Никифор Григора

Никифор Григора
Место рождения:	Гераклея Понтийская
Научная сфера:	история, астрономия

Ники́фор Григора́ (греч. Νικηφόρος Γρηγοράς, ок. 1295 — ок. 1360) — византийский философ, богослов, историк, астроном, писатель. Родился в Гераклее Понтийской.

Очерк биографии и творчества

В раннем возрасте он поселился в Константинополе, где о его репутации как ученого стало известно Андронику II, которым он и был назначен хартофилаксом (хранителем архивов). В 1326 году Григора предложил (в дошедшем до нашего времени труде) определённые изменения в календаре, от введения которых император отказался из-за страха волнений; около двух сотен лет спустя реформы были осуществлены Григорием XIII практически на тех же условиях.

Когда Андроник был свергнут (1328) своим внуком Андроником III, Григора проявил солидарность и ушёл в частную жизнь. Его с трудом убедили принять участие в словесном поединке с известным калабрийским монахом Варлаамом, где последний был посрамлён. Это способствовало росту репутации Григоры и привело к нему множество учеников.

Григора оставался предан Андронику Старшему до последнего, но после его смерти он преуспел в завоевании расположения его внука, которым он был назначен вести безуспешные переговоры об унии Греческой и Латинской Церквей с посланниками Папы Иоанна XXII (1333). Впоследствии Григора сыграл важную роль в последующих за поражением Варлаама других исихастских спорах, в которых он яростно оппонировал Григорию Паламе, не удовлетворившемуся поражением одного только Варлаама главному вдохновителю движения за очищение Православия от идеализма в целом. После того, как учение Паламы было признано собором 1351 года, Григора, отказавшийся его принять, был фактически заточен в монастырь на два года. О последних годах его жизни ничего не известно.

Главным трудом Григоры является «Римская история» (принятое традиционное название, вариант перевода — «История ромеев») в 37 книгах, описывающая события с 1204 по 1359 годы. Она частью дополняет, частью продолжает труд Георгия Пахимера. Григора обнаруживает внушительную скрупулёзность, но стиль его помпезен и тенденциозен. Более чем пристальное внимание уделено религиозным вопросам и догматическим спорам. Данный труд и труд Иоанна Кантакузина дополняют и уточняют друг друга и должны изучаться вместе. Прочие сочинения Григоры, которые (за редким исключением) до сих пор остаются неизданными, доказывают его потрясающую разносторонность. Среди них следует упомянуть историю спора с Паламой, биографии его дяди и воспитателя Иоанна, митрополита Ираклеи, а также мученика Кондратия Антиохийского, речи на смерть Феодора Метохита и двух императоров Андроников, комментарии к странствиям Одиссея и трактату Синезия о снах, трактаты по орфографии и о словах с неясным значением, философский диалог «Флорентинец или О мудрости», астрономические труды по вычислению пасхалии и подготовке астролябии; обширная переписка.

Сочинения

• Минь. Patrologia graeca, vol. 148, 149.
• Rhomäische Geschichte / Historia Rhomaike. Übersetzt und erläutert von Jan Louis van Dieten. In Fortsetzung der Arbeit von Jan Louis van Dieten übers. und erl. von Franz Tinnefeld. 6 Bände in 7 Teilen (Bibliothek der griechischen Literatur Bde 4, 8, 9, 24, 39, 59, 66). Stuttgart: Hiersemann, 1973–2007.
• Никифор Григора. Римская история. // Под ред. П. Шалфеева. — СПб.: СПбДА, 1862 (был издан только первый том).
• Никифор Григора. История ромеев. В 3 т. / Пер. с греч. Р. В. Яшунского, вступ. ст. Л. Герд. СПб.: Своё издательство, 2013-. (изданы т.1-2)
  • Том 1. Книги I-XI. 2013. XLII, 438 c. ISBN 978-5-4386-0136-4
  • Том 2. Книги XII-XXIV (начало). 2014. VIII, 496 с. ISBN 978-5-4240-0095-9

Литература

• E.Th. Theodossiou, V.N. Manimanis, M.S. Dimitrijevi, E. Danezis. Nicephoros Gregoras: the greatest Byzantine astronomer, Astronomical & Astrophysical Transactions, Volume 25, Issue 1, February 2006, pages 105—118. [www.informaworld.com/smpp/content~content=a755250006~db=all~order=page Статья на сайте журнала]
• E.Th. Theodossiou, V.N. Manimanis, M.S. Dimitrijevi, E. Danezis. The greatest Byzantine astronomer Nicephoros Gregoras and Serbs. Publications of the Astronomical Observatory of Belgrade, Vol. 80, p. 269—274, 2006. [adsabs.harvard.edu/abs/2006POBeo..80..269T online]

Ссылки

• [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/grig/index.php Григора Никифор. Римская история]
• [www.nsu.ru/classics/byzantium/interest.htm#astr Точное знание и естественные науки в поздней античности и Византии: астрономия]
• [www.nsu.ru/classics/byzantium/favorite.htm#ГРИГОРА Григора, Никифор]
• [www.pachs.net/blogs/comments/why_should_anybody_care_about_byzantine_science D. Hayton, Why Should Anybody Care about Byzantine Science?]

Отрывок, характеризующий Никифор Григора

– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.