Флаг Греции
| Греция | |
|
| |
| Утверждён |
22 декабря 1978 (также существовал в 1970—1975) |
|---|---|
| Пропорция |
|
| Предыдущие флаги | |
Флаг Греции представляет собой прямоугольное полотнище с горизонтальными равновеликими чередующимися пятью синими и четырьмя белыми полосами. В крыже помещено изображение прямого (греческого) креста белого цвета. Ширина флага относится к его длине как 2:3. Современный флаг был принят 27 декабря 1978 года.
В разговорном греческом языке из-за цветовой гаммы его часто называют «κυανόλευκη» ([кианолефки]) или «γαλανόλευκη» ([галанолефки]), что означает «сине-белый».
Содержание
Символизм и происхождение цветов
Официального толкования цветов греческого государственного флага не существует. Согласно одной из распространённых расшифровок, синий цвет символизирует море и/или небо, белый — морскую пену. Согласно другой трактовке, 9 полос символизируют 9 слогов национального девиза Греции «Ελευθερία ή θάνατος» («Свобода или смерть», Э-леф-те-ри-я и Та-на-тос) и/или 9 букв в слове «Ελευθερία» («свобода»). Также есть версия, что полосы символизируют 9 муз — богинь искусства и наук.
Сочетание белого и синего цветов использовалось ещё в античности. По данным греческих исследователей [1], впервые комбинация этих цветов была применена на щите древнегреческого героя Ахилла[2]. Под сине-белыми знамёнами выступала армия Александра Македонского. Во времена Византийской империи белый и синий цвет использовались на гербах императорских династий, знатных семей, а также в облачении императора и трона Константинопольского патриарха[1].
История
Античность, Византия
Во времена Древней Греции не существовало государственных флагов как таковых (флаги использовались на флоте для подачи различных сигналов). Вместо них в качестве опознавательных знаков использовались различные эмблемы и символы. Они помещались на щиты и паруса судов, принадлежащих армии того или иного полиса. Первыми «флагами» на территории Греции являлись вексиллумы — военные штандарты, использовавшиеся древнеримской армией. В византийскую эпоху флаги продолжали использоваться в качестве воинских знамён. Они представляли собой квадратное или прямоугольное полотнище с прикреплённым к нему вымпелом[3]. Наиболее значимым из них был лабарум, который использовался византийскими императорами. Из сохранившихся проиллюстрированных источников, в первую очередь из «Мадридских хроник», известно, что на флагах преобладающими цветами были красный и синий. Часто в центре полотнища помещалось изображение креста. На штандартах знатных семей также изображались Христос, Богоматерь и святые[4].
В XIV веке появился первый государственный флаг Византийской империи, который представлял собой квадратное полотнище, разделённое на четыре равные части. В двух противоположных четвертях располагался красный Георгиевский крест на белом фоне, в две другие было помещено изображение флага Палеологов — последней византийской династии.
Османское владычество
В период османского владычества греческим сипахам, являющимся христианами, было разрешено использовать свою традиционную символику. До 1619 года они ходили под флагом с изображением креста и Георгия Победоносца, убивающего дракона. Греческие торговые суда ходили под красно-сине-красным триколором. Красный цвет символизировал Османскую империю, а синий — греков[5]. После подписания Кючук-Кайнарджийского мирного договора в 1774 году греческим торговым судам было разрешено выходить в плавание под флагом России. Во время Пелопоннесского восстания против гнёта Османской империи повстанцы использовали белые флаги с голубым Георгиевским крестом. Впоследствии этот флаг стал символом всего революционного движения.
Принятие государственного флага
15 марта 1822 года указом временного правительства в качестве государственного символа был утверждён флаг, представлявший собой прямоугольное полотнище синего цвета с белым Георгиевским крестом, этим же указом были приняты флаги для военного и торгового флота. В 1928 году было решено, что за пределами Греции должен использоваться флаг с девятью полосами и крестом в крыже (идентичный современному). С установлением в Греции монархии в 1832 году флаг был изменён: в перекрестии было помещено изображение щита, увенчанного короной, также были изменены пропорции и оттенок фона. После отречения первого греческого короля Оттона I с флага был убран королевский щит, осталась только корона. 26 сентября 1867 года королевским указом были определены правила использования и точная конфигурация государственного флага[6].
