Гренландский язык

Гренландский
Самоназвание:	Kalaallisut
Страны:	Гренландия, Дания
Официальный статус:	Гренландия
Регулирующая организация:	Языковой совет Гренландии
Общее число говорящих:	56 000
Классификация
Категория:	Палеоазиатские языки
Эскимосско-алеутская семья эскимосская ветвь инуитская группа
Письменность:	латиница (Гренландский алфавит)
Языковые коды
ГОСТ 7.75–97:	эсм 843
ISO 639-1:	kl
ISO 639-2:	kal
ISO 639-3:	kal
См. также: Проект:Лингвистика

Гренла́ндский язык (гренландский эскимосский язык, самоназвание — Kalaallisut) — язык гренландцев, один из эскимосско-алеутских языков. Официальный и основной родной язык около 57 000 жителей Гренландии. Близок инуитским языкам Канады, к примеру, инуктитуту. Распространён по восточному, юго-западному и северо-западному побережью острова Гренландия. Имеет несколько диалектов, из которых литературным считается западный — калааллисут, он является официальным языком Гренландии с июня 2009 года. Другие диалекты — восточный (тунумиит) и полярный (инуктун).

До 1 июля 2009 гренландский был одним из двух официальных языков Гренландии (второй — датский). С 1 июля 2009 года гренландский язык стал единственным официальным языком автономного региона, хотя большинство предметов в единственном университете читают на датском языке.

Гренландский является полисинтетическим языком, в котором корни и суффиксы могут добавляться к словам во множестве, делая их очень длинными. Стратегия кодирования глагольных актантов в этом языке эргативная (то есть, субъект непереходного глагола маркируется так же, как и объект переходного глагола, и при том отлично от агенса (объекта) переходного глагола).

Существительные склоняются в восьми падежах и имеют притяжательную форму. Глаголы спрягаются в восьми наклонениях, согласуются с дополнением и подлежащим в лице и числе. У существительных и глаголов имеется сложная система словообразования. Основной порядок слов в переходном предложении — подлежащее-дополнение-сказуемое. Подчинительные связи образуются с помощью особых подчинительных наклонений. Так называемое «четвёртое лицо» позволяет маркировать субъекты главного и придаточного предложения. Гренландский не имеет системы грамматических времён — временны́е отношения обычно выражаются контекстуально, при помощи временны́х частиц типа «вчера», «сейчас» и подобных, либо с помощью суффиксов или аффиксов с видовыми значениями и совершаемостью разных глаголов. Некоторые лингвисты полагают, что в гренландском будущее время маркируется обязательно. Другой нерешённый вопрос — имеется ли в гренландском инкорпорация, то есть, является ли процесс создания сложных предикатов с именными корнями деривационным.

При встрече с новыми концепциями или технологиями носители гренландского обычно производят новые слова из исконных корней, хотя в современном гренландском множество датских и английских заимствований. Гренландский использует латинизированную письменность с начала колонизации в XVII веке; первая орфография разработана Самуилом Клейншмидтом в 1851 году, однако через сто лет серьёзно отличалась от разговорного языка. Фундаментальная реформа орфографии 1973 года, упростившая обучение языку, привела к резкому повышению процента грамотного населения, и сейчас он один из самых высоких в мире. Сто процентов гренландцев грамотны.

История

Гренландский язык был принесён в Гренландию людьми культуры Туле в XIII веке. Неизвестно, на каких языках говорили люди существовавших до этого в Гренландии культур Саккак и Дорсет.

Первые описания гренландского относятся к XVII веку, а после прибытия на остров датских миссионеров в начале XVIII века началось составление словарей и описаний грамматики. Миссионер Паул Эгеде создал первый словарь гренландского в 1750 году, а первую грамматику — в 1760.

С начала датской колонизации и до получения автономии в 1979 году гренландский испытывал постоянно возрастающее давление со стороны датского языка. В 1950-х годах языковая политика Дании была направлена на полную замену гренландского датским. Образование, начиная со средней школы, и официальное делопроизводство производились на датском.

После реформы письменности позиции гренландского укрепила политика «гренландизации» общества, появившаяся в связи с получением автономии в 1979 году. Теперь усилия были направлены не на маргинализацию языка, а на то, чтобы сделать его официальным языком и полноценно использовать в образовании. Из-за того, что гренландский стал единственным языком начального обучения, даже в семьях, в которых родители используют датский язык, дети растут билингвами.

До июня 2009 года гренландский и датский были официальными языками острова. С этих пор единственным официальным языком стал гренландский, что создало уникальный прецедент, когда язык коренного населения Северной Америки является единственным официальным в полунезависимой стране, но считается «уязвимым» и находится в Красной книге языков ЮНЕСКО. С тех пор, как западногренландский стал доминировать и использоваться как стандарт, ЮНЕСКО стала считать остальные диалекты уязвимыми; для сохранения восточногренландского диалекта обсуждается принятие ряда мер.

Вопросы классификации

Западный (калааллисут), северный (туле) и восточный (тунумиит) диалекты относятся к эскимосско-алеутским языкам и близкородственны инуитским языкам Канады и Аляски.

Примеры различий между диалектами

Перевод	Калааллисут	Инуктун (туле)	Тунумиисут
люди	inuit	inughuit	iivit

Майкл Фортескью, лингвист-северовед, предполагает связь между уральскими, юкагирскими, чукотско-камчатскими и эскимосо-алеутскими языками в труде Language Relations Across Bering Strait (1998). Он назвал предполагаемую группу урало-сибирской.

Лингвогеография

Общее число носителей — около 56 тысяч человек (оценка, 2006 год), из них около сорока девяти тысяч человек в живут Гренландии, около семи тысяч — в Дании за пределами Гренландии. Остальное население Гренландии (многие датчане и другие европейцы) говорит на нём как на втором языке. Для 80-85% гренландцев он является основным, для многих — единственным языком общения. Лишь около 12% населения Гренландии (шесть с половиной тысяч) пользуются исключительно датским языком.

