Грибоедов, Адриан Сергеевич

Адриан Сергеевич Грибоедов
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Место смерти:	Ленинград
Страна:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Научная сфера:	педиатрия
Место работы:	Государственный психо-неврологический институт им. В. М. Бехтерева; Второй Ленинградский медицинский институт; Областной НПИ по охране здоровья детей и подростков.
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Императорская Военно-медицинская академия
Научный руководитель:	профессор В. М. Бехтерев

Адриа́н Серге́евич Грибое́дов (23 августа [4 сентября] 1875, Санкт-Петербург — октябрь 1948, Ленинград) — российский, советский педиатр, невролог, детский психиатр, педолог, дефектолог. Доктор медицины, профессор.

Один из основателей ленинградской школы детских медицинских психологов; основоположник Обследовательского детского института им. Грибоедова; ректор Петроградский педагогический институт социального воспитания нормального и дефективного ребёнка; организатор детского здравоохранения в Ленинграде.

Биография

Существует мнение, что Адриан Сергеевич Грибоедов приходился внучатым племянником известному драматургу Александру Сергеевичу Грибоедову. На самом деле это маловероятно, поскольку единственная сестра автора «Горе от ума» в замужестве носила фамилию Дурново.

Отцом Адриана Сергеевича был отставной подполковник Сергей Алексеевич Грибоедов (1840—1888), даже отдалённое родство которого с Александром Сергеевичем проследить не удалось.

Адриан Грибоедов родился в Петербурге, где в 1894 году окончил популярную в столице Пятую гимназию. В том же году он поступил в Императорскую Военно-медицинскую академию.

В годы учёбы А. С. Грибоедов увлекся педиатрией и с интересом работал в клинике детских болезней профессора Н. П. Гундобина. Вскоре его заинтересовала проблема нервно-психических расстройств у детей, что привело его к профессору В. М. Бехтереву. Именно на его кафедру Адриан Сергеевич был направлен в 1899 году, когда с окончанием академии и получением звания лекаря, оказался среди тех выпускников, кто для дальнейшего совершенствования был оставлен в академии. С этого момента и до самой смерти академика он стал одним из ближайших его помощников и учеников.

Одновременно Адриан Сергеевич продолжил работу в клинике детских болезней профессора Н. П. Гундобина. Совместно с ним и профессорами психологии А. Ф. Лазурским и А. П. Нечаевым в 1902 году А. С. Грибоедов принял участие в организации первых в России педологических курсов. Здесь, получив в 1903 году должность штатного ассистента клиники душевных и нервных болезней профессора В. М. Бехтерева, Адриан Сергеевич был допущен к чтению лекций по педагогике и детской психопатологии. Поработать пришлось только год. С началом Русско-японской войны А. С. Грибоедов получил назначение младшим врачом Изборского 177 пехотного полка, дислоцировавшегося в Риге. В этой должности он заменил коллегу, командированного на Дальний Восток, и вернулся домой только после окончания войны.

В 1906 году А. С. Грибоедов был назначен сначала ординатором, а затем сверхштатным ассистентом психиатрической клиники Николаевского военного госпиталя в Петербурге и почти одновременно принят врачом приюта братства во имя Царицы Небесной для детей-идиотов и эпилептиков, который был открыт Е. К. Грачёвой в 1903 году в шестидесяти километрах от столицы, на Карельском перешейке, на железнодорожной станции Райвола. В приюте призревалось 204 живущих и 40 приходящих детей, распределённые по пяти группам:

• эпилептики и идиоты, поддающиеся некоторому обучению;
• полнейшие идиоты, требующие лишь физического ухода;
• буйные душевно больные дети;
• отсталые и припадочные школьники;
• припадочные ремесленного отделения.

В том же году он вновь стал читать курс по педагогике и детской психологии, но теперь уже на Фребелевских Курсах и в Педагогической академии, которая возникла по инициативе В. М. Бехтерева на месте бывших педологических курсов.

В 1907 году профессор В. М. Бехтерев привлек А. С. Грибоедова к организации при Военно-медицинской академии своего главного детища — Психоневрологического института. Заняв здесь должность штатного преподавателя, в 1908 году Адриан Сергеевич подготовил объемный курс по педологии, гигиене воспитания, детской психоневрологии, медицинской психологии и дефектологии. Эти лекции, адресованные как студентам, так и врачам, получили весьма высокую оценку, и уже через два года А. С. Грибоедов был избран на должность профессора Психоневрологического института, с последующим утверждением в этом звании.

