Гребенников, Сергей Тимофеевич

Сергей Гребенников
С. Т. Гребенников в фильме «Серый разбойник» (1956)
Дата рождения:	14 августа 1920(1920-08-14)
Место рождения:	Шахэ, Китайская республика
Дата смерти:	29 сентября 1988(1988-09-29) (68 лет)
Место смерти:	Москва, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	поэт, актёр
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение, песня, повесть, рассказ
Язык произведений:	русский

Серге́й Тимофе́евич Гребе́нников (14 августа 1920 на КВЖД, в городе Шахэ, в провинции Хэбэй, Китайская республика — 29 сентября 1988, Москва, СССР) — русский советский поэт-песенник, кино- и театральный актёр. Окончил Московское городское театральное училище.

Биография

Сергей Тимофеевич Гребенников родился 14 августа 1920 года в семье рабочего-железнодорожника. В 10-летнем возрасте потерял родителей, воспитывался своим старшим братом Владимиром Тимофеевичем Гребенниковым (1911—1942), проживавшим в городе Сочи. В 1936 году, по окончании 9-й класса средней школы, Гребенников поступил по конкурсу на вокально-драматическое отделение в Московское музыкальное училище имени А. К. Глазунова. В 1937 году перешёл в Московское городское театральное училище (тогда при Камерном театре), а окончив его, поступил в Музыкальное училище при Московской консерватории.

В 1941 году Гребенников был зачислен в хор ансамбля Центрального дома культуры железнодорожников под управлением И. О. Дунаевского. С этим коллективом с 1941 по 1943 год артист выступал с концертами в частях Дальневосточной Армии и Флота. С 1944 года Сергей Тимофеевич работал в Московском театре миниатюр, а после его расформирования — в Театре оперетты Московской области, затем в цыганском театре «Ромэн» и, наконец, в Московском театре юного зрителя. С 1961 года Гребенников перешёл на литературную работу.

Сергей Тимофеевич умер в Москве 29 сентября 1988 года. Похоронен на 43-м участке Ваганьковского кладбища.

Творчество

В 1950-х годах служил в Московском ТЮЗе одновременно с Н. Н. Добронравовым, знакомство с которым и предопределило его дальнейшую творческую судьбу.

Одновременно с работой в театрах Москвы снялся в нескольких кинофильмах:

• «Белорусские новеллы» (киносборник, новелла «На зов матери») (1942)
• «Случай с ефрейтором Кочетковым» (1955) — капитан Гаранин, командир батареи
• «Серый разбойник» (1956) — Игнат Васильевич, зоотехник колхоза

В 1960-х годах Сергей Тимофеевич начал профессионально заниматься литературной работой. Совместно с Николаем Добронравовым написал новогодние сказки, постановки которых шли в клубах и Дворцах культуры Москвы, а также в Георгиевском зале Московского Кремля. Соавторы создали также инсценировки и оригинальные пьесы для детского и музыкального вещания Всесоюзного радио, пьесы для кукольных театров «Колосок — волшебные усики», «Тайна старшего брата», постановки по которым шли в кукольных театрах Москвы, Ленинграда, других городов СССР, за границей.

В 1960 году Сергей Гребенников и Николай Добронравов написали пьесу «Загорается маяк», которая на протяжении ряда лет с успехом шла на сцене Московского Театра юного зрителя. В 1962 году пьеса «Загорается маяк» вышла в издательстве «Молодая гвардия».

К середине 1960-х молодые актёры покинули театр и много ездили по стране, в частности по Сибири, в результате чего создали первый поэтический сборник «В Сибирь за песнями» (Москва, 1964), а также ряд песен (в частности, «Голос сторонников мира», композитор Василий Дехтерёв). В те же годы на музыку Дехтерёва в Куйбышевском театре оперы и балета по либретто С. Гребенникова и Н. Добронравова была поставлена опера «Иван Шадрин».