Наиболее распространённый диалект — калааллисут, являющийся официальным языком Гренландии. Северный диалект, туле, аванерсуармиутут или инуктун, распространённый в окрестностях города Каанаак, очень близок канадскому языку инуктун. Восточный диалект тунумиит, распространённый у острова Аммассалик и города Иллоккортоормиут, является наименее консервативным, в частности, он ассимилировал стечения согласных сильнее, чем западный диалект. Калааллисут делится на четыре наречия. Первое распространено около города Упернавик и имеет несколько общих черт с восточным диалектом, возможно, из-за мигрантов из тех мест. Второе сосредоточено в регионе Уумманнак—Кекертасууп. Стандартизированный язык основан на центральном наречии, на котором говорят в Сисимиуте, около Нуука и до Маниитсок на юге. Южное наречие распространено около Нарсака и Какортока. В таблице справа приведены отличия в произношении слова «люди» на трёх главных диалектах. Можно видеть, что инуктун наиболее консервативен: там осталось сочетание «gh», которое исчезло в калааллисуте, а в тунумиисуте структура ещё сильнее упрощена выпадением /n/.

Литературный язык отличается высокой степенью стандартизации, при этом 100% носителей гренландского языка грамотны. На нём ведутся теле- и радиопередачи, выходит оригинальная и переводная литература (профессиональная, публицистическая, художественная), периодические издания. Обучение на гренландском языке осуществляется в начальной, средней и частично в высшей школе.

Письменность

В противоположность большинству эскимосо-алеутских языков Канады, основой гренландского алфавита является латиница, а не инуктитутский силлабарий.

Записанных текстов с доколониального периода Гренландии не сохранилось. Первая письменная норма гренландского была предложена датским миссионером Паулем Эгеде и зафиксирована, в частности, в изданном им в 1750 словаре, затем разрабатывалась О. Фабрициусом. Она была основана на принципах орфографии букмола, в то время как фонологические особенности гренландского зачастую игнорировались.

Эту ситуацию исправил С. П. Кляйншмидт, и с 1851 по 1973 годы для записи гренландского языка использовалась предложенная им орфографическая норма. От обычного латинского алфавита её отличало наличие буквы «кра» (Κʻ/ĸ), которая после реформы 1973 года была заменена на q. Удвоенные согласные и долгие гласные отображались при помощи диакритических знаков. В случае геминаты диакритический знак помещался над предшествующей гласной. Впоследствии от них отказались в пользу удвоенного написания букв, так вместо Kalâdlit Nunât сейчас пишется Kalaallit Nunaat.

Орфография Кляйншмидта ориентирована на морфемный принцип: словообразовательный аффикс будет писаться одинаково в любых контекстах, хотя произносится он в них по-разному. Реформа 1973 изменила этот принцип на фонетический: теперь позиционные изменения отражаются на письме. Из-за регулярности соответствий старой и новой орфографических систем имеется онлайн-конвертер, позволяющий переводить тексты между ними.

Используется подвид эскимосской письменности. В алфавите девятнадцать букв:

Aa, Ee, Ff, Gg, Hh, Ii, Jj, Kk, Ll, Mm, Nn, Oo, Pp, Qq, Rr, Ss, Tt, Uu, Vv

В заимствованных словах и собственных именах также используются буквы Bb, Cc, Dd, Ww, Xx, Yy, Zz, Ææ, Øø и Åå.

Лингвистическая характеристика

Гренландский язык, как и все эскимосские языки, относится к агглютинативным синтетическим, суффиксальным. Словообразование и словоизменение имеют в целом агглютинативный характер: стандартные суффиксы присоединяются без изменений (или со стандартными изменениями) к основам. Основные отличия гренландского языка от языков юпикской группы эскимосских языков в области фонологии:

• наличие увулярного звука N, допустимость сочетаний гласных (ia, iu, ua, ui и др.), широкое распространение ассимиляции согласных (k + t > tt, k + s > ss, k + m > mm и т. п.);
• в области грамматики: наличие пассива, аблатива, отсутствие двойственного числа, как в имени, так и в глаголе;
• в области лексики: большое количество заимствований из датского языка.

Фонетика и фонология

Гласные

Гренландский имеет систему гласных, типичную для языков эскимосо-алеутской семьи: это три гласных звука, /i/, /u/ и /a/, претерпевающие позиционные изменения как под влиянием последующих, так и под влиянием предшествующих согласных. Ламино-альвеолярные согласные провоцируют более закрытые аллофоны, увулярные — более открытые. Имеется тенденция произносить короткие закрытые гласные между глухими согласными в открытых слогах, в особенности /ti/: например, в tikittuq [tịkittɔq]. Перед увулярными согласными ([q] и [ʁ]) звук /i/ реализуется как [e] или [ɛ], а /u/ — как [o] или [ɔ]. В современной орфографии это отражается записью /i/ и /u/ как ⟨e⟩ и ⟨o⟩ перед ⟨q⟩ и ⟨r⟩.

/ui/ «муж» произносится [ui].

/uiqarpuq/ «у неё есть муж» произносится [ueqaʁpɔq] и пишется ⟨ueqarpoq⟩.

/illu/ «дом» произносится [iɬːu].

/illuqarpuq/ «у него есть дом» произносится [iɬːoqaʁpɔq] и пишется ⟨illoqarpoq⟩.

Удвоенные гласные произносятся как двухморные, вследствие чего долгота не считается дистрибутивным признаком, а удвоенные гласные интерпретируются как последовательность звуков, а не как один долгий звук.

В языке существует только один дифтонг, /ai/, встречающийся только в конце слова.

Согласные

В гренландском пять мест артикуляции; не существует оппозиции по глухости-звонкости. Фрикативные противопоставлены смычным. Альвеолярный смычный [t] произносится как фрикативный [t͡s] перед /i/. Слова, заимствованные из датского, записываются с использованием звонких смычных ‹b d g›, но произносятся аналогично /p t k/, например: ‹Guuti› — «Gud» (датск. Бог) — [kuːtˢi]. В современном датском языке наблюдается аналогичное явление — оглушение звонких смычных.

