Грехи в исламе

Столпы ислама Свидетельство · Молитва · Пост Милостыня · Паломничество Вероубеждение Аллах · Ангелы · Пророки · Писания Судный день · Предопределение История и представители Мухаммед · Халифы · Сахаба · Ансары Мухаджиры · 12 имамов Основные течения Суннизм · Шиизм · Исмаилизм · Ибадизм · Суфизм · Салафизм · Ваххабизм · Ашариты · Матуридизм Книги и законы Коран · Тафсир · Сунна · Сира Шариат · Фикх · Мазхабы Культура и общество Демография · Брак · Женщины · Имена · Искусство · Мечети · Календарь · Праздники · Философия См. также Глоссарий · Исламоведение · Единобожие · Эсхатология · Критика

76 больших грехов:

1. Придание Аллаху сотоварищей (ширк)
2. Убийство человека
3. Колдовство (сихр)
4. Пренебрежение намазом
5. Уклонение от выплаты закята
6. Непослушание родителям
7. Ростовщичество (риба)
8. Посягательство на имущество сироты
9. Выдумывание хадисов
10. Несоблюдение уразы без уважительной причины
11. Бегство с поля боя
12. Прелюбодеяние зина
13. Управление государством, обманывая и тираня граждан
14. Употребление спиртных напитков
15. Высокомерие, гордыня, надменность
16. Лжесвидетельство
17. Гомосексуализм
18. Клевета на порядочную женщину
19. Незаконное использование трофеев, средств народной казны и пожертвований
20. Присвоение чужого имущества
21. Воровство
22. Разбой
23. Принесение ложных клятв
24. Ложь
25. Самоубийство
26. Нечестность в вынесении судебных решений
27. Допущение легкого поведения жены, дочерей и т.д.
28. Уподобление женщин мужчинам, а мужчин – женщинам
29. Мошенническая свадьба
30. Употребление в пищу крови, мертвечины и свинины
31. Неаккуратность в отношении мочи
32. Неправедный сборщик налогов
33. Лицемерие
34. Предательство
35. Получение знаний ради мирского и сокрытие их ради мирского
36. Попрекание оказанной милостью
37. Отрицание предопределения
38. Выведывание чужих секретов
39. Проклятие
40. Неподчинение приказу
41. Вера в слова прорицателей и предсказателей
42. Неподчинение женщины мужу
43. Отказ от общения с родственниками
44. Изображение живых существ
45. Сплетни
46. Громкое оплакивание умершего
47. Злословие о родословной человека
48. Притеснение и нанесение обид
49. Поднимать оружие на мусульман и обвинять их в неверии
50. Причинение вреда и оскорбление мусульман
51. Причинение вреда праведникам
52. Удлинение одежды для важности вида (пежёнство)
53. Ношение шёлковой одежды и золота мужчинами
54. Бегство раба
55. Принесение в жертву животного не ради Всевышнего
56. Подмена меток, обозначающих границы земельных участков
57. Оскорбление сахабов
58. Оскорбление ансаров
59. Призыв к запретному и греху
60. Ношение парика и нанесение татуировки
61. Угроза мусульманам оружием
62. Признание отцом того, кто не является таковым
63. Пророчить плохое
64. Использование золотой и серебряной посуды
65. Спор
66. Кастрирование раба, его избиение и угнетение
67. Обвешивание покупателя
68. Уверенность в своей безопасности от наказания Аллаха
69. Потеря надежды на Аллаха
70. Неблагодарность за полученные блага
71. Отказ давать людям воду, при наличии её в большом объеме
72. Нанесение клейма на животное
73. Азартные игры
74. Преступления в Масджид аль-Харам
75. Отказ от пятничной молитвы и совершение её в одиночестве
76. Шпионаж против мусульман и тайное выведывание их секретов

Исламские теологи перечисляли следующие большие грехи: пропуск поста в Рамадан без причины; организация совершения греха, например, организация публичных домов и т. п.; отказ от выплаты закята; сутенёрство; обман в операциях купли-продажи; дача ложной клятвы; разрыв отношений с родителями и родственниками; пропуск намаза без уважительной причины; дезертирство с фронта, когда идёт война в защиту ислама; использование процентов (ростовщичество), занятие колдовством и магией, обман, расточительство и т. д.

