Гренландский кит

Гренландский кит
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Млекопитающие Подкласс:  Звери Инфракласс:  Плацентарные Надотряд:  Laurasiatheria Отряд:  Китообразные Подотряд:  Усатые киты Семейство:  Гладкие киты Род:  Гренландские киты (Balaena Linnaeus, 1758) Вид:  Гренландский кит
Международное научное название
Balaena mysticetus Linnaeus, 1758
Синонимы
Balaena vulgaris Brisson, 1762
Ареал
Охранный статус
Вымирающие виды IUCN 3.1 Endangered: [www.iucnredlist.org/details/2467 2467 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Красная книга России  вид исчезает

[www.sevin.ru/redbooksevin/content/416.html Информация о виде Гренландский кит] на сайте ИПЭЭ РАН

Гренландский кит, или полярный кит (лат. Balaena mysticetus) — морское млекопитающее подотряда усатых китов. Единственный вид рода гренландских китов (Balaena).

Описание

Усатый кит, живущий в полярных районах Северного полушария. Максимальная длина: 20 м (самки) и даже 22 м., 18 м (самцы); вес взрослого животного от 75 до 100 т и 150 т. Ныряет на глубину до 200 м и может оставаться под водой до 40 минут. Средняя скорость — около 20 км/ч.

Продолжительность жизни

Средняя продолжительность жизни — около 40 лет. Однако, возможно, отдельные особи могут дожить до 211 лет, что считалось рекордом среди позвоночных животных. Это косвенная оценка, вычисленная на основе измерения степени рацемизации аспарагиновой кислоты в теле кита, результаты оценки могут быть неточными. На основе того же метода выявлено ещё три самца, чей возраст превышает 100 лет. Причём у этих четырёх китов обнаружены лишь немногие очевидные признаки патологии. Однако этот рекорд оспаривает акула из вида Somniosus microcephalus, возраст которой может составлять от 272 до 512 лет. Тем не менее, гренландский кит остаётся претендентом на звание самого долгоживущего млекопитающего.

Местообитание

Гренландский кит обитает в холодных водах Северного полушария, самое «южное» стадо этих китов встречается в Охотском море (54 градуса сев. широты). Это единственный вид усатых китов, проводящий всю жизнь в полярных водах (остальные виды обитают в южных умеренных водах, а в северные воды плывут только на кормёжку). По причине суровых условий обитания гренландских китов, наблюдение за ними затруднено. Весной гренландские киты мигрируют на север, осенью — на юг, отступая ото льда. Несмотря на пристрастие к полярным широтам, оказываться среди льдов эти киты не любят. Однако, иногда они вынуждены прокладывать себе дорогу прямо во льдах, раскалывая льдины. Известны случаи, когда полярный кит ломал льдину толщиной в 22 см. Во время миграции гренландские киты зачастую выстраиваются наподобие перевёрнутой буквы «V», что облегчает им охоту. После недавних исследований учёных появилась версия о том, что под общим названием «гренландский кит» могут быть два различных вида, обитающие в одних и тех же водах. Эта версия основана на том, что структура скелета, цвет тела, длина и цвет усов у разных особей различны. Однако эта версия ещё требует детального рассмотрения и дополнительного изучения.

Охотское море

О находящихся под угрозой исчезновения популяциях Охотского моря известно недостаточно, однако в 2000-е годы киты регулярно наблюдаются около Шантарских островов близко к берегу. По мнению российских учёных, общая численность китов не превышает 400 животных. Научные исследования этой группы популяций были редки до 2009, когда исследователи, изучавшие белух, отмечали концентрацию гренландских китов в районе исследования. Российские ученые и экологи сотрудничали с Всемирным фондом дикой природы для создания национального парка «Шантарские острова», который учреждён постановлением правительства РФ в Хабаровском крае для сохранения уникальных экосистем Охотского моря.

Питание

Гренландские киты питаются исключительно планктоном, преимущественно состоящим из представителей ракообразных (главным образом каланусами (Calanus finmarchicus), а также крылоногими моллюсками Limacina helicina). Взрослая особь гренландского кита может потреблять ежедневно до 1,8 тонн пищи.

Питаются гренландские киты способом типичным для всех представителей усатых китов. С каждой стороны пасти кита свисают порядка 325—360 пластинок китового уса длиной до 4,3 метра. Во время кормления кит движется сквозь толщу воды с открытым ртом. При этом планктонные ракообразные осевшие на пластинах уса, соскребаются языком и заглатываются. Характерной особенностью уса гренландских китов является его необычайно тонкая структура, что позволяет животному отфильтровывать ракообразных, в силу своего размера недоступных другим китам.

