Греческое экономическое чудо
Греческое экономическое чудо — период высоких темпов экономического и социального развития Греции с 1950 по 1973 год. Темпы экономического роста в стране в среднем достигали 7 %. Этот показатель был вторым в мире после Японии в течение того же периода[1].
Темпы роста были наиболее высокими в течение 1950-х годов, часто превышая 10 %. Промышленное производство несколько лет ежегодно росло на 10 %, в основном в 1960-х годах. На начальном этапе экономический рост расширил финансовый разрыв между богатыми и бедными, углубив политический раскол общества. В самой Греции термин «экономическое чудо» используется редко.
Содержание
История
Оккупация Греции нацистскими войсками с 1941 по 1944 год и ожесточенные бои с группировками Движения Сопротивления имели разрушительные последствия для инфраструктуры и экономики (в частности, принудительные займы, которые требовал оккупационный режим, серьёзно девальвировали греческую драхму). Во время Второй мировой войны в Греции началась гражданская война, которая продлилась до 1949 года. К 1950 году относительное положение греческой экономики резко ухудшилось. Согласно британскому экономисту Ангусу Мэдисону, доход на душу населения по паритету покупательной способности упал с 62 % от этого показателя во Франции в 1938 году до примерно 40 % в 1949 году[1].
Быстрому восстановлению греческой экономики способствовал ряд мероприятий, в том числе (в дополнение к стимуляции, как и в других европейских странах, предусмотренной планом Маршалла) резкая девальвация драхмы, привлечение иностранных инвестиций, значительное развитие химической промышленности, развитие туризма и сферы услуг в целом и, не в последнюю очередь, массовое строительство, связанное с масштабными инфраструктурными проектами и восстановлением греческих городов. Последнее связано с резкой урбанизацией греческих городов, заменившей малоэтажную застройку монотонными безликими бетонными многоэтажками.
Период роста закончился в 1974 году с падением военной хунты, когда показатель роста ВВП был худшим в послевоенной истории страны (падение на 6 % за год)[2]. Незначительные падения ВВП происходили и в 1980-х, но они частично компенсировались теневой экономикой.
В общей сложности, греческий ВВП рос 54 года из 60 после Второй мировой и гражданской войны[3]. С 1950 года до экономического кризиса 2008 года, за исключением относительного экономического застоя 1980-х годов, Греция последовательно демонстрировала лучшие темпы экономического роста, чем большинство европейских стран[4]. С начала 1970-х до 1990-х годов для страны была нормальной двузначная инфляция, часто ближе к 20 %, чем к 10, пока денежно-кредитная политика не была изменена для соответствия критериям вхождения в еврозону[5].
См. также
Напишите отзыв о статье "Греческое экономическое чудо"
Примечания
- ↑ 1 2 Angus Maddison," Monitoring the World Economy 1820-1992", OECD (1995)
- ↑ [stats.oecd.org/viewhtml.aspx?queryname=18154&querytype=view&lang=en "Country statistical profiles 2009: Greece,"] OECD.StatExtracts
- ↑ Paul Bairoch, "Europe's GNP 1800-1975," [www.istitutodatini.it/biblio/riviste/g-k/journal1.htm The Journal of European Economic History], a. 5, no. 2 (1976), pp. 273-340. ISSN: 0391-5115
- ↑ IMF and World Bank April 2008 data
- ↑ www.global-rates.com/images/charts/gr-inflatie-chart-14-2043.jpg
Литература
- Takis Fotopoulos, [www.inclusivedemocracy.org/fotopoulos/english/brvarious/restruct_irae_92.htm "Economic restructuring and the debt problem: the Greek case,"] International Review of Applied Economics, Vol. 6, No. 1 (1992). Retrieved: 5 May 2010.
Отрывок, характеризующий Греческое экономическое чудо
– А коли про потерю спросят?– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