Ранее существовавший палатальный сибилянт [ʃ] слился с [s] почти во всех диалектах. Губно-зубной фрикатив [f] встречается только в заимствованиях.

Система согласных восточного диалекта гренландского языка

	Лабиальные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные	Увулярные
Смычные	/p/ — <p>	/t/ — <t>		/k/ — <k>	/q/ — <q>
Фрикативные	/v/ — <v>	/s/ — <s>	(/ʃ/)	/ɣ/ — <g>	/ʁ/ — <r>
Носовые	/m/ — <m>	/n/ — <n>		/ŋ/ — <ng>	/ɴ/ — <rn>
Плавные		/l/ — <l> ~ [ɬ] — <ll>
Полугласный			/j/ — <j>

Просодия

Силовое ударение в гренландском не смыслоразличительно; просодия определяется параметрами тона и долготы. Интонация определяется весом слога (тяжёлыми слогами считаются слоги с долгими гласными и слоги, находящиеся перед стечением согласных, они произносятся как ударные). Последний слог ударяется в словах, где меньше четырёх слогов и нет долгих гласных и стечений согласных. Третий с конца слог ударяется в словах с большим, чем четыре, количеством согласных, не содержащих тяжёлых слогов. В словах с большим количеством тяжёлых слогов слоги с долгими гласными считаются более тяжёлыми, чем слоги, идущие перед стечением согласных.

Удвоенные согласные произносятся долго, почти вдвое дольше, чем одинарные.

Интонация в изъявительных предложениях обычно идёт вверх на третьем с конца слоге, затем падает и поднимается на последнем. В вопросительных интонация поднимается на предпоследнем и падает на последнем слоге.

Морфонология

Гренландский отличается от других языков эскимосо-алеутской семьи наличием ассимиляций. В первую очередь ассимиляции касаются групп согласных: не допускается стечение разных согласных (за исключением сочетаний с /r/). Ассимиляции регрессивные, полученные в результате геминаты произносятся следующим образом: /tt/ — [ts]; /ll/ — [ɬː]; /ɡɡ/ — [çː]; /ʁʁ/ — [χː]; /vv/ — [fː]. Звук /v/ произносится и пишется как [f] после /r/.

Данные ассимиляции приводят к тому, что одно из самых узнаваемых инуитских слов, iglu («дом»), произносится как illu в гренландском — кластер /ɡl/ здесь ассимилирован в глухой латеральный аффрикат. Само слово «инуктитут» на калааллисуте превращается в «инуттут». Старогренландский дифтонг /au/ ассимилировался в /aa/.

Согласный звук /v/ исчез между /u/ и /i/ или /a/. То есть, аффиксы, начинавшиеся с -va или -vi имеют особую форму без [v] при добавлении к основам, кончающимся на /u/.

Гласный /i/ в современном гренландском является результатом слияния праэскимосско-алеутских гласных *i и *ɪ. Четвёртый гласный звук ещё присутствовал в старогренландском, по данным Ханса Эдеге. В современном западном диалекте разница между двумя исконными звуками видна в определённых ситуациях: гласный, произошедший из звука *ɪ, имеет вариант [a] в положении перед другим гласным звуком; иногда он исчезает перед определёнными суффиксами.

Степень ассимиляции является важной диалектной характеристикой, отличающей полярный диалект, инуктун, в котором допустимы некоторые неудвоенные стечения согласных. В восточном диалекте некоторые удвоенные согласные претерпели дальнейшие изменения (например, [ɬː] → [tː]). в тунумиисуте название города Иллоккортоормиут произносится как «Иттоккотоормиит».

Структура слога

Структура слога простая: (C)(V)V(C), где С — согласный, V — гласный, VV — удвоенный гласный. Исконные слова могут начинаться только с гласного или /p, t, k, q, s, m, n/; заканчиваться могут на /p, t, k, q/, редко на /n/. Стечения согласных образуются только на границах слогов и их произношение регулируется регрессивной ассимиляцией, превращающей их в геминаты. Все неносовые согласные при стечении произносятся глухо.

Тип маркирования

В именной группе гренландский демонстрирует зависимостное маркирование:

Juulu-m-una qimmi-a

Juulut(имя собственное)-ERG-DEM собака-Abs.Sg.3SgPoss

Это собака Юлута.

В предикации зависимостное маркирование сочетается с вершинным: сведения об участниках ситуации кодируются в глаголе, но при этом их роли также выражены падежами.

miiraq irniinnaq sini-li-ssa-nirar-paa

ребенок. ABS скоро спать-начать-в будущем-говорить, что-interrogative-3s.3s.interrogative

Он сказал, что ребёнок скоро заснет.

Тип ролевой кодировки

В гренландском традиционно эргативная ролевая кодировка. В последнее время под влиянием датского языка стали прослеживаться примеры аккузативной стратегии, но этот процесс ещё не повлек за собой коренных изменений в грамматике.

Angut sinippoq

мужчина. ABS спать-3p/IND

мужчина спит.

Angut-ip asa-vaa

мужчина-ERG любить-3p/3p

мужчина любит её.

Arnaq asa-vaa

женщина. ABS любить-3p/3p

он любит женщину.

Базовый порядок слов

Базовым порядком слов в гренландском является SOV.

qimmi-p miiraq kii-va-a

собака-ERG ребёнок. ABS кусать-INDIC-3s.3s.indic

Собака кусает ребёнка.

Морфология

Морфология гренландского — полисинтетическая, исключительно суффиксальная, за исключением единственного сильно ограниченного в использовании указательного префикса. В гренландском создаются очень длинные слова, это происходит путём добавления последовательностей суффиксов к основе. Принципиального ограничения на длину слов в гренландском нет, однако, как правило, в слове встречается не более чем двенадцать деривационных суффиксов. Среднее же число морфем в слове — от трёх до пяти. В гренландском есть более пяти сотен деривационных суффиксов и около 318 различных флексий.

