, 1913.
• Салическая Правда. Русский перевод Lex Salica Н. П. Грацианского и А. Г. Муравьева. С введением Н. П. Грацианского. Казань, 1913.
• [istmat.info/node/28254 Рабочие и крестьянские движения в средние века / серия "революционные движения" под ред. проф. И.Н.Бороздина (М.: изд-во тов-ва "Мир". 1924)]
• [www.hist.msu.ru/ER/Etext/salic.htm Салическая Правда], перевод Н. П. Грацианского, под редакцией В. Ф. Семенова, М., 1950.
• К критике «Capitulare de villis» — Известия Общества археологии, истории и этнографии. Казань, 1913, Т. 30, Вып. 2,
• Памяти М. М. Хвостова. // Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Казань, 1921, Т. 31, Вып. 2, С. 104.
• Traditiones каролингской эпохи в освещении Допша — Труды Института истории РАНИОН. М., 1926, Т. 1.
• Речь, произнесенная на торжественном заседании Института истории. // Ученые записки. М., 1929, Т. 10, С. 13.
• Хрестоматия по истории средних веков. Пособие для преподавателей средней школы. Под ред. Н. П. Грацианского и С. Д. Сказкина. М., 1938—1939, Т. 1—2.
• [medii-aevi.ru/books/287.djvu Бургундская деревня в X—XII столетиях. М.-Л., 1935.]
• Немецкий Drang nach Osten в фашистской историографии.// Против фашистской фальсификации истории. М.-Л., 1939. С. 137.
• Борьба славян и народов Прибалтики с немецкой агрессией в средние века. Пособие для преподавателей. М., 1943.
• Деятельность Константина и Мефодия в Великоморавском княжестве // Вопросы истории. М., 1945. № 1.
• [medii-aevi.ru/books/97.djvu Из социально экономической истории западноевропейского средневековья. М., 1960.]

Литература

• Иванов Ю. Ф. Профессор Н. П. Грацианский // Одиссей. Человек в истории. — М., 2007. — С. 376—396.
• Иванов Ю. Ф. [www.sgu.ru/files/nodes/41094/03.pdf К 120-летию со дня рождения Н. П. Грацианского]
• Иванов Ю. Ф. Николай Павлович Грацианский — ученый и педагог (Вопросы истории). — 1995. — № 4. — С. 155—164.

Отрывок, характеризующий Грацианский, Николай Павлович

Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]