В 1908 году в составе Лиги образования при непосредственном участии А. С. Грибоедова было организовано Всероссийское общество образования и воспитания ненормальных детей, ставшее предтечей современных объединений дефектологов и психологов. В 1913 году Адриан Сергеевич был избран товарищем председателя Общества и исполнял эти обязанности до Октябрьской революции,

Деятельность при Советской власти

Вскоре после того, как власть в России оказалась в руках большевиков, в марте 1918 года в Петрограде при так называемом Союзе коммун Северной области был образован Комиссариат здравоохранения. 24 февраля 1919 года Союз коммун Северной области прекратил своё существование, а комиссариат здравоохранения после серьёзного реформирования стал называться Губернским отделом здравоохранения (Губздравотдел). Тогда же в нём впервые был создан подотдел Охраны здоровья детей, в структуре которого среди прочих было отделение дефективных детей. Его и возглавил А. С. Грибоедов, тем самым оказавшись среди первых организаторов системы детского здравоохранения Петрограда.

Вместе с другим сотрудником Губздравотдела — профессором В. О. Мочаном, А. С. Грибоедов оказался одним из учредителей Ленинградского врачебно-педологического общества. Интересы детского здравоохранения Адриан Сергеевич представлял в Петросовете, избиравшись его членом на протяжении нескольких созывов, до 1924 года включительно.

Важным делом на посту одного из руководителей здравоохранением Петрограда стало для Адриана Сергеевича открытие в 1919 году Педагогического института социального воспитания нормального и дефективного ребёнка (впоследствии Институт педологии и дефектологии). Его ректором А. С. Грибоедов был назначен в 1923 году, перейдя сюда из Губздравотдела.

Почти одновременно, в 1923 году профессор А. С. Грибоедов возглавил кафедру врачебной педагогики (позже — кафедра гигиены воспитания) в Государственном институте медицинских знаний (переименованном вскоре в Санитарно-гигиенический медицинских институт). Институт был создан на базе медицинского факультета Психоневрологического института академика В. М. Бехтерева всего тремя годами ранее. Кафедры врачебной педагогики в нём не существовало, и Адриану Сергеевичу пришлось организовывать её с «чистого листа».

Вместе с тем, до 1928 года, Адриан Сергеевич оставался вице-президентом в руководимой В. М. Бехтеревым ещё с дореволюционных времён Психоневрологичской академии (наб. реки Мойки, д. 52). Находясь в этой должности, а также используя свое положение в Губздравотделе, при Психоневрологичской академии А. С. Грибоедов ещё в 1919 году организовал Обследовательский детский институт. Задача института заключалась в изучении природы психоневропатий и дефективности детей, разработке методов исследования детской личности, выработке критериев диагностики и определения степени и глубины повреждения, а также разработке методов обучения и воспитания при различных видах и степенях дефективности. Первоначально институт располагался на Каменном острове в доме № 13 по Берёзовой аллее, но в 1926 году переехал на наб. реки Фонтанки в дом № 5. На новом месте он стал носить имя своего основателя — профессора Грибоедова.

Ещё до того, как в середине 30-х годов началась кампания против педологии как науки, которая с выходом 4 июля 1936 года известного Постановления ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов» завершилась её полным разгромом, Обследовательский детский институт был упразднен. К тому времени профессор А. С. Грибоедов успел передать руководство институтом Н. Д. Щепкину, оставаясь в нём лишь сверхштатным научным консультантом. Связано это было с тем, что в конце 20-х годов Адриан Сергеевич принял предложение возглавить клинику и кафедру детской психоневрологии и психологии Первого медицинского института, а также Психоневрологический сектор Научно-практического института охраны здоровья детей и подростков (НПИ ОЗДиП, ныне известного как НИИ детских инфекций).

С началом Великой Отечественной войны А. С. Грибоедов некоторое время оставался в Ленинграде, где пережил первую блокадную зиму. Весной 1942 года вместе с частью сотрудников и студентов Первого медицинского и Санитарно-гигиенического институтов он был эвакуирован на Кавказ для организации в Кисловодске филиала медицинского института. Оказалось, что рядом в Пятигорске разместился фармацевтический институт эвакуированный из Днепропетровска. Туда, для руководства кафедрой гигиены и был направлен Адриан Сергеевич. В августе 1942 года Кавказ был захвачен противником, однако работа Пятигорского фармацевтического института не прекращалась. С большим облегчением его сотрудники, а вместе с ними и профессор А. С. Грибоедов весной 1943 года встретили возвращение Красной Армии. После освобождения города А. С. Грибоедов продолжил работу на своей кафедре, а с марта 1943 года, к тому же, принял на себя обязанности заместителя директора по научной и учебной работе. В конце войны, когда пришло известие по снятии блокады, А. С. Грибоедов вернулся в Ленинград.