Сложных слов мало, но сильно развито словообразование. Грамматически используется смесь вершинного и зависимостного маркирования; и агенс, и пациенс маркируются. Посессив маркируется на существительном, а зависимая именная группа имеет падежное окончание.

Восемь наклонений гренландского — изъявительное, повелительное, желательное, неперфектное и перфектное сослагательное; восемь падежей — абсолютив, эргатив, экватив, инструменталис, локатив, аллатив, аблатив и пролатив.

Примеры ниже приведены в стандартной орфографии за исключением того, что границы морфем разделены дефисами.

Имя

У существительных различаются два числа (единственное и множественное) и 8 падежей: абсолютив, эргатив, инструментальный, аллатив, локатив, пролатив и экватив (сравнительный падеж). Падеж и число маркируются одним и тем же суффиксом. Существительные могут быть образованы от глаголов или других существительных с помощью суффиксов. К примеру, atuar- «читать» + -fik «место» → atuarfik «школа»; atuarfik + -tsialak «нечто хорошее» → atuarfitsialak «хорошая школа».

Из-за того, что принадлежность согласуется суффиксально на существительных, а переходность — на глаголах, и эти суффиксы совпадают в некоторых случаях, возникла теория, согласно которой в гренландском есть контраст между переходными и непереходными существительными.

Падеж

Падежные окончания
в гренландском языке

падеж	ед.ч.	мн.ч.
Абсолютив	-q/-t/-k/-Ø	-(i)t
Эргатив	-(u)p	-(i)t
Инструментальный	-mik	-nik
Аллатив	-mut	-nut
Локатив	-mi	-ni
Аблатив	-mit	-nit
Просекутив	-kkut	-tigut
Эргатив	-tut	-tut

angu-t neri-voq «мужчина ест»

мужчина-ABS есть-3p

angu-tip puisi neri-vaa «мужчина ест тюленя»

мужчина-ERG тюлень-ABS есть-3p/3p

Творительный падеж используется разносторонне: для инструмента, которым производится действие; для косвенных дополнений непереходных глаголов (так называемый антипассив) и для второстепенных объектов переходных глаголов.

nano-q savim-mi-nik kapi-vaa «Он зарезал медведя ножом»

медведь-ABS нож-собственный-INSTR бить-3p/3p

kaffimik tor-tar-poq «она обычно пьёт кофе»

кофе-INSTR пить-обычно-3p

Piitaq savim-mik tuni-vara «я дал(а) Питеру нож»

Питер-ABS нож-INSTR дать-I/3p

Также используется для передачи значения «дай мне» и для создания наречий из глаголов:

imer-mik! «[дай мне] воды!»

вода-INSTR

sivisuu-mik sinip-poq «он долго спал»

поздно-INSTR спать-3p

Аллативный падеж употребляется для обозначения движения к чему-либо.

illu-mut «к дому»

Он также используется с числительными и вопросительным словом qassit для выражения времени и значения «количество на единицу»:

qassi-nut? — pingasu-nut. «Когда?» — «В три часа»

когда-ALL три-ALL

kiilu-mut tivi krone-qar-poq «Это стоит 20 крон за килограмм»

килограмм-ALL 20 крона-иметь-3p

Локатив обозначает местоположение в пространстве:

illu-mi «в доме»

Аблатив обозначает движение от чего-либо или от источника чего-либо:

Rasmussi-mit allagarsi-voq «Он получил письмо от Расмуса»

Расмус-ABL получить.письмо-3p

tuttu-mit nassuk «олений рог»

олень-ABL рог

Продольный падеж описывает движение сквозь что-либо, а также место на теле. Кроме того он же применяется при описании группы людей, принадлежащей существительному, стоящему в этом падеже:

matu-kkut iser-poq «Он вошёл через дверь»

дверь-PROS входить-3p

su-kkut tillup-paatit? «Куда он тебя ударил?»

где-PROS ударять-3p/YOU

palasi-kkut «священник и его семья»

священник-PROS

Эквативный падеж употребляется для обозначения одинаковости способа или качества. Кроме того, с его помощью от названий народов создаются названия языков (как говорит человек тако-то национальности).

nakorsatut suli-sar-poq «он работает как доктор»

доктор-EQU работать-HAB-3p

Qallunaa-tut «датский язык»

датчанин-EQU

Принадлежность

В гренландском зависимостное маркирование посессива. Существительное отражает лицо и число посессора, а сам посессор стоит при этом в эргативе. Для каждого падежа существуют свои показатели посессива, например:

Показатели посессива в абсолютиве

Посессор	Ед.ч	Мн.ч.
1 л., ед.ч.	-Ga	-kka
2 л., ед.ч.	--t	-t
3 л., ед.ч.	-a	-a
4 л., ед.ч.	+ni	+ni
1 л., мн.ч.	+(r)put	-vut
2 л., мн.ч.	+(r)si	-si
3 л., мн.ч.	-i -	-atl
4 л., мн.ч.	+(r)tik	-tik

Пример образования посессива для слабых существительных

Посессор	Единственное число	Множественное число
1-е л. ед. ч.	illora «мой дом»	illukka «мои дома»
2-е л. ед. ч.	illut «твой дом»	illutit «твои дома»
3-е л. ед. ч.	illua «его дом»	illui' «его дома»
4-е л. ед. ч.	illuni «его дом»	illuni «его дом»
1-е л. мн. ч.	illorput «наш дом»	illuvut «наши дома»
2-е л. мн. ч.	illorsi «ваш дом»	illusi «ваши дома»
3-е л. мн. ч.	illuat «их дом»	illui «их дома»
4-е л. мн. ч.	illortik «их дом»	illutik «их дома»

Qila-p illu-a «Дом Килы»

Кила-ERG дом-3p/POSS

Qila-p illu-ni taku-aa «Кила видит свой дом»

Кила-ERG дом-4p/POSS see-3p/3p

Qila-p illu-a taku-aa «Кила видит его дом»

Кила-ERG дом-3p/POSS see-3p/3p

Прилагательные, как правило, в гренландском не выделяются в особую часть речи, так как прилагательные, близкие по своему значению к стативным глаголам (miki- «маленький»; angi- «большой») по своим свойствам никак не отличаются от остальных глаголов, а близкие к существительным вербализируются с помощью специального аффикса и также занимают позицию предиката.

