Гращенков, Виктор Николаевич

Виктор Николаевич Гращенков
Дата рождения:	17 апреля 1925(1925-04-17)
Дата смерти:	27 мая 2005(2005-05-27) (80 лет)
Место работы:	МГУ
Учёная степень:	доктор искусствоведения (1975)
Учёное звание:	профессор член-корреспондент АН СССР (1987) член-корреспондент РАН (1991)
Альма-матер:	филологический факультет МГУ
Научный руководитель:	В. Н. Лазарев
Известные ученики:	С. С. Бодров А. Л. Расторгуев И. И. Тучков

Виктор Николаевич Гращенков (17 апреля 1925 — 27 мая 2005) — российский искусствовед, специализировавшийся на искусстве итальянского Ренессанса, проблемах всеобщей истории искусства и методологии искусствознания.

Сын профессора-невролога Н. И. Гращенкова. Ученик В. Н. Лазарева, окончил МГУ в 1950 году, младший научный сотрудник Института истории искусств АН СССР (1954—1960), старший научный сотрудник, затем профессор кафедры МГУ (с 1977), зав. отделением (1960—1985), зав. кафедрой всеобщей истории искусства (с 1976, ранее кафедра истории зарубежного искусства) исторического факультета. Доктор искусствоведения (1975). Удостоен звания «Заслуженный профессор МГУ» (1994), член-корреспондент Академии наук (1991; член-корреспондент АН СССР с 1987). Председатель Комиссии по культуре Возрождения при Научном совете РАН по истории мировой культуры (с 1988). Лауреат премии имени М. В. Ломоносова (МГУ, 1995).

Библиография

• Рисунок мастеров итальянского Возрождения, 1963
• Антонелло да Мессина и его портреты, 1981
• Микельанджело: поэзия, письма, суждения современников, 1983
• Джакомо Кваренги и венецианский неоклассицизм, 1986
• Портрет в итальянской живописи Раннего Возрождения, 1986
• История и историки искусства, 2005

В общей сложности опубликовал свыше 60 научных работ.

См. также

• Портрет Средневековья
• Портрет Проторенессанса
• Портрет итальянского Ренессанса

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2218.ln-ru Профиль Виктора Николаевича Гращенкова] на официальном сайте РАН
• [about-msu.ru/next.asp?m1=person1&type=kor&fio=%C3%F0%E0%F9%E5%ED%EA%EE%E2%20%C2%E8%EA%F2%EE%F0%20%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E5%E2%E8%F7 Биографические сведения] на сайте «Всё о Московском университете»
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=3DDA8366-D8DC-93B4-385C-6F173E95E796 Историческая справка] на сайте Архива РАН

Отрывок, характеризующий Гращенков, Виктор Николаевич

– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.