Грейвс, Руперт
Поделись знанием:
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
| Руперт Грейвс | |
| Rupert Graves | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1978 — наст. время |
Ру́перт Грейвс (англ. Rupert Graves; род. 30 июня 1963, Уэстон-сьюпер-Мэр, Сомерсетшир, Великобритания) — английский актёр театра и кино.
Биография
Родился 30 июня 1963 года в английском курортном городке Уэстон-сьюпер-Мэр графства Сомерсет[1] в семье Марии Луизы Грейвс (в дев. Робертс), тур-оператора, и Ричарда Хардинга Грейвса, учителя музыки[2].
Образование получил в родном городе в специализированной спортивной академии Wyvern Community School. В пятнадцатилетнем возрасте Грейвс покинул заведение.
Начинал актёр в амплуа циркового клоуна.
Первая роль, принёсшая ему успех - Фредди Ханичёрч в фильме «Комната с видом», где партнёрами Грейвса по съёмочной площадке выступили такие именитые актёры, как Мэгги Смит, Джуди Денч и начинавшая кинокарьеру Хелена Бонэм Картер. Затем Грейвс был отмечен в киноленте «Морис» с Хью Грантом. Следующие его заметные роли: «Пригоршня праха», «Девочки любят иначе», «Интимные отношения», «Сага о Форсайтах».
Новая волна популярности обрушилась на Руперта благодаря роли детектива-инспектора Лестрейда в телесериале «Шерлок».
В 2015 году Грейвс был приглашен в сериал ABC «Семья», на основную роль мужа Клэр Уоррен в исполнении Джоан Аллен.
Личная жизнь
В 1987 году в своём родном городе Уэстон-Сьюпер-Мэр встретил Ивонн, витражного художника, в кафе. Они жили вместе в Сток-Ньюингтон, Грейвс смог поднять двух её дочерей, которым было на тот момент 10 и 14 лет. Руперт и Ивонн прожили вместе 13 лет. В 2000 году, когда их отношения закончились, он познакомился на ночной вечеринке после спектакля с координатором-постановщиком Сьюзи Льюис. Вскоре они поженились. Сейчас у них пятеро детей: Джозеф, Элла, Ноа, Айзек и Зоуи.
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1978 | с | Возвращение святого | Return of the Saint | префект |
| 1979 | с | The Famous Five | Ян | |
| 1981 | с | Vice Versa | Типпинг | |
| 1982 | с | Всё за любовь | All for Love | |
| 1983 | ф | Святая Урсула в опасности | St. Ursula's in Danger | Тедди |
| 1983 | ф | Good and Bad at Games | Гатри | |
| 1984 | ф | Пуччини | Puccini | Тонио |
| 1985 | ф | Комната с видом | [A Room with a View] | Фредди Ханичорч |
| 1987 | ф | Морис | Maurice | Алек Скаддер |
| 1987 | с | Fortunes of War | Саймон Боулдерстоун | |
| 1988 | ф | Пригоршня праха | A Handful of Dust | Джон Бивер |
| 1990 | ф | The Plot to Kill Hitler | Аксель Фрайхерр фон дем Буссше-Стрейтхорст | |
| 1990 | ф | Дети | The Children | Джеральд Ормерод |
| 1991 | ф | Там, где даже ангелы боятся появиться | Where Angels Fear to Tread | Филип Херритон |
| 1992 | ф | Спасительная пустыня | The Sheltering Desert | Германн Корн |
| 1992 | с | Инспектор Морс | Inspector Morse | Билли |
| 1992 | ф | Ущерб | Damage | Мартин Флеминг |
| 1993 | ф | Una questione privata | Милтон | |
| 1993 | с | Один экран | Screen One | Нил |
| 1994 | ф | Оружие страшного суда | Doomsday Gun | Джонс |
| 1994 | ф | Open Fire | Дэвид Мартин | |
| 1994 | ф | Безумие короля Георга | The Madness of King George | Гревилль |