Глагол

Морфология гренландского глагола очень сложна. Обязательно выражаются наклонение, залог, лицо и число, причем глагол в гренландском согласуется и с агенсом, и с пациенсом. С помощью деривационных суффиксов в глагол инкорпорируются значения, присущие наречиям в русском, число таких суффиксов в гренландском очень велико. Время и аспект при необходимости выражаются специальными суффиксами, помещаемыми между деривационными суффиксами и флексией. Многие деривационные суффиксы настолько характерны, что выделяются в отдельную морфему — англ. postbase, особенно в американской традиции. Семантически нагруженные суффиксы могут выражать значения «быть», «говорить», «думать», «обладать».

Таким образом, гренландский глагол имеет следующую структуру: корень + (деривационный суффикс) + (показатели времени и вида) + показатель наклонения и залога + личное окончание.

Niri-riir-pu-gut

есть-уже-INDIC-1.plur

Мы уже поели.

Существует четыре независимых наклонения: повелительное, желательное, вопросительное и изъявительное. В зависимой предикации употребляются другие наклонения: сослагательное, условное, субъектно- и объектно-партиципиальное. Глагол имеет переходное, непереходное и отрицательное склонение, в результате чего каждый из восьми суффиксов вида имеет три формы. Помимо этого переходные суффиксы сразу кодируют и агенс и пациенс в единственной морфеме, в результате чего для покрытия всех возможных комбинаций агенса и пациенса в каждой из восьми переходных парадигм суффиксов требуется 48 штук. Так как в некоторых наклонениях отсутствуют формы для некоторых лиц (повелительное имеет только второе лицо, желательное — 1-е и 3-е), общее число суффиксов около 318.

Изъявительное и вопросительное наклонения

Изъявительнео наклонение используется во всех независимых простых клаузах. Вопросительное наклонение применяется в вопросах. При этом вопросы с вопросительным словом «иммака» (immaqa) в вопросительное наклонение не ставятся.

napparsima-vit? «Ты болен?» (вопросительное наклонение)

быть.больной-YOU/INTERR

naamik, napparsima-nngila-nga. «Нет, я не болен» (изъявительное наклонение)

нет, быть.больной-NEG-I/IND

Таблица «Изъявительное и вопросительное непереходное наклонения» демонстрирует склонение глагола neri- «есть» в лице и числе с пациенсом в двух наклонениях (вопросительные знаки означают изменение интонации: в вопросительных предложениях последний слог произносится ниже остальных, в отличие от европейских языков, где вопросительная интонация — повышающаяся). У обоих этих наклонений есть переходное и непереходное склонение, однако здесь приведено только второе. Имеется чередование согласных, подобное финскому, в 3-м лице множественного числа «v» превращается в «pp».

Изъявительное и вопросительное непереходное наклонения

изъявительное наклонение	вопросительное наклонение
nerivunga «я ем»	nerivunga? «я ем?»
nerivutit «ты ешь»	nerivit? «ты ешь?»
nerivoq «он/она/оно ест»	neriva? «он/она/оно ест?»
nerivugut «мы едим»	nerivugut? «мы едим?»
nerivusi «вы едите»	nerivisi? «вы едите?»
neripput «они едят»	nerippat? «они едят?»

В таблице «Переходное изъявительное наклонение» можно ознакомиться с соответствующим склонением глагола asa- «любить»; звёздочка означает, что данная форма не встречается и требует другого, рефлексивного склонения.

Переходное изъявительное наклонение

субъект 1-го лица	субъект 2-го лица	субъект 3-го лица
*	asavarma «ты меня любишь»	asavaanga «он/она/оно меня любит»
asavakkit «я люблю тебя»	*	asavaatit «он/она/оно тебя любит»
asavara «я люблю его/её»	asavat «ты любишь его/её»	asavaa «Он/она/оно любит его/её»
*	asavatsigut «ты любишь нас»	asavaatigut «он/она/оно любит нас»
asavassi «я люблю вас»	*	asavaasi «он/она/оно любит вас»
asavakka «я люблю их»	asavatit «ты любишь их»	asavai «он/она/оно любит их»

Сведения об агенсе и пациенсе (лицо и число) кодируются во флексии:

Inuit	nanuq	taku-a-at
Люди-REL	белый медведь	видеть-INDIC-3.plur.3.sing
Люди видели белого медведя.

Повелительное и желательное наклонение

Повелительное наклонение используется для приказов, оно всегда направлено на второе лицо. Желательное наклонение выражает желания и никогда не используется со вторым лицом. Для запретов используется отрицательное повелительное наклонение. У обоих наклонений есть переходное и непереходное склонения. Имеется две парадигмы утвердительного повелительного склонения: нейтральная и грубая, использующаяся в разговоре с детьми.

sini-git! «спи!»

спать-IMP

sini-llanga «дай мне поспать!»

спать-1p.OPT

sini-nnak! «не спи!»