В этот же период начинает складываться их творческий союз с молодым композитором Александрой Пахмутовой. Соавторы создали немало песен, среди них «Геологи» (1959), цикл «Таёжные звёзды» (1962—1963): «Главное, ребята, сердцем не стареть», «По Ангаре» и др. На протяжении долгих лет этот коллектив создал множество популярных песен, которые исполняли: Большой детский хор под управлением В. Попова, Лев Барашков, Марк Бернес, Юрий Гуляев, Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, Майя Кристалинская, Лев Лещенко, Вадим Мулерман, Эдуард Хиль, Валентина Толкунова, Фрида Боккара, ансамбли «Пламя», «Самоцветы», «Надежда», «Добры молодцы», «Hi-Fi» и другие.

Кроме того, музыку на стихи Сергея Гребенникова писали такие композиторы, как Микаэл Таривердиев, Сигизмунд Кац, Евгений Мартынов, Аркадий Островский, Муслим Магомаев.

На протяжении двух десятилетий Сергей Тимофеевич печатает в московском издательстве «Молодая гвардия» повести и рассказы для детей и юношества, написанные как в соавторстве с Николаем Добронравовым, так и самостоятельно:

• «„Отчаянный“, отчаливай» (1968)
• «Третий не лишний» (1971)
• «Скоро каникулы!» (1976)
• «Большие каникулы» (1982)

Песни на музыку А. Н. Пахмутовой

• «Главное, ребята, сердцем не стареть!» — исп. Л. П. Барашков, И. Кобзон.
• «Куба — любовь моя» — исп. ВИА «Надежда», М. М. Магомаев
• «Нежность» — исп. М. В. Кристалинская, Фрида Боккара, Т. Буланова
• «Звёзды над тайгой» — исп. И. Д. Кобзон и Елена Камбурова
• «Трус не играет в хоккей» — исп. Вадим Мулерман, Э. А. Хиль, Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Снегурочка» — исп. Владимир Александрович Нечаев
• «Смелость строит города» — исп. Э. А. Хиль
• «Шумят хлеба» — исп. Геннадий Михайлович Белов
• «Прощание с Братском» — исп. Юрий Пузырёв и Аида Ведищева, Иосиф Кобзон
• «Усталая подлодка» — исп. Юрий Богатиков, Ю. А. Гуляев
• «По Ангаре» («Девчонки танцуют на палубе») — исп. И. Д. Кобзон и М. В. Кристалинская
• «Геологи» — исп. Ирина Бржевская, группа «Hi-Fi»
• «ЛЭП-500» — исп. Юрий Пузырёв
• «Звезда рыбака» — исп. М. М. Магомаев
• «Молодеет вся планета»
• «На взлёт!» — исп. Анатолий Королёв, Э. А. Хиль
• «Море стало строже» — исп. Э. А. Хиль
• «Русь» — исп. М. В. Кристалинская
• «Гайдар шагает впереди» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Всегда готовы!» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Страна Пионерия» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Замечательный вожатый» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Гудит завод» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Мы на огненных мчались конях» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Мы тоже Советская власть» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Лодочка моторная» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Обнимая небо» — исп. Лев Барашков, Юрий Гуляев
• «Песня красных следопытов» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Мальчиш-Кибальчиш» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Песня о библиотеке имени Ленина» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Утро, здравствуй» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова
• «Песня о пионерах-героях» — исп. Большой детский хор под управлением В. Попова

Ссылки

• Сергей Гребенников (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.bard.ru/cgi-bin/trackography.cgi?name=%C3%F0%E5%E1%E5%ED%ED%E8%EA%EE%E2_%D1 С. Т. Гребенников — биография]
• [www.kino-teatr.ru/kino/acter/sov/36889/bio Сергей Гребенников — Кино-Театр. РУ]

Отрывок, характеризующий Гребенников, Сергей Тимофеевич

– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».