Греческий национализм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Греческий национализм (реже эллинский национализм) — национализм греков и греческой культуры. [1] Греческий национализм, как идеология, возник и развивался в предсовременное время. [2] [3] [4] Греческий национализм стал крупным политическим движением в начале 18-го века, который вылился в Греческую войну за независимость (1821-1829) против Османской империи. [1] Он стал мощным движением в Греции незадолго до начала и во время Первой мировой войны под руководством националистического деятеля Элефтериоса Венизелоса, который был последователем Великой идеи и сумел освободить Грецию во время балканских войн и после Первой мировой войны, присоединить область Измир, прежде чем он был отбит Турцией. [1] Сегодня греческий национализм остается важной темой в греко-турецком споре за Кипр. [1]



История

Создание древнегреческих полисов служило в качестве одного из важнейших компонентов в росте и становлении греческого национализма. [2] Во время греко-персидских войн в 5 веке до н.э. греческий национализм был окончательно сформирован, хотя и существовал в основном как идеология, а не политическое движение, так как некоторые греческие государства были ещё в союзе с Персидской империей. [3] Когда Византийская империя находилась под властью династии Палеологи (1261-1453), появилась новая эра греческого патриотизма, которая сопровождалась гордостью за Древнюю Грецию. [4] Некоторые выдающиеся личности в то время также предлагали изменить императорский титул с "Басилевса и самодержца римлян" на "Император эллинов". [4] Этот энтузиазм по поводу славного прошлого составляли элемент, который присутствовал в движении, приведший к созданию современного греческого государства в 1830 году, после четырёх веков османского правления. [4]

Народные движения, призывающие к энозису (включению разрозненных греческих малонаселённых территорий в большое греческое государство) привели к присоединению Крита (1908), Ионических островов (1864 г.) и Додеканеса (1947) (см.: Парижский мирный договор с Италией (1947)). Призывы к энозису были также особенностью кипрской политики во время британского правления. В мутной межвоенные годы некоторые греческие националисты рассматривали православных христианских албанцев, аромунов и болгар как сообщества, которые могут быть ассимилированы с греческой нацией. [5] Греческий ирредентизм (Великая Идея) потерпел поражение в период греко-турецкой войны (1919 -1922), во время геноцида греков. С тех пор греко-турецкие отношения характеризуются напряженностью между греческим и турецким национализмом, кульминацией которого стало турецкое вторжение на Кипр (1974).

Национализм сыграл значительную роль в греческой политике в течение первого столетия и половины существования греческого государства. Националистические партии прошлого и настоящего включают в себя:

Напишите отзыв о статье "Греческий национализм"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Motyl 2001, "Greek Nationalism", pp. 201–203
  2. 1 2 Burckhardt 1999, p. 168: "The establishment of these Panhellenic sites, which yet remained exclusively Hellenic, was a very important element in the growth and self-consciousness of Hellenic nationalism; it was uniquely decisive in breaking down enmity between tribes, and remained the most powerful obstacle to fragmentation into mutually hostile poleis."
  3. 1 2 Wilson 2006, "Persian Wars", pp. 555–556.
  4. 1 2 3 4 Vasiliev 1952, p. 582.
  5. Çaǧaptay 2006, p. 161.

Ссылки

  • Burckhardt, Jacob (1999) [1872]. [books.google.com/books?id=6viARAF6uowC The Greeks and Greek Civilization]. New York: St. Martin's Press. ISBN 978-0-31-224447-7.
  • Çaǧaptay, Soner (2006). [books.google.com/books?id=C0xU7NjkkqAC Islam, Secularism, and Nationalism in Modern Turkey: Who is a Turk?]. London and New York: Routledge (Taylor & Francis Group). ISBN 978-0-415-38458-2.
  • Motyl, Alexander J. (2001). [books.google.com/books?id=pvHRNNk9hHEC Encyclopedia of Nationalism, Volume II]. London and San Diego: Academic Press. ISBN 978-0-08-054524-0.
  • Vasiliev, Aleksandr Aleksandrovich (1952). [books.google.com/books?id=2X8LtjDLNl8C History of the Byzantine Empire, 324–1453, Volume II]. Madison, WI: University of Wisconsin Press. ISBN 978-0-29-980926-3.
  • Wilson, Nigel (2006). [books.google.com/books?id=_TzjAQAAQBAJ Encyclopedia of Ancient Greece]. New York, NY: Routledge (Taylor & Francis Group). ISBN 978-1-13-678799-7.

Отрывок, характеризующий Греческий национализм

– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.