спать-NEG.IMP

Условное наклонение

Условное наклонение используется для создания придаточных предложений со значениями «если» и «когда».

seqinner-pat Eva ani-ssaa-q «Если Солнце будет светить, то Эва выйдет на улицу»

солнечный.свет-COND Эва выходить.наружу-ожидание/3p

Причинностное наклонение

Причинностное наклонение используется в придаточных предложениях со значением «потому что», «с тех пор, как» и «когда»; иногда также в значении «что». Кроме того, в главном предложении причинностное наклонение может употребляться при подразумевании некой скрытой причины.

qasu-gami innar-poq «Он пошёл спать, так как устал»

быть.уставший-CAU/3p идти.спать-3p

matta-ttor-ama «Я поел жира (поэтому я не голоден)»

жир-есть-CAU/I

ani-guit eqqaama-ssa-vat teriannia-qar-mat «Если ты будешь выходить на улицу, помни, что там лисы»

выходить-COND/YOU помнить-будущее-IMP лисы-есть-CAUS

Контемпоративное наклонение

Контемпоративное наклонение употребляется в придаточных предложениях для вложения смысла одновременности. Оно используется только в том случае, если субъект придаточного и главного предложения одинаковы. Если они отличаются, используется партиципное или причинностное наклонение. Кроме того, контемпоративное наклонение используется для изъяснительных придаточных с глаголами со значением «говорить» или «думать».

qasu-llunga angerlar-punga «Будучи уставшим, я пошёл домой»

быть.уставшим-CONT/I идти.домой-I

98-inik ukio-qar-luni toqu-voq «Будучи 98 лет, он/она/оно умерл(ла)»

98-INSTR/PL год-иметь-CONT/3p умирать-3p

Eva oqar-poq kami-it akiler-lugit «Эва сказала, что заплатила за обувь»

Эва говорить-3p обувь-PL платить-CONT/3p

Партиципальное наклонение

Партиципальное наклонение используется для создания подчинённых предложений, в которых субъект выполняет какое-либо действие. Оно используется, когда матричная клауза (matrix clause) и придаточное предложение имеют разные субъекты. Часто используется в соположенных фразах, к примеру, относительных придаточных предложениях.

atuar-toq taku-ara «Я видел(а) её читающей», «Я видел(а), что она читает»

читать-PART/3p смотреть-I/3p

neriu-ppunga tiki-ssa-soq «Я надеюсь, что он придёт»

надеяться-I приходить-ожидать-PART/3p

Словообразование

Глагольное словообразование крайне продуктивно, у глагола может быть несколько суффиксов, что приводит к образованию очень длинных слов. Ниже приведено несколько примеров того, как суффиксы могут менять значение слова.

-katap- «устать»

taku-katap-para «Я устал(а) видеть это/его/её»

смотреть-устать-I/3p

-ler- «начинать что-то/вот-вот сделать что-то»

neri-ler-pugut «Мы сейчас будем есть»

есть-начинать-WE

-llaqqip- «уметь что-либо/хорошо делать что-либо»

erinar-su-llaqqip-poq «Она хорошо поёт»

петь-HAB-умело-3p

-niar- «собирается/хочет»

aallar-niar-poq «Он собирается путешествовать»

путешествовать-собираться-3p

angerlar-niar-aluar-punga «И всё же я собирался пойти домой»

идти.домой-собираться-всё.же-I

-ngajappoq- «почти»

sini-ngajap-punga «Я почти заснул»

спать-почти-I

-nikuu-nngila- «никогда не»

taku-nikuu-nngila-ra «Я никогда не видел это»

видеть-никогда-NEG-I/3p

-nnitsoor- «не сделать чего-либо в итоге»

tiki-nngitsoor-poq «Он так и не пришёл»

приходить-не.сделать.в.итоге-3p

Указание времени и вида

В гренландском имеются способы морфологического маркирования, к примеру, недавнего прошлого в отличие от далёкого, однако их использование не обязательно, поэтому их следует считать частью словообразовательной системы, а не маркерами времени. Фиксированная временная отдалённость выражается наречными суффиксами

toqo-riikatap-poq «Он умер давно»

умирать-давно-3p/IND

nere-qqammer-punga «Я недавно поел(а)»

есть-недавно-I/IND

ippassaq Piitaq arpap-poq «Вчера Питер бегал»

вчера Питер-ABS бежать-3p/IND

В отсутствии наречных временных суффиксов совершенность/несовершенность изъявительного наклонения глагола интерпретируется по совершаемости глагола.

Piitaq arpap-poq «Питер бежит»

Питер-ABS бежать-3p/IND

Piitaq ani-voq «Питер вышел»

Питер-ABS выходить-3p/IND

Однако если предложение, содержащее непредельную глагольную группу, находится в контексте прошедшего времени, то она будет интерпретирована в нём же.

В гренландском языке имеется несколько способов выражения вида и совершаемости морфемами, к примеру, sar, выражающая привычность, обычность; ssaar, означающая «прекращать что-либо делать». Помимо этого, имеется как минимум два основных маркера перфектности: sima и nikuu. Первый может находиться в нескольких позициях и иметь очевидно разные функции. Крайняя правая позиция такой морфемы означает очевидность, однако это видно лишь в присутствии нескольких суффиксов.

tiki(t)-nikuu-sima-voq «Судя по всему, она пришла»

приходить-NIKUU-SIMA-3p/INT

Непредельные глаголы отличаются непрямой эвиденциальностью, маркируемой морфемой sima, и прямой, маркируемой морфемой nikuu. Из-за эвиденциального значения сочетание первого лица и sima иногда маркируется.

qia-sima-voq «Он плакал (у него заплаканные глаза)»

плакать-SIMA-3p/IND

qia-nikuu-voq «Он плакал (я видел(а))»

плакать-NIKUU-3p/IND

В письменном языке и в речи молодёжи sima и nikuu могут использоваться вместе с наречными суффиксами для обозначения точного времени в прошлом. То есть, они могут маркировать время, но пока не систематически.

Будущее время также не маркируется; для выражения значения будущности используется три стратегии:

• суффиксы, выражающие когнитивное состояние, направленное на будущие действия.

Ilimaga-ara aasaq manna Dudley qujanar-tor-si-ffigi-ssa-llugu «Я собираюсь повеселиться с Дадли этим летом»

ожидать-I/3p/IND лето это Дадли быть.весёлым-cn-получать.от-ожидать-CONTEMPORATIVE/3p

• начинательные суффиксы, благодаря которым предельные глаголы в изъявитльном наклонении могут нести значение уже начавшихся действий.

