Луганис, Грег

Олимпийские награды
Прыжки в воду (мужчины)
Серебро	Монреаль 1976	Вышка 10 м
Золото	Лос-Анджелес 1984	Трамплин 3 м
Золото	Лос-Анджелес 1984	Вышка 10 м
Золото	Сеул 1988	Трамплин 3 м
Золото	Сеул 1988	Вышка 10 м

Спортивные награды
Чемпионаты мира по водным видам спорта
Золото	Берлин 1978	Вышка 10 м
Золото	Гуаякиль 1982	Трамплин 3 м
Золото	Гуаякиль 1982	Вышка 10 м
Золото	Мадрид 1986	Трамплин 3 м
Золото	Мадрид 1986	Вышка 10 м

Гре́гори «Грег» Эфтимиос Луга́нис (англ. Gregory «Greg» Efthimios Louganis, род. 29 января 1960 года в Эль Кахоне, штат Калифорния, США) — американский прыгун в воду, четырёхкратный олимпийский чемпион (единственный в прыжках в воду среди мужчин), пятикратный чемпион мира, шестикратный чемпион Панамериканских игр, 47-кратный чемпион США. Один из сильнейших спортсменов в истории прыжков в воду.

У Грега есть самоанские и шведские корни. Его биологические родители отдали Грега на усыновление в 8-месячном возрасте. Он вырос в приёмной американо-греческой семье и поэтому носит греческую фамилию.

Карьера

1970-е годы

В начале карьеры тренером Луганиса был знаменитый американский прыгун в воду двукратный олимпийский чемпион Сэмми Ли, с которым Грег расстался в конце 1970-х, после чего стал тренироваться у Рона О’Брайана.

На Олимпиаде в Монреале 26 июля 1976 года 16-летний Луганис выиграл предварительный раунд соревнований по прыжкам с 10-метровой вышки, опередив знаменитого итальянца Клауса Дибиаси почти на 13 баллов. Однако в состоявшемся на следующий день финальном раунде опытный 28-летний Дибиаси взял реванш у юного американца, опередив того более чем на 23 балла. Для Дибиаси та победа стала третьей подряд на «олимпийской» 10-метровой вышке после побед в Мехико-1968 и Мюнхене-1972.

Вскоре после Олимпиады 1976 года Дибиаси закончил свою карьеру, и мировым лидером в прыжках стал Луганис. В 1978 году в Берлине он выиграл чемпионат мира по прыжкам с 10-метровой вышки, опередив Фалька Хоффмана из ГДР и советского спортсмена Владимира Алейника. В 1979 году в Тбилиси во время матчевой встречи СССР — США Грег ударился головой о вышку и упал в бассейн, разбив голову. Советские спортсмены и тренеры вытащили Луганиса, оказали первую помощь и отправили в больницу, где ему наложили несколько швов.

Луганис считался главным претендентом на золото московской Олимпиады 1980 года. Однако американцы из-за бойкота пропустили Игры в Москве, и чемпионами там стали советский прыгун Александр Портнов (3-метровый трамплин) и Фальк Хоффман (10-метровая вышка).

1980-е годы

В 1982 году в эквадорском Гуаякиле Луганис впервые выиграл чемпионат мира сразу в обеих прыжковых дисциплинах — на 3-метровом трамплине он более чем на 116 баллов опередил советского спортсмена Сергея Кузьмина и на 121 балл — чемпиона Олимпийских игр в Москве Портнова, а в соревнованиях на вышке борьба сложилась намного упорнее, и преимущество Луганиса перед другим советским прыгуном Владимиром Алейником (бронзовым призёром Игр в Монреале и вице-чемпионом Игр в Москве именно в этой дисциплине) составило менее 5 баллов.

В 1983 году Луганис выиграл на Универсиаде золото в прыжках с вышки и трамплина. Он же стал свидетелем трагической гибели Сергея Шалибашвили.

На Играх в Лос-Анджелесе советские прыгуны не смогли стать конкурентами Луганиса вследствие неучастия СССР в этой Олимпиаде. 8 августа 1984 года в финале состязаний на 3-метровом трамплине преимущество Луганиса перед вторым призёром, китайцем Тань Ляндэ, было 92,1 балла, при том, что у третьего призёра, американца Рональда Мерриотта, китаец выиграл менее 1 балла. 12 августа Луганис стал двукратным олимпийским чемпионом, уверенно выиграв и соревнования на вышке, опередив вице-чемпиона Брюса Кимбалла на 67 с лишним баллов. Грег стал первым с 1928 года мужчиной, выигравшим обе золотые медали в прыжках в воду на одних Олимпийских играх.

После Игр в Лос-Анджелесе Грег подумывал о завершении любительской карьеры, но всё же решил остаться в спорте, чтобы, по его словам, установить рекорд по количеству побед в чемпионатах США, а затем решил участвовать в соревнованиях ещё несколько лет.

В 1986 году Луганис вновь сделал «золотой дубль» на мировом чемпионате в Мадриде — на трамплине он уверенно (более чем на 50 баллов) опередил Тань Ляндэ, а на вышке выиграл более 44 баллов у другого китайца — Ли Кунчжэна.

