Грегори Дэвид Робертс
| Грегори Дэвид Робертс | |
| англ. Gregory David Roberts | |
| Имя при рождении: |
Грегори Джон Питер Смит |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
|
| Род деятельности: |
прозаик |
| Годы творчества: |
с 2003 |
| Язык произведений: |
английский |
| Дебют: | |
Грегори Дэвид Робертс (англ. Gregory David Roberts, настоящее имя Грегори Джон Питер Смит англ. Gregory John Peter Smith; род. 21 июня 1952[1], Мельбурн, Австралия) — австралийский писатель, хорошо известный по роману «Шантарам». В прошлом страдал героиновой зависимостью, а также признан судом виновным в ограблении банка, впоследствии совершил побег из тюрьмы Pentridge (Австралия), затем скрывался в Индии, где прожил около 10 лет.
Биография
В результате расторжения брака и последующей потери опеки над своей юной дочерью Робертс приобрел героиновую зависимость. За выбранный способ обеспечивать себя наркотиками Робертс получил прозвище «грабитель строительных кооперативов»[2] и «преступник-джентльмен». Он грабил учреждения с доходами нужного уровня и застрахованные на достаточную сумму. Совершая свои ограбления в пиджаке, брюках и жилете, он всегда говорил «пожалуйста» и «спасибо» тем, кого грабил. Робертс полагал, что таким образом он снижает жестокость своих деяний, но, как он сам отметит позже, люди отдавали ему свои деньги из-за страха.[3]
В 1978 году был приговорён к заключению сроком на 19 лет за серию вооруженных ограблений отделений строительных кооперативов, кредитных организаций и магазинов, проделанных с игрушечным пистолетом.
В 1980 совершил побег из тюрьмы строгого режима.[1][4] После краткого перелета через Новую Зеландию жил в Бомбее в течение 10 лет, где связался с местной мафией. В 1990 Робертс был взят под стражу при незаконном ввозе героина во Франкфурт. Впоследствии был экстрадирован в Австралию и провел более 6 лет в тюрьме, 2 года из которых — в одиночной камере. По словам Робертса, он в очередной раз совершил побег из тюрьмы, но затем передумал и тайно вернулся обратно под тюремное заключение. Его намерениями стало отбыть полностью остаток своего наказания, чтобы воссоединиться с семьей.
Робертс сменил несколько стран проживания: Австралия (Мельбурн), Германия, Франция. В итоге вернулся в Индию (Мумбаи — бывший Бомбей), где он основал благотворительный фонд помощи и ухода за бедными. Робертс наладил свои отношения с дочерью и был принят на работу в благотворительный фонд «Надежда для Индии» президентом этого фонда (Francoise Sturdza).
В 2009 году Робертс был назван постоянным представителем фонда [en.wikipedia.org/wiki/Zeitz_Foundation Zeitz Foundation], цель которого — сохранение и улучшение целостности экосистем, чистой воды, почвы и воздуха. Начиная с 2014 года писатель прервал всякую связь с общественными организациями. Он не дает интервью и не встречается с читателями. Все свободное время он планирует посвятить семье и работе[5].
Карьера писателя
Во время своего второго пребывания в австралийской тюрьме Робертс начинает работу над романом «Шантарам». Дважды рукописи уничтожались тюремными надзирателями.[6]
В 2004 году в интервью Rediff.com Грегори Дэвид Робертс отметил:[7]
«Когда меня задержали во Франкфурте в 1990 году и посадили в тюрьму для террористов, я встал на путь исправления. Я больше не собирался быть никем. Я хотел вернуться в Австралию или Индию, чтобы начать новую жизнь. Я был экстрадирован в Австралию, где провел в заключении в одиночной камере два года, а потом получил новый срок за побег из страны в 1980 г. Меня освободили в 1997 г. Тогда я почти шесть лет писал „Шантарам“. Мой срок заключения истек два года назад, и я продолжал писать и зарабатывать деньги, чтобы помочь родителям. Теперь, когда книга опубликована, я готов вернуться в Мумбаи».Оригинальный текст (англ.)When I was captured in Frankfurt in 1990 and imprisoned in a prison for terrorists, I began to change. I was not going to be an outclass anymore. I wanted to go back to Australia or India and start a new life. I was extradited to Australia, where I was placed in solitary confinement for two years, and then in another prison for having run away from the country in 1980. I was released in 1997. By then I had been nearly six years into writing Shantaram. My parole ended two years ago, and I had to continue writing and save money to help my parents. Now that the book has been published I am ready to go to Mumbai.