Aggiuti-ler-para «Я начал(а) приносить это»

приносить-начинать-I/3p/IND

• наклонения, маркирующие глагол значением пожелания или просьбы

Qimmi-t nirukkar-niar-nigik «Позволь нам покормить собак, пожалуйста»

собака-PL кормить-пожалуйста-мы/их/IMP

Некоторые учёные утверждают, что в гренландском имеется различение будущего и небудущего времени, в частности, суффикс -ssa и другие называют обязательными маркерами будущего времени. Однако в литературном языке они имеют и отличные от описанных семантические оттенки

Инкорпорирование существительных

В гренландоведении идут споры относительно наличия в этом языке инкорпорации существительных. Это связано с тем, что в гренландском нет обычного для других языков вида инкорпорации, при котором корень существительного можно инкорпорировать почти в любой глагол, чтобы получить глагол с другим значением. С другой стороны, многие глаголы в гренландском содержат корни существительных. Суть спора заключается в том, нужно ли считать такие глаголы инкорпорирующими или отымёнными. В гренландском языке имеется некоторое количество морфем, присоединяющихся к корню существительного и образующих фразовые глаголы; их значение близко к значению подобных глаголов с инкорпорированием.

Лингвисты, считающие, что в гренландском есть инкорпорация существительных, считают, что те корни являются по факту глагольными, и они обязательно инкорпорируют существительных для создания клауз. Этот аргумент подтверждается тем фактом, что многие словообразовательные морфемы, образующие фразовые глаголы, ведут себя почти как при канонической инкорпорирации. Они встречаются в словах, чей семантический компонент соответствует целой клаузе английского языка с глаголом, субъектом и объектом. Другой аргумент — эти морфемы пришли из архаичных конструкций с инкорпорированными существительными.

Другие лингвисты утверждают, что обсуждаемые морфемы являются обычными словообразовательными, образующими фразовые глаголы. Эта точка зрения подтверждается тем фактом, что данные морфемы не могут употребляться без корня существительного. Примеры ниже иллюстрируют формирование сложных предикатов, включающих именные корни.

qimmeq «собака» + -qar- «иметь» (+ -poq «3p»)

qimme-qar-poq «у неё/него есть собака»

illu «дом» + -'lior- «делать»

illu-lior-poq «он(а) строит дом»

kaffi «кофе» + -sor- «пить/есть»

kaffi-sor-poq «он(а) пьёт кофе»

puisi «тюлень» + -nniar- «охотиться»

puisi-nniar-poq «он(а) охотится на тюленя»

allagaq «письмо» + -si- «получать»

allagar-si-voq «она получила письмо»

anaana «мать» + -a- «быть»

anaana-a-voq «она — мать»

Синтаксис

В гренландском три части речи: существительные, глаголы и частицы. Частицы не изменяются.

	Глагол	Существительное	Частица
Слово	Oqar-poq «он говорит»	Angut «мужчина»	Naamik «нет»
Gloss	говорить-3p/IND.	мужчина. ABS	No

В предложении обязателен глагол. Так как глаголы спрягаются в числе и лице как субъекта, так и объекта, то глагол фактически и является клаузой. Клаузы, в которых все члены представлены независимыми именными конструкциями, довольно редки. Приведённые примеры демонстрируют возможность опущения данных глагольных аргументов:

Непереходная клауза без именного дополнения:

Sini-ppoq «он(а) спит»

спать-3p/IND

Непереходная клауза с именным дополнением:

Angut sinippoq «мужчина спит»

мужчина. ABS спать-3p/IND

Переходная клауза без выраженных аргументов:

Asa-vaa «он(а) любит его/её»

любить-3p/3p

Переходная клауза с именной конструкцией-агенсом:

Angut-ip asa-vaa «мужчина любит его/её»

мужчина-ERG любить-3p/3p

Переходная клауза с именной конструкцией-пациенсом:

Arnaq asa-vaa «он(а) любит женщину»

женщина. ABS любить-3p/3p

Морфосинтаксическое кодирование

В гренландском грамматические отношения между членами предложения выражаются посредством падежей. Существительные ставятся либо в один из двух прямых, либо в один из шести косвенных падежей.

Так как гренландский — эргативный язык, то там вместо того, чтобы маркировать субъект именительным падежом, а объект винительным, в гренландском агенс переходных глаголов и обладателей маркирован эргативным падежом; падеж абсолютив используется для пациенса переходного глагола и субъекта непереходного. Исследования показывают, что молодёжь, говорящая на калааллисуте, перестаёт использовать эргативность, и этот говор может со временем стать номинативным.

Непереходный:

Qila sini-ppoq «Кила спит»

Кила. ABS спать-3p/IND

Переходный с агенсом и дополнением:

Qila -p nanoq taku-aa «Кила видит медведя»

Кила. ERG медведь-ABS видеть-3p/3p

Порядок слов

В переходных клаузах, где и объект и субъект выражены независимыми именными конструкциями, обычный порядок слов — AOXV / SXV, где X — именная конструкция в косвенном падеже. Порядок слов относительно свободен. Тема, выраженная именной конструцией, в целом именные конструкции обычно встречаются в начале клаузы, а новая или выделенная информация — в конце (обычно это глагол, но также может быть фокальным субъектом или объектом). В разговорной речи «додуманное позже» или разъяснения могут следовать за глаголом, обычно при этом выделяясь более низким тоном.

С другой стороны, именная конструкция характеризуется жёстким порядком слов, вершина предшествует любому модификатору, а обладатель предшествует обладаемому.

В клаузах с глаголами-связками порядок слов обычно «субъект-связка-объект».

Qilap tujuuluk pisiaraa «Кила купила свитер»

Кила свитер купил(а)

A O V

Аттрибут находится после главного существительного.