Размножение

Спаривание особей данного вида происходит весной или ранним летом. Беременность самки длится приблизительно 13 месяцев, таким образом потомство рождается в апреле—июне следующего года. Длина новорождённого кита составляет приблизительно 4 метра. Характерной особенностью китов является рождение детёнышей с полностью сформированной жировой прослойкой, необходимой для термоизоляции животного. Кормление молоком осуществляется в течение полугода, после чего молодняк переходит на естественную диету. Следующий помёт самка приносит, как правило, через три года после родов.

Статус популяции

Охотиться на китов люди стали давно, хотя сначала использовали туши животных, которые находили на берегах. В глазах древних охотников это была «живая гора» съедобного мяса и жира, не только желанная, но и относительно доступная. Кит настолько тихоходен, что его можно догнать на вёсельной лодке. В общем, его не так сложно и добыть, владея простейшим оружием — копьями и ручными гарпунами. Наконец, убитый на воде, он не тонет. Давно начали свой промысел китов и европейцы. Начало ему положили русские поморы. Ещё в XVI веке они охотились на китов у берегов Мурмана, и на Груманте (Шпицбергене). До начала активного промысла в XVII веке мировая популяция гренландских китов была так многочисленна, что по свидетельству капитана корабля, шедшего на Шпицберген, его кораблю «приходилось раздвигать стада резвящихся в воде чудовищ, как если бы это был паковый лёд». В 1611 году тут появились англичане, в 1612 — голландцы, в 1615 — датчане, а за ними испанцы, французы, немцы. Ежегодно на промысел к Шпицбергену ходило по 500 и даже по 1000 кораблей. Правда, каждый китобоец добывал за сезон всего нескольких, а иногда и одного кита. Но и это была удача. Она с лихвой окупала расходы на снаряжение такой экспедиции. На пустынном островке Амстердам, у Западного Шпицбергена, за несколько лет выросла разгульная столица китобоев — Смеренбург (Ворванный город) с салотопнями и мастерскими, складами и жилыми домами, магазинами и трактирами. Через 50 лет запасы китов в Баренцовом море стали сокращаться, и китобои начали осваивать новые районы промысла, расположенные к западу от Гренландии. Но тем не менее ещё в XVIII веке годовая добыча нередко составляла здесь 2500 китов. Даже в XIX веке у одних только американских компаний доход от китобойного промысла в Баренцовом море превышал 1 миллиард долларов.. Однако к концу XIX века китобойный промысел поставил этот вид на грань уничтожения. Только голландскими китобоями в районе Шпицбергена было уничтожено не менее 50 тысяч особей. Ещё в 1905 году здесь было добыто 600 китов, но в 1912 году — лишь 55. В 1920—1930 гг. гренландские киты в Баренцевом море считались уже полностью истребленными. Позднее, чем в других местах обитания этих животных, лишь в середине XIX века, китобои появились в северной части Тихого океана. Однако и здесь промысел развивался стремительно: «только с 1846 по 1862 год американские компании выручили от продажи уса и жира китов, добытых в Охотском море, больше ста тридцати миллионов долларов. У берегов Чукотки, Камчатки и в Охотском море с 1854 по 1876 год американские китобои добыли почти двести тысяч гренландских и южных китов. Но с 1911 по 1930 год у северо-западного побережья Америки удалось убить только пять гренландских китов». В 1935 году Международная китобойная комиссия установила запрет на добычу гренландского кита, впоследствии запрет неоднократно подтверждался. С 1973 года этот кит включен в Приложение I к Конвенции СИТЕС.

Современная популяция гренландских китов, оцениваемая не менее чем в 10 тысяч особей, в основном сосредоточена в морях Чукотском, Беринговом и Бофорта.

Интересные факты

• На острове Итыгран находится Китовая аллея, сооружённая из 50-60 черепов и 30 челюстей гренландских китов и сотен специально уложенных камней. Датирована XIV—XVI вв. н. э.

Ссылки

• [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/302.html Позвоночные животные России: Кит гренландский]
• [www.wdcs.org Whale and Dolphin Conservation Society (WDCS)] (англ.)
• Keane, M., Semeiks, J., Webb, A. E., Li, Y. I., Quesada, V., Craig, T., … & de Magalhães, J. P. (2015). [www.cell.com/cell-reports/abstract/S2211-1247(14)01019-5?_returnURL=linkinghub.elsevier.com%2Fretrieve%2Fpii%2FS2211124714010195%3Fshowall%3Dtrue Insights into the evolution of longevity from the bowhead whale genome]. Cell reports, 10(1), 112—122. DOI: dx.doi.org/10.1016/j.celrep.2014.12.008
• Seim, I., Ma, S., Zhou, X., Gerashchenko, M. V., Lee, S. G., Suydam, R., … & Gladyshev, V. N. (2014). [www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4247388/ The transcriptome of the bowhead whale Balaena mysticetus reveals adaptations of the longest-lived mammal]. Aging (Albany NY), 6(10), 879—899.

Отрывок, характеризующий Гренландский кит

Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.