Грехи неверия

• Куфр (неверие).
• Нифак (лицемерие).
• Ширк (придание Аллаху сотоварищей).
• Ридда (вероотступничество).

Грехи тела

• Нанесение татуировок.
• Уподобление противоположному полу.
• Изменение тела .
• Ношение мужчиной золотых изделий и шёлка

В Исламе различают 7 видов органов человека, которые могут совершать грехи. К ним относятся: глаза, уши, язык, руки, ноги, живот и половые органы.

Грехи глаз

• Похотливый взгляд.
• Рассматривание срамных частей тела (аврат). Для женщин авратом считается всё тело, кроме овала лица и кистей рук, для мужчин — от пупка до колен включительно.
• Презрительный взгляд на человека.
• Подсматривание и подглядывание в чужой дом, замочную скважину и т. д..

Грехи ушей

• Подслушивание разговоров людей, не желающих, чтобы их слышали.
• Прослушивание запрещённой музыки и звуков.
• Слушание клеветы, злословия, сплетней и тому подобное.

Грехи языка

• Проклятие.
• Обман.
• Громкое оплакивание, крики и причитания по усопшему.
• Лжесвидетельство и ложная клятва.
• Злорадство (шамата)
• Высмеивание (сухрия)
• Упрек (манн)
• Пустословие (лягу)

Зыхар

Зыхар — это говорить своей жене: «Ты для меня как спина моей матери». Некоторые употребляют это выражение (или слова такого же значения), имея в виду, что он будет относиться к жене как к родной матери и воздерживается, отказывается от полового акта с ней.

Сквернословие (базаг)

Базаг (от араб. بَذَاء‎ — непристойность, бесстыдство, сквернословие ) — сквернословие, непристойные разговоры. Давая определение слову базаг, средневековый исламский богослов Имам аль-Газали сказал: «Сквернословие — это когда человек говорит о непристойных вещах открытым текстом».

Сплетни (намима)

Намима (от араб. نَمِيمَة‎ — клевета, сплетня) — сплетня, передача слов от одних людей к другим, для того чтобы поссорить их и испортить отношения между ними. Для того, что бы подобная передача слов от одного человека к другому считалась намимой необязательно обманывать или передавать ложные сведения, а достаточно рассказать то, что является правдой.

Ложь

Ифк — клевета в адрес какого-либо человека. Это запрещенное Исламом деяние, являющееся большим грехом. Клеветники будут подвержены Аллахом мучительному наказанию. Самой большой клеветой является многобожие (ширк) и вера в могущество кого-либо кроме Аллаха является ложью. О таком виде лжи говорится 50 аяте суры Худ:

«Мы отправили к адитам их брата Худа. Он сказал: «О мой народ! Поклоняйтесь Аллаху, ибо нет у вас иного божества, кроме Него. Вы же измышляете ложь» (Коран, 11: 50)

Зур (от араб. زور‎ — ложь) — ложь

Клевета (бухтан)

Бухтан (от араб. بُهْتَان‎ — неправда, ложь; клевета; злословие) — это сплетни, наговор, недостоверная информация о человеке.

Однажды посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) спросил людей: «Знаете ли вы что такое хула?»

Они ответили: «Аллах и его посланник знают лучше».
Он сказал: «Это твое упоминание о брате твоем то, что ему бы не понравилось».
Кто-то спросил: «А если брат мой и в самом деле таков, как я говорю?».

Он сказал: «Если он действительно таков, то ты совершаешь гыйбу, а если не таков, то бухтан».

— сборник хадисов Муслима

Гыйба

Гыйбат, гыба, гайбат (араб. غِيبَةٌ — хула, поклеп) — заглазное осуждение, сплетня в адрес какого-либо человека, стремление разузнать личные тайны человека для предания их гласности. Гыйбат — «говорить о третьем лице в его отсутствие нелицеприятные вещи, осуждать за глаза, охаивать». Это слово одного корня со словом «гайб — неизведанное, скрытое». В Коране и хадисах пророка Мухаммеда понятие гыйбат часто сравнивается с поеданием мяса мёртвого человека.