Mitekpp tujuuluk tungujortoq pisiaraa «Кила купила синий свитер»

Кила свитер синий купил

A O X V

Аттрибут инкорпорированного существительного стоит после глагола:

Кила sanasuuvoq pikkorissoq «Кила — умелый плотник»

Кила плотник.являться умелый

S V APP

Сочинение и подчинение

Синтаксическое сочинение и подчинение оформляется соединением предикатов в наклонениях высшего порядка (изъявительное, вопросительное, повелительное, желательное) с предикатами в наклонениях низшего (условное, контемпоративное и партиципное). Контемпоративное наклонение может иметь как сочинительные, так и подчинительные функции в зависимости от контекста. Относительный порядок главного предложения и его подчинённого относительно свободен.

Четвёртое лицо

В гренландском имеется различие, называющееся обвиатив или switch-reference. Имеется особое так называемое четвёртое лицо, использующееся для указания на субъект подчинённого глагола, стоящий в третьем лице, или обладателя существительного, которое тождественно по референту субъекту в третьем лице матричной клаузы. Ниже приведены примеры отличий между третьим и четвёртым лицом:

illu-a taku-aa «он увидел его (другого человека) дом»

дом-3POSS видеть-3p/3p

illu-ni taku-aa «он увидел свой дом»

дом-4POSS видеть-3p/3p

Ole oqar-poq tillu-kkiga «Оле сказал, что я ударил его (другого человека)»

Оле говорить-3p ударить-I/3p

Ole oqar-poq tillu-kkini «Оле сказал, что я ударил его (Оле)»

Оле говорить-3p ударить-I/4p

Eva iser-uni sini-ssaa-q «когда Эва придёт, она поспит»

Эва приходить.в-4p спать-ожидание-3p

Eva iser-pat sini-ssaa-q "когда Эва придёт, она (или он; кто-то ещё) поспит.

Эва приходить.в-3p спать-ожидание-3p

Неопределённые конструкции

В гренландском нет категории определённости. Согласно некоторым исследователям, морфология, относящаяся к переходности (к примеру, использование антипассива или непереходного объекта) несёт значение определённости наряду с инкорпорированием существительных в нетопиковых именных конструкциях. Эта точка зрения не общепринята.

Активный:

Piitap arfeq takuaa «Питер видел [этого] кита»

Питер-ERG кит смотреть

Антипассив:

Piitaq arfermik takuvoq «Питер видел [какого-то] кита»

Питер-ABS кит-INSTR смотреть

Лексика

Лексика гренландского, в основном, унаследована от общего с другими эскимосо-алеутскими предка, однако имеется значительный пласт заимствований, особенно из датского. Ранние заимствования изменялись в соответствии с гренландской фонетикой (например, palasi «священник» от датского «præst»). Однако из-за способности гренландского к словообразованию слова для многих новых концепций были составлены из имеющихся корней, а не заимствованы (например, qarasaasiaq «компьютер», буквально «искусственный мозг»). Кроме прочего, это означает, что гренландский словарь базируется на небольшом количестве корней, от которых произошли крупные словарные гнёзда. К примеру, корень «язык (орган)» oqaq используется в следующих словах:

• oqarpoq говорит
• oqaaseq слово
• oqaluppoq разговаривает
• oqaasilerisoq лингвист
• oqaasilerissutit грамматика
• oqaluttualiortoq автор
• oqaasipiluuppaa поучает его
• oqaloqatigiinneq беседа
• oqaatiginerluppaa говорит о нём плохо

Между диалектами иногда имеются значительные отличия, что объясняется древней практикой заменять табуированные слова, к примеру, имена умерших. Так как людей часто называли словами, означавшими вещи, слова для вещей менялись, усугубляя различия.

Пример текста

"Inuit tamarmik inunngorput nammineersinnaassuseqarlutik assigiimmillu ataqqinassuseqarlutillu pisinnaatitaaffeqarlutik. Silaqassusermik tarnillu nalunngissusianik pilersugaapput, imminnullu iliorfigeqatigiittariaqaraluarput qatanngutigiittut peqatigiinnerup anersaavani."

"Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства." Текст первой статьи Декларации прав человека.

См. также

• Гренландская Википедия

Ссылки

• [www.oqaasileriffik.gl Oqaasileriffik] — Языковой совет Гренландии

Литература

В Викисловаре список слов гренландского языка содержится в категории «Гренландский язык»

• Вахтин Н. Б. [www.philology.ru/linguistics4/vakhtin-97a.htm Гренландский язык] // Языки мира. Палеоазиатские языки. — М., 1997.
• Bergsland K. A. Grammatical Outline of the Eskimo Language of West Greenland. — Oslo, 1955.
• Fortescue M. West Greenlandic. Croom Helm Descriptive Grammars. — Beckenham, Kent, 1984.
• Holtved E. Remarks on the Polar Eskimo Dialect // International Journal of American Linguistics. — 1952, vol. 18
• Mennecier Ph. Le Tunumiisut, dialect inuit du Groenland Oriental. Description et analyse. Collection linguistique, 78. — Societe de linguistique de Paris, 1994.
• Schultz-Lorentzen C. W. A Grammar of the West Greenland Language // Meddelelser om Grønland. — Bd. 129, Nr. 3. — Kobenhavn, 1945.
• Swadesh M. South Greenlandic Eskimo // Linguistic Structures of Native America. Viking Fund Publications in Anthropology. — N.Y., 1946, № 6.

Словари:

• Berthelsen Ch. et al. (editors) Ordbogi. Ministeriet for Grønland. — 1977.
• Berthelsen Ch. Oqaatsit Kalaallisuumiit Qallunaatuumut. — Nuuk: Atuakkiorfik, 1990. [Greenlandic / Danish dictionary].
• Bugge A. et al. (editors). Dansk-Grønlandsk Ordbog. Ministeriet for Grønland, — 1980 [1960].
• Enel C. Elements de grammaire et de vocabulaire de la langue ouest-groenlandaise. Documents du Centre de Recherches Anthropologiques de Musee de l’homme. — T. 8. — P., 1984.
• Schultz-Lorentzen C. W. Dictionary of the West Greenland Eskimo Language. // Meddelelser om Grønland. — Bd. 59. — København. 1967 [переиздание словаря 1927 г.].

Отрывок, характеризующий Гренландский язык

– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».