После провозглашения Второй Греческой республики 25 марта 1924 года короны были удалены с флага, а потом возвращены вновь с восстановлением монархии. В 1967 году, после того как к власти в Греции пришла хунта «чёрных полковников» во главе с Георгиосом Пападопулосом, флаг в очередной раз подвергся изменениям. Изображение короны навсегда было убрано с флага. В 1969 году флаг, использовавшийся ранее только за пределами Греции, был принят в качестве единственного государственного флага, были изменены лишь пропорции и оттенок фона.
После свержения военной хунты в 1974 году и до 1978 года использовался флаг первых двух греческих республик. В 1978 году был утверждён современный флаг Греции[6].
- Исторические флаги
- Spachides Flag.svg
Флаг православных греческих сипахов (1431—1619)
- Flag of Ottoman Greece.svg
Торговый флаг Османской Греции
- Flag of Greece (1822-1978).svg
Флаг первой и второй Греческой республики (1822—1969 и 1975—1978)
- State flag of Greece (1833-1862).svg
Флаг Королевства Греция при Оттоне I
- Naval Ensign of Kingdom of Greece.svg
Королевский флаг Греции, использовавшийся на море и за рубежом (1863—1924 и 1935—1973)
- Flag of Greece (1970-1975).svg
Государственный флаг при «чёрных полковниках»
Использование
Флаг Греции может использоваться как на суше, так и на море. Использование флага Греции регулирует закон № 851. Согласно ему, государственный флаг вывешивается над зданиями резиденции президента, Парламента, министерств, дипломатических миссий, военных баз и образовательных учреждений. Также флаг Греции может быть использован рядовыми гражданами, но только в дни, определённые Министерством внутренних дел, либо во время проведения спортивных или траурных мероприятий. При вертикальном расположении полотнища крест должен располагаться слева, а при расположении на гробе он должен находиться у изголовья с правой стороны. За нарушение правил по обращению и вывешиванию флага следует административная ответственность, за публичное надругательство над ним (срывание с флагштока, нанесение механических повреждений, загрязнение) — уголовная[7].
Что запрещается делать с флагом
- писать и рисовать что-либо на флаге;
- покрывать флагом скульптуры, статуи;
- вывешивать с окон или балконов без древка;
- использовать в коммерческих целях;
- использовать в качестве логотипа.
Цветовые характеристики
В греческом законодательстве не даётся точных цветовых характеристик для изготовления флагов, то есть для их изготовления может быть использован любой оттенок синего цвета — от голубого, до тёмно-синего. В самой Греции наиболее часто при изготовлении национального флага применяется особый оттенок синего цвета (тот же оттенок дан в альбоме Французского общества картографии от 2001 года):
| Цветовая модель | Синий | Белый |
|---|---|---|
| Pantone | 286 C | Safe |
| RGB | 0-93-170 (#005DAA) | 255-255-255 (#FFFFFF) |
| CMYK | 100-66-0-2 | 0-0-0-0 |
| HSB | 207,1-100-66,67 | 0-0-100 |
| Lab | 37, −6, −54 | 100, 0, 0 |
См. также
Напишите отзыв о статье "Флаг Греции"
Примечания
- ↑ 1 2 E. Kokkoni, G. Tsiveriotis. Ελληνικές Σημαίες, Σήματα-Εμβλήματα (Greek Flags, Signs and Emblems), Athens 1997 ISBN 960-7795-01-6
- ↑ V. Tzouras. Η Ελληνική Σημαία, Μελέτη Πρωτότυπος Ιστορική (The Greek Flag, Original Historic Study), A. Lantzas, Kerkyra 1909
- ↑ Император Маврикий. Стратегикон Маврикия, II.14
- ↑ Oxford Dictionary of Byzantium / Alexander Kazhdan. — Oxford University Press, 1991. — P. 472, 999. — ISBN 978-0-19-504652-6.
- ↑ [users.att.sch.gr/zskafid/simea5a.htm Греческие флаги]
- ↑ 1 2 Alexander-Michael Hadjilyra. [web.archive.org/web/20070402084632/www.army.gr/n/g/publications/articles/GreekFlag0/GreekFlag1/ Η καθιέρωση της ελληνικής σημαίας («The adoption of the Greek flag»)], Hellenic Army General Staff, 2003
- ↑ [webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:old.law.uoa.gr/crime-research/simaia.pdf Law 851 (in Greek)]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Флаг Греции
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
