Греки в России и СССР

Греческая диаспора в России является одной из самых древних, поскольку причерноморские регионы современной Российской Федерации были колонизованы греками ещё во времена античности. В период раннего средневековья русские земли наиболее часто контактировали с греческим населением южнобережного Крыма, подвластного Византии, откуда были усвоены православные традиции современной России. Прямыми потомками отуреченных крымских греков являются приазовские греки южного Донбасса. Однако, большинство современных греков России являются прямыми потомками греческих беженцев и переселенцев времён упадка Османской империи, когда христианские народы (в том числе армяне и ассирийцы), так как были сепаратистами, принудительно покидали её территорию. После 1801 года отуреченные понтийцы активно селились в российском Закавказье, дав начало своеобразной субэтнической группе под название цалкинские греки или «урумы». Поскольку практически все они имеют понтийское происхождение, вне зависимости от страны проживания широко употребляется термин понтийские греки. Для абсолютного большинства как понтийских (грекоязычных), так и приазовских (тюркоязычных, но также православных) греков во времена существования СССР стал русский язык, хотя в домашнем обиходе представители старшего поколения сохраняли языки регионов исхода понтийский диалект греческого языка, либо крымско-татарские диалекты. Своеобразный отпечаток на жизнь советских греков наложила их массовая эмиграция в Грецию в начале 1990-х годов, которая особенно сильно затронула греческие общины Казахстана и Средней Азии. Но экономический кризис в Греции привёл к развороту этого потока с конца 2000-х гг. вновь в сторону РФ, которая восстановила положительное сальдо в обмене населением с Грецией.

Динамика численности и концентрация

По переписи 2002 года в России проживало 97 827 греков, из них 70 736 (72,3 %) в Южном федеральном округе. Местами наибольшей концентрации греков в современной России являются Ставропольский (34 078) и Краснодарский (30 540) края.

По переписи 2010 года греки составляли 15,3 % населения в Предгорном районе и 5,4 % в городском округе Ессентуки Ставропольского края.

История формирования

Массовое переселение греков на русские земли началось в середине XV века, после нашествия турок и падения Константинополя, и продолжалось в ограниченном масштабе вплоть до начала Первой мировой войны.

В конце XVIII — начале ХIX вв. возникли крупные греческие общины в Одессе, Балаклаве, Таганроге и других городах Новороссии. Греки занимались сельским хозяйством, ремеслами, мореплаванием, торговлей, производством кондитерских изделий. Из среды российских греков вышли известные предприниматели, общественные деятели, учёные.

10 марта 1866 года появился важный указ царского правительства, который дал возможность турецкоподданным армянам и грекам селиться в России, а также защищал их юридически и экономически.

В XIX веке подданными Российской империи стали закавказские, главным образом грузинские греки, большинство из которых жило на черноморском побережье.

По переписи 1897 года, в Российской империи 187 тысяч человек говорили по-гречески, и ещё 23 тысячи жителей Екатеринославской губернии говорили на турецко-татарских наречиях (большая часть из них — это тюркоязычные греки, переселившиеся из Крыма в конце XVIII века). Таким образом в Российской империи в 1897 году жили около 210 тысяч греков, из них 72 тысячи в Екатеринославской губернии.

Известные представители

См. также: Категория:Греки в России

• Панагиотти (Панаиоти Павлович) Алексиано (? — 1788) — контр-адмирал русского флота.
• Михаил Комнинос Афендулиеф (1769 год — 9 июня 1855 года) — российский офицер греческого происхождения, известный деятель Греческой революции.
• Теодорос Валлианос (1801 — 8 апреля 1857) — российский и греческий офицер XIX века. Участник Греческой революции, «Пионер и основатель инженерного корпуса греческой армии».
• Иван Константинович Каниди (1 января 1930 — 3 сентября 2004) — российский школьный учитель физкультуры, греческого происхождения, находившийся в числе заложников во время захвата школы № 1 в Беслане вооружёнными чеченскими террористами.
• Иоанн Каподистрия, граф (11 февраля 1776 — 9 октября 1831) — русский и греческий государственный деятель, министр иностранных дел России (1816—1822 годы) и первый правитель независимой Греции (1827—1831 годы).
• Эвклид Кириакович Кюрдзидис (род. 22 февраля 1968 года) — российский актёр театра и кино греческого происхождения, заслуженный артист России (2007).
• Сергей Пантелеевич Мавроди (род. 11 августа 1955) — российский предприниматель, основатель акционерного общества «МММ». Грек по отцу.
• Георгиос Папазолис (1725—1775) — российский офицер и агент греческого происхождения, греческий революционер, один из основных инициаторов греческого восстания 1770 года.
• Иван Игнатьевич Саввиди (род. 27 марта 1959) — российский бизнесмен, кандидат экономических наук (1999).
• Николай Ставрович Саков (29 июля 1889 — 2 февраля 1930) — один из первых греческих и российских военных лётчиков. Принял участие и отличился в Балканских войнах, Первой мировой войне и Гражданской войне в России.
• Теодор Курентзис (род. 24 февраля 1972, Афины, Греция) — греческий и российский дирижёр, музыкант, актёр. Имеет греческое и российское гражданство.

Отрывок, характеризующий Греки в России и СССР

Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.