Григорашвили, Михаил Леонтьевич

Григорашвили Михаил Леонтьевич
მიხეილ გრიგორაშვილი
Джорж Аид, Девид Боид и Михаил Григорашвили на фоне истребителя FDB-1
Род деятельности:	Лётчик, конструктор, промышленник
Дата рождения:	6 февраля 1888(1888-02-06)
Место рождения:	Дербент
Дата смерти:	1953(1953)
Место смерти:	Нью-Джерси

Григорашвили Михаил Леонтьевич (Майкл Грегор, англ. Michael Gregor) (1888, Дербент — 1953, Нью-Джерси), грузинский авиаконструктор, лётчик. Один из пионеров российской, американской и канадской авиационной промышленности.

Михаил Григорашвили родился в Дербенте (Российская империя) 6 февраля 1888 г. в семье учителя. В 1906 г. поступил в Институт инженеров путей сообщения Имп. Александра I. Григорашвили с раннего возраста был заинтересован авиацией и был одним из организаторов студенческого воздухоплавательного кружка и редактором издававшегося там журнала «Аэромобиль». Учителями молодого авиаконструктора были Н. А. Рынин и М. В. Заустинский. Вместе с ними студент Григорашвили участвовал в 1908 г. в организации ИВАК. В аэроклубе Григорашвили познакомился со многими пионерами российской авиации, в том числе с В. Лебедевым и С. Щетининым.

Для совершенствования навыков пилотирования Григорашвили был направлен аэроклубом во Францию в лётную школу Пишофа, где в июле 1911 г. получил пилотское «бреве» 577 и стал одним из первых российских лётчиков. После возвращения в Россию Григорашвили работал инструктором в лётной школе ИВАК и совершил ряд удачных показательных полётов в городах Прибалтики, Сибири и Украины. В 1913 г. Григорашвили первым из студентов защитил диплом по авиационной специальности.

В годы Первой мировой войны Григорашвили работал на заводе Щетинина, а затем главным инженером на фабрике «Мельцер», где воздушные винты собственной системы «Г» были испытаны на самолётах российского Военно-воздушного флота. Винты по своим характеристикам были лучше новейших зарубежных образцов. Их крупносерийное производство было развёрнуто на заводе «Мельцер», который стал к началу 1917 г. ведущим предприятием промышленности по выпуску воздушных винтов. Во многом благодаря Григорашвили российская авиация в Первой мировой войне не испытывала недостатка в этом виде продукции.

После Октябрьской революции Григорашвили был вынужден покинуть Россию. Он перебрался в Тбилиси, где работал инженером в Министерстве путей сообщения Грузии.

После установления советской власти в Грузии Григорашвили был вынужден покинуть родину и эмигрировал в США. С 1921 г. работал конструктором на авиационном заводе «Гэллендет Эркрафт» в штате Род-Айленд, но вскоре переехал в один из центров американской авиации Дейтон на предприятие «Дейтон-Райт». В 1923 г. стал конструктором на крупнейшей в Америке авиационной фирме «Кёртис-Райт». В 1926 г. Григорашвили принял американское гражданство. В 1934 г. Григорашвили основал фирму «Грегор Эркрафт» и построил оригинальный лёгкий самолёт «GR-1». В 1936 г. Григорашвили по приглашению канадской фирмы «Кар энд Фаундри» переехал в Форт-Уильям (провинция Онтарио), где реализовал проект своего истребителя биплана FDB-1. Таким образом, Григорашвили стал одним из основателей канадской авиационной промышленности.

В сороковых годах Григорашвили работал на должность главного конструктора в компании «Чеис Эркрафт».

Михаил Григорашвили умер в 1953 г. в Трентоне, штат Нью-Джерси, США.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Григорашвили, Михаил Леонтьевич

Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.