Скончался А. С. Грибоедов в октябре 1948 года на 73 году жизни. Место его захоронения уточнить не удалось.

Семья

Жена: Любовь Тимофеевна Грибоедова — профессор Педагогического института социального воспитания нормального и дефективного ребёнка. После 1920 года проживала отдельно от мужа;

Братья:

• Валентин Сергеевич Грибоедов (1878, Петербург — 14.04.1949, Париж) — в 1899 году окончил Константиновское артиллерийское училище. Участник Русско-японской войны в составе 3-го Сибирского резервного артиллерийского дивизиона. Участник Первой мировой войны, а также Гражданской войны в составе Белой армии. В эмиграции во Франции;
• Дмитрий Сергеевич Грибоедов.

Адреса в Петербурге

В молодые годы А. С. Грибоедов снимал квартиры на Гагаринской ул., д. 11, затем на Знаменской ул., д. 43.

С 1915 года по 1920 год семья Адриана Сергеевича проживала по адресу Малая Московская ул., д. 4.

Последний адрес А. С. Грибоедова с 1920 года и до конца жизни — в здании, где находился его Обследовательский институт: наб. реки Фонтанки, д. 5.

Вклад в науку

• А. С. Грибоедов оказался одним из основоположников такого направления детской психологии, как дефектология.
• По руководством А. С. Грибоедова в Обследовательском институте и Институт педологии и дефектологии были разработаны:

• ряд диагностических методик, в том числе: «физический профиль», «социалогический профиль», «местиметрическое тестирование», «сколометрия» и др.;
• классификация детских психоневропатий дефективности;
• система лечебной педагогики;
• принципы психоневрологической диспансеризации детей.

• Основные научные интересы А. С. Грибоедова лежали в плоскости изучения умственной отсталости, детской психопатологии и трудновоспитуемости. В условиях идеологического прессинга и навязанного науке марксистско-ленинского мировоззрения А. С. Грибоедов не мог оставаться полностью свободным в изложении своей научной позиции. Сам он определял её как:

  «…социобиологическое направление, рассматривающее детскую личность, как единое материалистическое целое, изучаемое объективно в процессе его диалектической динамики. Социальная среда создает личность на её биологических предпосылках…»

• Оставаясь на рефлексологических позициях В. М. Бехтерева, в 30-х годах А. С. Грибоедов утверждал, что:

  «рефлексологическое исследование и рефлексологическая интерпретация психологических опытов и наблюдения является необходимой частью работы с детьми».

• Так и не преодолев механистической трактовки психических процессов, на основании обследования свыше ста тысяч нормальных детей А. С. Грибоедов разработал «стандарты нормального развития разных сторон личности ребёнка». Тем самым, по его мнению, была создана основа для диагностики отклонений в развитии.
• А. С. Грибоедов одним из первых, показал влияние эндокринных желез на психику ребёнка. Он считал, что в одних случаях железы внутренний секреции могут играть первичную роль по отношению к состоянию психики, в других — наоборот, эндокринные изменения могут стать следствием первичных психических расстройств, и, наконец, изменения в психической и эндокринной сферах могут развиваться независимо друг от друга.
• А. С. Грибоедов состоял редактором журнала «Вопросы изучения и воспитания личности: педология и дефектология» и сборников «Новое в дефектологии».