| 1995 | с | Гарри | Harry | Доминик Кольер |
| 1996 | с | BBC: Первая мировая война 1914—1918 | The Great War and the Shaping of the 20th Century | голос |
| 1996 | ф | Сон младенца | The Innocent Sleep | Алан Терри |
| 1996 | ф | Интимные отношения | Intimate Relations | Гарольд Гуппи |
| 1996 | ф | Девочки любят иначе | Different for Girls | Пол Прентис |
| 1996 | с | Незнакомка из Уайлдфелл-Холла | The Tenant of Wildfell Hall | Артур Хантингдон-старший |
| 1997 | ф | Склонность | Bent | офицер в поезде |
| 1997 | ф | Миссис Даллоуэй | Mrs Dalloway | Септимус Уоррен Смит |
| 1998 | ф | The Soldier's Leap | Кристиан | |
| 1998 | ф | Мстители | The Revengers' Comedies | Оливер Найтли |
| 1999 | ф | Взрывоопасная блондинка | The Blonde Bombshell | Деннис Хэмилтон |
| 1999 | с | Клеопатра | Cleopatra | Октавиан Август |
| 1999 | ф | Все мои близкие | All My Loved Ones | Николас Уинтон |
| 1999 | ф | Мечтая о Джозефе Лизе | Dreaming of Joseph Lees | Джозеф Лиз |
| 2000 | ф | Сниму комнату | Room to Rent | Марк |
| 2000 | ф | Take a Girl Like You | Патрик Стэндиш | |
| 2002 | ф | Экстремалы | Extreme Ops | Джеффри |
| 2002—2003 | с | Сага о Форсайтах | The Forsyte Saga | молодой Джолион Форсайт |
| 2003 | с | Последний король | Charles II: The Power and The Passion | Джордж Вильерс, 2-й герцог Бекингем |
| 2004 | ф | Львиная семейка | Pride | Лайнус (голос) |
| 2005 | ф | История газетёнки | Rag Tale | Эдди Тейлор |
| 2005 | с | Призраки | Spooks | Уильям Сэмпсон |
| 2005 | ф | Загадка сонетов Шекспира | A Waste of Shame: The Mystery of Shakespeare and His Sonnets | Уильям Шекспир |
| 2005 | ф | V — значит вендетта | V for Vendetta | Доминик |
| 2006 | с | Сын дракона | Son of the Dragon | Лорд Севера |
| 2007 | ф | Быть первым | To Be First | доктор Кристиан Барнард |
| 2007 | ф | Смерть на похоронах | Death at a Funeral | Роберт |
| 2007 | ф | Место встречи — станция «Клафам» | Clapham Junction | Робин Кэйп |
| 2007 | ф | Интервенция | Intervention | Марк |
| 2007 | ф | Комната ожидания | The Waiting Room | Джордж |
| 2007 | ф | Званый обед | The Dinner Party | Роджер |
| 2008 | с | Прах к праху | Ashes to Ashes | Дэнни Мур |
| 2008 | с | Воскрешая мёртвых | Waking the Dead | полковник Джон Гарретт |
| 2008 | с | Полуночный человек | Midnight Man | Дэниел Косгрэйв |
| 2008 | ф | Суд над Богом | God on Trial | Мордехай |
| 2008 | ф | Мисс Марпл Агаты Кристи: Карман, полный ржи | Marple: A Pocket Full of Rye | Лэнс Фортескью |
| 2009 | ф | Надоедливое счастье | The Good Times Are Killing Me | Лекси |
| 2009—2011 | с | Закон Гарроу | Garrow's Law | сэр Артур Хилл |
| 2010 | с | Валландер | Wallander | Альфред Хардерберг |
| 2010—2015 | с | Шерлок | Sherlock | Грегори Лестрейд |
| 2010 | с | Льюис | Lewis | Алек Пикман |
| 2010 | ф | Сделано в Дагенхэме | Made in Dagenham | Питер Хопкинс |
| 2010 | с | Закон и порядок: Лондон | Law & Order: UK | Джон Смит |
| 2010 | с | Новые трюки | New Tricks | Эдриан Levene |
| 2010 | с | Одинокий отец | Single Father | Стюарт |
| 2011 | с | Пункт спасения | Case Sensitive | Марк Брезерик |
| 2011 | с | Скотт и Бэйли | Scott & Bailey | Ник Савадж |
