Тёмные века (Древняя Греция)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Греческие темные века»)
Перейти к: навигация, поиск

История Греции

Доисторическая Греция
(до XXX в. до н. э.)
Эгейская цивилизация
(XXX—XII до н. э.)
Западноанатолийская цивилизация
Минойская цивилизация
Кикладская цивилизация
Элладская цивилизация
Микенская цивилизация
Древняя Греция
(XI — 146 до н. э.)
Тёмные века (XI—IX вв. до н. э.)
Архаический период (VIII—VI вв. до н. э.)
Классический период (V—IV вв. до н. э.)
Эллинистический период (323 — 146 гг. до н. э.)
Греция в составе Римской державы
Римская Греция (146 до н. э. — 330 н. э.)
Средневековье и Новое время
(330—1832)
Византийская империя (330—1453)
Герцогство Афинское (1204—1458)
Османская Греция (1458—1832)
Современная Греция
(после 1821)
Война за независимость (1821—1832)
Монархия (1832—1924)
Республика (1924—1935)
Монархия (1935—1973)
Диктатура И. Метаксаса (1936—1941)
Оккупация (1941—1944)
Гражданская война (1944—1949)
Хунта (1967—1974)
Республика (после 1974)
Тематические статьи
Военная история
Греческие имена
Греческий язык
Греческая литература

Тёмные века, Гомеровская эпоха, Предполисный период — период в истории Древней Греции, охватывающий XI—IX века до н. э. (иногда продлевается до середины VIII в.[1]), который начался после дорийского вторжения и последовавшего заката микенской цивилизации и закончился с началом расцвета греческих полисов, называемым архаическим периодом.

Об этом периоде известно очень мало, он характеризуется упадком культуры и утратой письменности. Происходит окончательное разрушение остатков микенской цивилизации, возрождение и господство родоплеменных отношений. Вместе с тем Тёмные века характеризуются определённым техническим прогрессом, в особенности, освоением выплавки и обработки железа, а развитие социальных отношений привело к их трансформации в раннеклассовые и формированию уникальных предполисных общественных структур, заложивших фундамент для будущего прогресса.

Период Тёмных веков также называют «Гомеровским» из-за того, что произведения «Илиада» и «Одиссея» легендарного поэта Гомера являются основными письменными источниками об этом времени.





Периодизация

Термин «субмикенский период» предложил в 1934 году Т. Скит. В 1970-е годы Джереми Раттер оспорил корректность его использования, утверждая, что вся субмикенская керамика происходит из нескольких могил и могла быть неправильно периодизирована. Корректность термина вновь поддержана в начале XXI века[2].

Предположения учёных о причинах кризиса


Отношение классических греков к периоду

Древние греки классического периода также относились к этим векам как к своего рода межвременью. Согласно паросской хронологической таблице, именно тогда происходят многие из событий, известных по мифам. К примеру, Тесей убивает Минотавра и учреждает Истмийские игры в 1260 году до н. э., а Орест убивает свою мать в 1202 году до н. э. Эта же таблица относит время расцвета творчества Гомера к 930-м годам до н. э.

Искусство

В последний период «тёмных веков», около 900—700 годов до н. э., в греческом искусстве распространяется геометрический стиль.

Военное искусство и ремесло периода — смотрите статью Древнегреческий щит.

См. также

Напишите отзыв о статье "Тёмные века (Древняя Греция)"

Литература

  • Chew, Sing C., «World Ecological Degradation: Accumulation, Urbanization and Deforestation 3000 BC — AD 2000», 2001, ISBN 0-7591-0031-4. Chapter 3, The second-millenium bronze age: Crete and Mycenaean Greece 1700 BC — 1200 BC
  • Desborough V.R.d'A. The Greek Dark Ages. — 1972.
  • Jean Faucounau, «Les Peuples de la Mer et leur histoire», L’Harmattan, Paris 2003.
  • Latacz, J. Between Troy and Homer. The so-called Dark Ages in Greece, in: Storia, Poesia e Pensiero nel Mondo antico. Studi in Onore di M. Gigante, Rome, 1994.
  • Hurwitt, Jeffrey M 1985. The Art and Culture of Early Greece 1100-480B.C. Cornell University Press. Chapters 1-3
  • Snodgrass Anthony M. The dark age of Greece : an archaeological survey of the eleventh to the eighth centuries BC. — New York: Routledge, c2000. — ISBN 0-415-93635-7 (hb) ISBN 0-415-93636-5 (pb).
  • Sandars N.K. The Sea Peoples: Warriors of the ancient Mediterranean 1250-1150 BC. — London: Thames and Hudson, c1978. — ISBN 0-500-02085-X.

Примечания

  1. Карпюк С. Г. История Древней Греции. М., 2010.
  2. Papadopoulos, J., Damiata, B. & Marston, J. (2011). Once More with Feeling: Jeremy Rutter’s Plea for the Abandonment of the Term Submycenaean Revisited. In: Our Cups Are Full.

Ссылки

  • [projectsx.dartmouth.edu/history/bronze_age/lessons/les/28.html The Collapse of Mycenaean Palatial Civilization and the Coming of the Dorians]
  • [projectsx.dartmouth.edu/history/bronze_age/lessons/les/28.html Post-Palatial Twilight: The Aegean in the Twelfth Century B.C.]

Отрывок, характеризующий Тёмные века (Древняя Греция)

Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.