Некоторые научные труды

• Ненормальные дети в семье и школе: Очерки по дет. психопатологии и патолог. педагогике / Под ред. и с предисл. препод. Психо-неврол. ин-та д-ра А.С. Грибоедова. — М.: "Польза" В. Антик и К°, 1914 - VIII. — 184 с. — (Педагогическая академия в очерках и монографиях .(Воспитание в семье и школе) / Под общ. ред. проф. Алекс. Петр. Нечаева).
• Грибоедов А. С. Умственная одаренность и принципы отбора детей во вспомогательные школы / Детский обследовательный ин-т Гос. психо-неврологич. акад. — Л.: тип. "Сов. печ.", 1928. — 30 с.
• Грибоедов А. С. Детская психопатология и лечебная педагогика. — Л., 1926.
• Грибоедов А. С. На пути к преступлению : (Трудновоспитуемые дети) / Под ред. проф. Л.Г. Оршанского, проф. А.А. Жижиленко и И.Я. Дерзибашева: Детский обследовательный ин-т Гос. психо-неврологич. акад. — Л.: типо-литогр. ЛИСН, 1928. — 121 с. — (Библиотека Криминологического кабинета Ленинградского областного суда).
• Грибоедов А. С. Воспитаем здоровых детей: Памятка / Ленингр. дом. сан. культуры. — Л.: тип. Горсовета, 1935. — 16 с.
• Грибоедов А. С. Общая и частная психопатология детского возраста / Курс проф. А.С.Грибоедова. - Б.м : Ком. соц. обеспечения. — Л., 1924. — 15 с.
• Грибоедов А. С. Медико-педагогическая экспертиза и комиссии по делам о несовершеннолетних. — М.: Гос. изд, 1923. — 43 с. — (Учеб. и учеб. пособия для шк. I и II ступ.).
• Грибоедов А. С., Дюкова М. Г. Внутренняя секреция и патология личности ребенка / Гос. психо-неврологич. акад. Рефлексол. ин-т по изучению мозга. — Л.: тип. "Советский печатник", 1928. — 20 с.
• Новое в дефектологии: Сборник 1-2 / Под ред. проф. А.С. Грибоедова: Гос. психо-неврол. акад., Гос. рефлексол. ин-т по изучению мозга им. В. М. Бехтерева. — Л.: тип. "Советский печатник", 1928. — (Труды Дефектологического отделения Государственной психо-неврологической академии с Государственным рефлексологическим институтом по изучению мозга им. заслуженного деятеля науки академика В.М. Бехтерева в Ленинграде / Главнаука Р.С.Ф.С.Р.).
• Моисеев С. В., Грибоедов А. С., Давидсон Д. Г., Зильбера Д. А. и др. Учебник общей гигиены : Для студентов лечебного и педиатр. фак. мед. ин-тов СССР. — Л.: Медгиз, 1947. — 720 с.
• Люблинский П. И., Грибоедов А. С., Мухин М., Адеркас М. Справочник по вопросам социально-правовой охраны несовершеннолетних и детской дефективности / Под ред. проф. А. С. Грибоедова, С. М. Биргер: Ин-та соц. воспитания нормал. и дефетив. ребенка. — М.: Гос. изд-во, 1924. — 68 с.
• Вопросы воспитания нормального и дефективного ребенка / Сб. ст. сотрудников Пед. ин-та соц. воспитания нормального и дефективного ребенка под ред. А. С. Грибоедова, А. К. Борсука и В. В. Белоусова; Психо-неврол. акад. — М.: Гос. изд-во, 1924. — 232 с.
• Левин Ю. А. Новые методы испытаний школьной успешности и одаренности в практике Ленинградских школ / С предисл. проф. А. С. Грибоедова: Детский обследовательный ин-т им. проф. А. С. Грибоедова. Госуд. психо-неврологич. акад. в Ленинграде. — Л.: тип. "Красной газеты" им. Володарского, 1927. — 155 с.
• Шершень М. М. Дети-второгодники : Педагогическое исследование природы, причин и профилактики детской школьной отсталости / С предисл. проф. А. С. Грибоедова: Детский обследовательный ин-т им. проф. А. С. Грибоедова. Госуд. психо-неврологич. акад. в Ленинграде. — Л.: тип. " Трудовой печатник ", 1927. — 46 с.
• Лобус А. И. Методика полового просвещения молодежи : (Для школьно-санитарных врачей, преподавателей и педологов) / С предисл. проф. А.В. Немилова проф. А. С. Грибоедова и Л.А. Кривского: Детский обследовательный ин-т им. проф. А. С. Грибоедова. Госуд. психо-неврологич. акад. в Ленинграде. — Л.: тип. В. Дмитриева, 1927. — 63 с.
• Федоров С. И. Школьно-педагогический эксперимент в трудовой и профессиональной школе / С предисл. проф. А. С. Грибоедова: Детский обследовательный ин-т им. проф. А. С. Грибоедова. Госуд. психо-неврологич. акад. в Ленинграде. — Л.: тип. "Красной газеты" им. Володарского, 1927. — 117 с.
• Исаев А. П. Основные вопросы педологии детского дома / С предисл. проф. А. С. Грибоедова:. — М., Л.: гос. тип. им. Евг. Соколовой, 1930. — 83 с. — (Необходимая библиотека воспитателя в детском доме).

Доклады на заседаниях Общества детских врачей

Френостения и её педологическое значение

1.02.1928

Метод исследования детской умственной отсталости

27.02.1929

—

См. также

Санкт-Петербургское отделение Союза педиатров России

Литература

Грибоедов А. С. Автобиография / Рукописный архив академика М. С. Маслова, хранящийся на кафедре детских болезней Военно-медицинской академии.

Отрывок, характеризующий Грибоедов, Адриан Сергеевич

Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.