| 2011 | с | Смерть в раю | Death in Paradise | Джеймс Лавендер |
| 2012 | ф | Быстрые девушки | Fast Girls | Дэвид Темпл |
| 2012 | с | Доктор Кто | Doctor Who | Ридделл |
| 2012 | с | Государственная тайна | Secret State | Феликс Дюррелл |
| 2012 | с | Падение борта номер один | Air Force One is Down | Аркадий Драгутин |
| 2013 | с | Белая королева (телесериал) | The White Queen | лорд Томас Стэнли |
| 2014 | ф | Теркс и Кайкос | Turks & Caicos | Стирлинг Роджерс |
| 2014 | ф | Солёное поле боя | Salting the Battlefield | Стирлинг Роджерс |
| 2014 | с | Багряное поле | The Crimson Field | майор Эдвард Крейси |
| 2015 | с | Последнее танго в Галифаксе | Last Tango in Halifax | Гари Джексон |
| 2015 | ф | Valentine's Kiss | Николас Уитли | |
| 2015 | ф | Кость в горле | Bone In The Throat | Руперт |
| 2016 | с | Семья | The Family | Джон Уоррен |
| 2016 | с | Кошмарные миры Герберта Уэллса | The Nightmare Worlds of H.G. Wells | доктор Гэпли |
| 2016 | ф | Native | Кейн | |
| 2016 | ф | Жертвоприношение | Sacrifice | Дункан Гутри |
Театральные работы
В дополнение к телевизионным ролям, Руперт также получил признание на театральной сцене, в том числе и на американской, в театральных постановках на Бродвее Близость (англ. Closer) 2000 и Человек-Слон (англ. The Elephant Man) 2002.
Известные роли Грейвза на лондонских сценах включают в себя роль Пресли Стрея в оригинальной постановке Филипа Ридли Вилы Дисней (англ. The Pitchfork Disney) 1991 в театре Буш на западе Лондона. Она принесла ему премию Черрингтона Фринджа (англ. Charrington Fringe Award) за лучшую мужскую роль в 1991 году. Участие в постановке Мартина Шермана Сумасшедший дом на Гоа (англ. A Madhouse in Goa) 1989, роль Эдди в постановке Переполох (англ. Hurlyburly) 1997-1998, за которую он был номинирован в 1998 на премию Лоуренса Оливье за лучшую мужскую роль.
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | Примечание |
|---|---|---|---|---|
| 1983 | Убийство мистера Тодда, Дэвид Гудерсон | The Killing Of Mr. Toad by David Gooderson | Элистер Грэм, мистер Тоад | Главный Королевский Театр (The King's Head Theatre), Лондон, режиссёр Дэвид Гудерсон |
| 1983, 1984 | Sufficient Carbohydrate by Dennis Potter | Клейтон Воспер | Театры Хэмпстед (Hampstead Theatre) и Элбери (Albery Theatre), Лондон, режиссёр Нэнси Меклер | |
| 1985 | Сентиментальная песня, Харви Файерстин | Torch Song Trilogy (Part 2: 'Fugue in a Nursery') by Harvey Fierstein | Алан | Театр Элбери (Albery Theatre), Лондон, режиссёр Роберт Аллан Акерман |
| 1986 | Амадей, Питер Шеффер | Amadeus by Peter Shaffer | Вольфганг Амадей Моцарт | Театр Клвид (Theatr Clwyd), Уэльс, режиссёр Саймон Каллоу |
| 1987 | Как важно быть серьезным, Оскар Уайльд | The Importance Of Being Earnest by Oscar Wilde | Алджернон Монкриф | Театр Крусибл (Crucible Theatre), Шеффилд, режиссёр Клэр Венейблс |
| 1987 | Кандида, Джордж Бернард Шоу | Candida by George Bernard Shaw | Марчбэнкс | Главный Королевский Театр (The King's Head Theatre), Лондон, режиссёр Фрэнк Хаузер |
| 1988 | Жаль, что она развратница, Джон Форд | 'Tis Pity She's a Whore by John Ford | Джованни | Королевский Национальный театр (Royal National Theatre), Лондон, режиссёр Алан Эйкборн |