После освобождения Робертс получил возможность полностью закончить свою работу и опубликовать роман «Шантарам» в 2003 году. Название книги означает «Мирный человек» и происходит от имени, которое дала ему мать его лучшего друга. Все герои романа являются вымышленными, но описываемые события реальны[8][9][10].
Робертс также адаптировал роман «Шантарам» для его экранизации, написав оригинальный сценарий.[11]
В 2015 году 13 октября вышло продолжение романа — «Тень горы» (англ. The Mountain Shadow).[12] В русскоязычном варианте книга «Тень горы» вышла в феврале 2016 года.
Библиография
- Робертс Г. Д. Шантарам: роман / пер. с англ. Л. Высоцкого, М. Абушика. — СПб.: Азбука-классика, 2010. — 860 с. — (The big book). — ISBN 978-5-9985-0560-7.
- Робертс Г. Д. Тень горы: роман / пер. с англ. Л. Высоцкого, В. Дорогокупли, А. Питчер. — СПб.: Азбука, 2016. — 830 с. — (The Big Book). — 75 000 экз. — ISBN 978-5-389-10500-3.
Напишите отзыв о статье "Грегори Дэвид Робертс"
Примечания
- ↑ 1 2 Murdoch, Lindsey (23 July 1980). [news.google.com/newspapers?id=KedUAAAAIBAJ&sjid=sJIDAAAAIBAJ&pg=3285%2C3331895 Pentridge convicts jump free], The Age
- ↑ 1 June 1978. [news.google.com/newspapers?id=K_4QAAAAIBAJ&sjid=SZIDAAAAIBAJ&pg=5939,20927 Societies' bandit: 23 years], The Age; accessed 7 April 2015.
- ↑ Gearin, Mary [www.abc.net.au/7.30/content/2003/s922049.htm Building Society Bandit hits big time]. 7:30 Report. ABC1 (8 November 2003). Проверено 21 сентября 2008.
- ↑ Conroy, Paul (15 December 1989). [news.google.com/newspapers?id=SslUAAAAIBAJ&sjid=KZEDAAAAIBAJ&pg=2456,5860606 Five New Names Are Posted On State’s 10 Most Wanted List], The Age; accessed 6 April 2015.
- ↑ [top-knig.ru/roberts-g-d/ Робертс Г. Д. | ТОП КНИГ]. top-knig.ru. Проверено 15 января 2016.
- ↑ Husain, Mishal [news.bbc.co.uk/2/hi/programmes/hardtalk/4146087.stm Greg Roberts' amazing story]. BBC News Online (5 January 2004). Проверено 17 ноября 2010.
- ↑ [rediff.com/news/2004/nov/30inter.htm I found a lot of love in India] // Rediff.com, 30.11.2004
- ↑ [www.rollingstone.ru/articles/social/interview/8609.html Грегори Дэвид Робертс. Заклание агнца на Бомбее]// журнал Rolling Stone
- ↑ [www.shantaram.com/pages/interview_2.html интервью Indian Express]
- ↑ [www.shantaram.com/pages/interview_4.html интервью Platform Magazine]
- ↑ [www.indiamike.com/india/books-music-and-movies-f4/shantaram-t45909 Shantaram], IndiaMike.com; accessed 6 April 2015.
- ↑ Biedenharn, Isabella [www.ew.com/article/2015/03/11/sequel-gregory-david-roberts-shantaram-coming-october Shantaram sequel coming in October from Gregory David Roberts]. Entertainment Weekly (11 March 2015).
Литература
- Roberts, Gregory David, (2003) Shantaram Carlton North, Vic. Scribe Publications ISBN 1-920769-00-5.
- Rule, Andrew & Silvester, John, Underbelly 5.
Ссылки
- [www.shantaram.com/ www.shantaram.com]
Отрывок, характеризующий Грегори Дэвид Робертс
– Dieu, quelle virulente sortie [О! какое жестокое нападение!] – отвечал, нисколько не смутясь такою встречей, вошедший князь, в придворном, шитом мундире, в чулках, башмаках, при звездах, с светлым выражением плоского лица. Он говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состаревшемуся в свете и при дворе значительному человеку. Он подошел к Анне Павловне, поцеловал ее руку, подставив ей свою надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на диване.– Avant tout dites moi, comment vous allez, chere amie? [Прежде всего скажите, как ваше здоровье?] Успокойте друга, – сказал он, не изменяя голоса и тоном, в котором из за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка.
– Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? – сказала Анна Павловна. – Вы весь вечер у меня, надеюсь?
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