«Разве понравится кому-либо из вас есть мясо своего покойного брата» (Коран, 49: 12)

Гыйбатом так же считаются любые разговоры об отсутствующем человеке, которые ему бы не понравились, даже если это правда. Исламская религия запрещает эти деяния и рассматривает их одними из самых богопротивных. Гыйбат является одним из самых больших грехов в Исламе.
Гыйбат разрешается только в нижеследующих случаях:

1. При свидетельствовании на суде;
2. В случае, если человек страдает от несправедливости какого-нибудь деспота;
3. Если осуждается человек, который совершенно открыто, не стесняясь общества, совершает греховные деяния.

Обвинение в грехе (казф)

Казф (от араб. قذف‎ — поношение, клевета, оскорбление) клевета в адрес какого-либо человека о совершении им прелюбодеяния. В основе арабское слово «казф», (клевета, обвинение), имеет значение бросать, метать что-либо изо всех сил. Затем это слово приобрело новое значение — обвинять кого-либо в совершении какого-то греха. В Коране об этом говорится:

«Воистину, те, которые обвиняют в неверности целомудренных, не ведающих [греха], верующих женщин, да будут прокляты в этом мире и будущем! Им уготовано великое наказание» (Коран, 24: 23)

Согласно Корану, тот, кто объявил о совершении прелюбодеяния какой-либо женщиной и не сумел привести в подтверждение своих слов четырёх свидетелей должен быть побит 80 палочными ударами:

«Тех, которые возведут навет на целомудренных женщин, но при этом не приведут четырех свидетелей, секите восьмьюдесятью [ударами] плети и никогда не берите их в качестве свидетелей, ибо они - преступающие закон» (Коран, 24: 4)

Грехи рук

• Обвешивание, обмеривание и воровство.
• Грабёж, разбой.
• Убийство без права.
• Избиение, искалечивание, живодерство.
• Взяточничество
• Азартные игры.
• Прикосновение с вожделением к лицам противоположного пола.
• Создание идолов, скульптур одушевленных созданий.
• Написание того, что запрещено произносить (см. выше Грехи языка).

Грехи ног

• Путешествие женщины без махрама.
• Прохождение перед молящимся при выполнении условия ограждения (сутра).
• Бегство жены, должника, раба и т. д..
• Горделивая, кичливая либо вызывающая походка.

Грехи живота

• Употребление в пищу того, что получено незаконным путём (харам) в результате ростовщичества, воровства и т. д..
• Употребление спиртного, опьяняющих и одурманивающих веществ (наркотиков).
• Употребление в пищу нечистот (наджаса), мяса животных, запрещённых Шариатом (свинина, мертвечина, мясо хищников и животных, заколотых без упоминания имени Аллаха).

Грехи половых органов

• Прелюбодеяние (зина).
• Гомосексуальность и бисексуальность.
• Анальный секс (лиуат).
• Скотоложство.
• Онанизм.
• Совершение полового акта во время менструации или послеродовых выделений; или же после их прекращения и до совершения женщиной ритуального купания; или после его совершения женщиной без намерения о снятии большого хадаса, или при отсутствии одного из условий ритуального купания.
• Обнажение половых органов перед тем, при ком запрещено это делать.
• Исправление нужды на могилу, в тени, где отдыхают люди, в стоячую воду и т. д.

Нравственные грехи

• Высокомерие.
• Гордыня.
• Тщеславие (самолюбие).
• Лицемерие (показуха).
• Зависть.
• Хитрость (коварство, предательство).
• Жадность (алчность, скупость).

Ссылки

• [www.e-islam.ru/books/vera/much1/hai/neches/grech/ Большой и малый грех в исламе]
• [www.islamhouse.com/p/16443 Грехи и их последствия]
• [www.moona.ru/?p=1172 Грехи в Исламе]

Отрывок, характеризующий Грехи в исламе

– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.