| 1989 | История Тома Джонса, Генри Филдинг | The History Of Tom Jones by Henry Fielding, adapted by Andrew Wickes | Том Джонс | Театр Уотфорд Пэлас (Watford Palace Theatre), Уотфорд, режиссёр Мэттью Френсис |
| 1989 | Сумасшедший дом на Гоа, Мартин Шерман | A Madhouse In Goa by Martin Sherman | Дэвид, Барнаби Грейс | Лирический театр (Хаммерсмит) (Lyric Theatre (Hammersmith)) и театр Аполло (Apollo Theatre), Лондон, режиссёр Роберт Аллан Акерман |
| 1991 | Вилы Дисней, Филип Ридли | The Pitchfork Disney by Philip Ridley | Пресли Стрей | Театр Буш (Bush Theatre), Лондон, режиссёр Мэттью Ллойд |
| 1992 | Сон в летнюю ночь, Уильям Шекспир | A Midsummer Night's Dream by William Shakespeare | Лайсандер | Королевский Национальный театр (Royal National Theatre), Лондон, режиссёр Робер Лепаж |
| 1994 | Toyer by Gardner McKay | Питер Метсон | Театр Редгрейв (Redgrave Theatre), Фарнем, режиссёр Вин-Джонс | |
| 1995 | Планы на жизнь, Ноэл Кауард | Design for Living by Noël Coward | Отто | Театр Гилгуд (Gielgud Theatre), Лондон, режиссёр Шон Матиас |
| 1996 | Дети райка, Жак Превер | Les Enfants du Paradis by Jacques Prévert, adapted by Simon Callow | Батист | Барбикан центр (Barbican Centre), Лондон, режиссёр Саймон Каллоу |
| 1997, 1998 | Переполох, Дэвид Рейб | Hurlyburly by David Rabe | Эдди | Питер Холл компани в театре Олд Вик (Old Vic) и театре Королевы (Queen's Theatre), Лондон, режиссёр Уилсон Милам |
| 1998 | Продавец (разносчик) льда грядет, Юджин О'Нил | The Iceman Cometh by Eugene O'Neill | Дон Пэррит | Театр Альмейда (Almeida Theatre), Лондон, режиссёр Ховард Дейвис |
| 1999 | Близость (Прикосновение), Патрик Марбер | Closer by Patrick Marber | Дэн | Театр Мьюзик Бокс (Music Box Theater), Бродвей, режиссёр Патрик Марбер |
| 2000, 2001 | Сторож, Гарольд Пинтер | The Caretaker by Harold Pinter | Майк | Театр Ивонн Арнод (Yvonne Arnaud Theatre), Гилдфорд и театр Комедии (Comedy Theatre) Лондон, режиссёр Патрик Марбер |
| 2001 | Speak Truth To Power : Voices From Beyond The Dark by Ariel Dorfman | третий голос | Театр Плейхаус (Playhouse Theatre), Лондон, режиссёр Гари Джонс | |
| 2002 | Человек-Слон, Бернард Померанс | The Elephant Man by Bernard Pomerance | доктор Фредерик Тревис | Театр Рояль (Royale Theatre), Бродвей, режиссёр Шон Матиас |
| 2003 | Женщина, не стоящая внимания, Оскар Уайльд | A Woman of No Importance by Oscar Wilde | лорд Иллингворд | Королевский театр Хеймаркет (Theatre Royal Haymarket), Лондон, режиссёр Эдриан Нобл |
| 2004 | Пантомима, Джо Пенхолл | Dumb Show by Joe Penhall | Грег | Театр Ройал-Корт (Royal Court Theatre), Лондон, режиссёр Терри Джонсон |
| 2006 | Реабилитированный, Джессика Бланк и Эрик Дженсен | The Exonerated by Jessica Blank and Erik Jensen | Керри | Риверсайд Студиос (Riverside Studios), Лондон, режиссёр Боб Балабан |
Напишите отзыв о статье "Грейвс, Руперт"
Примечания
Ссылки
- [www.rupert-graves.com/ Официальный сайт] (англ.)
- Руперт Грейвс (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Грейвс, Руперт
– Где? где? – спросил Пьер.– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