В 1988 году на Олимпиаде в Сеуле Луганису пришлось нелегко. 19 сентября в предварительном раунде соревнований на трамплине, выполняя прыжок в 2½ оборота назад, Луганис ударился головой о край доски и, разбив в кровь голову, рухнул в воду. Собрав силы, Луганис сумел завершить соревнования на третьем месте, пропустив вперёд своего давнего соперника Тань Ляндэ и немца Альбина Киллата. На следующий день Луганис выиграл свою третью золотую олимпийскую медаль, опередив Тань Ляндэ почти на 26 баллов. Неделю спустя, 27 сентября в финале соревнований на вышке Луганису пришлось выдержать небывалое соперничество со стороны китайца Сюн Ни — Луганис сумел вырвать победу с преимуществом всего лишь в 1,14 балла. Это было четвёртое и последнее олимпийское золото для Грега Луганиса. Он стал вторым в истории человеком, выигравшим четыре золотые олимпийские медали в прыжках в воду, после успеха американки Пэт Маккормик в 1952 и 1956 годах (интересно, что дочь Пэт Келли Маккормик выступала в одно время с Луганисом и выиграла медали на Олимпийских играх 1984 и 1988 годов).

Таким образом, с 1978 по 1988 год, на трёх чемпионатах мира и двух Олимпиадах Луганис не смог победить лишь на трёхметровом трамплине в 1978 году, остальные же девять золотых медалей остались за Грегом.

После окончания карьеры

В 1994 году во время IV Всемирных гей-игр (англ. Gay Games), проходивших в Нью-Йорке, Луганис впервые открыто заявил о том, что является гомосексуалом.

В 1995 году в своей автобиографической книге Breaking the Surface, написанной в соавторстве с Эриком Маркусом, Луганис сделал признание, что является ВИЧ-инфицированным и был уже инфицированным во время Олимпиады в Сеуле в 1988 году (он узнал о диагнозе за полгода до Олимпиады), когда упал в олимпийский бассейн с разбитой в кровь головой. Это вызвало обширную дискуссию, многие обвиняли Луганиса в том, что он не сообщил о своей ВИЧ-инфекции во время тех соревнований, подвергнув риску других спортсменов. Однако позднее эксперт по ВИЧ-инфекции сделал официальное заявление, что другим спортсменам, прыгавшим в тот же бассейн, что и Луганис, на Играх в Сеуле ничего не угрожало. Тем не менее Луганис неоднократно приносил извинения другим спортсменам за то, что скрыл информацию о своей инфекции. Моральная сторона вопроса о вине Луганиса остаётся открытой.

В 1997 году автобиография Луганиса была экранизирована канадским режиссёром Стивеном Хиллиардом Стерном под названием Breaking the Surface: The Greg Louganis Story. Роль Луганиса исполнил Марио Лопес. За эту роль Лопес был номинирован на премию ALMA. Сам Луганис выступил в фильме в роли рассказчика. Кроме того, на счету Грега несколько появлений в других фильмах, преимущественно спортивной тематики.

Хобби Луганиса — участие со своими джек-рассел-терьерами в соревнованиях по преодолению препятствий, в которых Луганис и его собаки добились достаточно крупных успехов на мировом уровне. В соавторстве с Бетси Сикорой Сиино (англ. Betsy Sikora Siino) выпустил книгу о собаках For the Life of Your Dog.

Интересные факты

• Грег настолько был расстроен решением американских властей о бойкоте Олимпиады 1980 года в Москве, что даже рассматривал вариант с принятием греческого гражданства, чтобы иметь возможность всё-таки выступить в Москве (Греция участвовала в Играх в Москве). Переговоры с греческим посольством начались в 1979 году. Однако в связи с тем, что у его отца на тот момент не было на руках греческого паспорта, оформление гражданства для Грега стало слишком затруднительным.
• В 1986 году на соревнованиях в Австрии Луганис подарил свою тряпочку для вытирания тела после душа 12-летнему советскому мальчику Дмитрию Саутину, будущему обладателю 8 олимпийских медалей в прыжках в воду. Саутин хранил тряпочку долгое время.
• В 2008 году Грег снялся в роли тренера Брауна в фильме американского режиссёра и сценариста Дэвида Оливераса «Акварели».

См. также

• Список многократных чемпионов Олимпийских игр
• Фу Минся
• Го Цзинцзин
• У Минься
• Чэнь Жолинь
• Шалибашвили, Сергей Тергизович

Ссылки

• [www.louganis.com/ Официальный сайт Грега Луганиса]  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/lo/greg-louganis-1.html Грег Луганис] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.olympic.ru/ru/press_review.asp?dat=17.06.2003&id=3134 Дмитрий Саутин о Греге Луганисе]
• [www.u-hiv.ru/news_hivstar_greg-luganis-plwha.htm Грег Луганис — самый позитивный олимпиец]
• [www.nndb.com/people/705/000025630/ Луганис на nndb.com]  (англ.)
• [www.sport-express.ru/se-velena/reviews/798603/ Грег Луганис: «Узнав о бойкоте Олимпиады-80, просто потерял рассудок»] — «Спорт-Экспресс», 9 сентября 2011

Отрывок, характеризующий Луганис, Грег

Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.