Грешнов, Александр Капитонович

Александр Капитонович Грешнов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
начальник строительства № 247 Южно-Уральского управления строительства МВД СССР
1958 — 1958 годы
начальник строительства № 601 управления «Химстрой» Министерства среднего машиностроения СССР
июнь 1959 — ноябрь 1967 года
Рождение:	15 декабря 1909(1909-12-15) станица Слащёвская, область Войска Донского, ныне Кумылженский район, Волгоградская область
Смерть:	4 января 1991(1991-01-04) (81 год) Москва
Место погребения:	Троекуровское кладбище
Партия:	КПСС
Образование:	рабфак Новочеркасский индустриальный институт
Военная служба
Принадлежность:	СССР СССР
Звание:
Сражения:	Великая Отечественная война
Награды:

Александр Капитонович Грешнов (15 декабря 1909 года, станица Слащёвская, Область Войска Донского, ныне Кумылженский район, Волгоградская область — 4 января 1991 года, Москва) — советский организатор строительного производства. Генерал-майор инженерно-строительной службы (1965). Герой Социалистического Труда. Лауреат Сталинской премии первой степени.

Биография

Александр Капитонович Грешнов родился 15 декабря 1909 года в станице Слащевская Области Войска Донского, ныне в составе Кумылженского района Волгоградской области, в семье потомственного священнослужителя.

Закончил семь классов средней школы.

С 1926 года работал учеником токаря и токарем на механических заводах в Луганске и Новочеркасске и одновременно в 1932 году окончил рабфак, а в 1937 году — Новочеркасский индустриальный институт.

Член КПСС.

С 1937 года работал в тресте «Волгострой» в Рыбинске (Ярославская область) на должностях старшего инженера отдела мостов, старшего прораба и заместителя начальника строительства станции «Волга» Ярославской железной дороги.

После начала Великой Отечественной войны, в июле 1941 года получил срочное задание построить железнодорожную ветку «Чистый Мох», ведущую к авиазаводу. В августе 1941 года был направлен на Южный фронт, где до марта 1942 года служил в составе 5-й Саперной армии начальником 3-го района оборонительных сооружений 39-го Армейского Полевого Строительного Управления (39 АПСУ). Обеспечивал строительство оборонительных сооружений и прошёл путь от райцентра Новые Санжары на Украине до Сталинграда, где им были выполнены задания по строительству сооружений в районе ж-д станции «Суровикино».

В марте 1942 года по решению ГОКО СССР был назначен на должность начальника участка треста «Челябметаллургстрой» на строительстве Челябинского металлургического завода.

С 1946 года Грешнов работал на стройках атомного проекта — на военизированных должностях (для чего в январе 1948 года призывается в ряды Советской Армии, с присвоением первичного звания инженер-капитан): начальника участка, с 1951 года — на должностях главного инженера района, начальника 4-го строительного района и заместителя начальника строительства, а с 1958 года — на должности начальника строительства № 247 Южно-Уральского управления строительства МВД СССР, строившего в Озёрске (Челябинская область) комбинат № 817, известный сейчас как НПО «Маяк». В том же 1958 году Грешнову было присвоено звание инженер-полковник.

В июне 1959 года был назначен на должность начальника строительства № 601 управления «Химстрой» Министерства среднего машиностроения СССР, находясь на которой, руководил строительством объектов Сибирского химического комбината в городе Томск-7, ныне город Северск, Томская область. Также впервые управление, до этого работавшее на секретных объектах атомной отрасли, стало привлекаться к выполнению народнохозяйственных (строительство Новосибирского академгородка и жилых районов в Северске) и военных (строительство пусковых комплексов для Ракетных войск стратегического назначения на территории Казахской ССР) задач.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1962 года за выдающиеся достижения в строительстве объектов оборонного назначения Александру Капитоновичу Грешнову присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот».

В 1965 году постановлением Совета Министров СССР Александру Капитоновичу Грешнову было присвоено воинское звание генерал-майора инженерно-технической службы.

С 1 января 1968 года Грешнов был назначен на должность заместителя главного инженера 9-го Главного управления проектирования и капитального строительства Министерства среднего машиностроения СССР. По должности курировал строительство объектов советского атомного комплекса, таких как Ускорительно-накопительный комплекс в Протвино (Московская область), установка «Токамак-15» в Институте имени И. В. Курчатова, Игналинская и Ленинградская АЭС.

В 1982 году Грешнов вышел на пенсию. Умер 4 января 1991 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Награды

• Медаль «Серп и Молот» (7.03.1962);
• Два ордена Ленина (29.10.1949, 7.03.1962);
• Два ордена Трудового Красного Знамени (4.01.1954, 29.07.1966);
• Орден Отечественной войны 1-й степени (11.05.1985);
• Орден «Знак Почёта» (29.04.1943);
• Медаль «За оборону Сталинграда» (1943);
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945);
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1946);
• Медаль «За безупречную службу» трёх степеней (1959, 1963, 1967);
• Юбилейная медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970);
• Медаль «Ветеран Вооружённых Сил СССР» (1976);
• др. медали СССР.

• Лауреат Сталинской премии первой степени (6.12.1951).

Литература

• Богуненко Н. Н., Пелипенко А. Д., Соснин Г. А. Александр Капитонович Грешнов // Герои атомного проекта. — Саров: Росатом, 2005. — С. 112—114. — ISBN 5-9515-0005-2.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10774 Грешнов, Александр Капитонович]. Сайт «Герои Страны».
• [enc.ural.ru/index.php/Грешнов_Александр_Капитонович Свободная энциклопедия Урала. Биография и фотографии А. К. Грешнова]
• [towiki.ru/view/Александр_Капитонович_Грешнов Томская Википедия. Подробная биография генерала А. К. Грешнова, фото]

Отрывок, характеризующий Грешнов, Александр Капитонович

Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.