Григореску, Николае

Николае Григореску
Автопортрет (1888), Музей художественных коллекций, Бухарест
Дата рождения:	15 мая 1838(1838-05-15)
Место рождения:	Питару, жудец Дымбовица
Дата смерти:	21 июля 1907(1907-07-21) (69 лет)
Место смерти:	Кымпина, жудец Прахова
Гражданство:	Румыния Румыния
Стиль:	реализм, импрессионизм
Работы на Викискладе

Николае Григореску (рум. Nicolae Grigorescu; 15 мая 1838, Питару, жудец Дымбовица — 21 июля 1907, Кымпина, жудец Прахова) — крупнейший румынский художник.

Биография и творчество

Николае Григореску родился в семье, в которой было семеро детей, и рано потерял отца. Вслед за старшим братом, учившимся у дяди, он пошёл в обучение и позже зарабатывал на жизнь как иконописец. Григореску был подмастерьем в мастерской миниатюриста и иконописца Антона Хладека, одного из иностранных художников, приехавших в Румынию после получения независимости с целью реформировать традиционный стиль иконописи в сторону современных западных стандартов. Хладек работал в стиле бидермейер, и Григореску поначалу также подражал этому стилю, одновременно изучая живопись старых мастеров по оттискам и пытаясь писать в их манере. В возрасте 14 лет Николае Григореску выполнил 11 праздничных икон для церкви в Байкой (жудец Прахова), а также семь больших икон по заказу княжны Клеопатры Трубецкой. В дальнейшем он также выполнил, среди прочего, иконы для монастыря Кальдарусаны (позже погибшие при пожаре), фрески и иконы для монастыря Замфира, в 1858 году фрески и иконы для монастыря Агапия по заказу Иосифа Георгяна, будущего митрополита Румынии, и около сотни холстов для церкви в Пучени-Маре около Бухареста. Известны также портреты раннего периода творчества Григореску, выполненные в строго канонической манере.

В 1861 году Николае Григореску при содействии Михаила Когальничану, инспектора, изучавшего работы Григореску для монастыря Агапия и распознавшего талант художника, получил стипендию на обучение за границей и осенью того же года отправился в Париж.

В Париже Григореску учился в Школе изящных искусств, а также посещал мастерскую Себастьена Корню, где одним из его соучеников был Пьер-Огюст Ренуар. Григореску в основном интересовался рисунком и композицией, зная, что они составляют его слабые места. Однако вскорости он покинул мастерскую и, будучи увлечён идеей пленэра, сблизился с группой художников Барбизонской школы, в первую очередь Жаном-Франсуа Милле и Гюставом Курбе. В 1867 году на Всемирной Выставке в Париже он представил семь работ, а в Салоне 1868 года — картину «Цыганская девочка».

Несколько раз Николае Григореску возвращался в Румынию, где, начиная с 1870 года, регулярно участвовал в выставках. В 1877 году он получил приглашение сопровождать румынскую армию во время русско-турецкой войны. Сделанные зарисовки он позже использовал для создания больших холстов.

С 1879 по 1890 год Григореску снова работал во Франции, в частности, в Бретани и в Париже. В 1890 году он поселился в Кымпине и в дальнейшем изображал в основном портреты крестьянок и сельские пейзажи. В 1899 году он был избран почётным членом Румынской Академии.

Память

• В филателии
• Wisent on stamps Romania 1968 Mamaia.jpg

  Картина Николае Григореску «Принц Драгош и зубр» на почтовой марке Румынии 1968 года

• Stamps of Moldova, 014-11.jpg

  Почтовая марка Молдовы в честь Николае Григореску

Источники

• Catalina Macovei. Nicolae Grigorescu. — Parkstone Press, 1999. — ISBN 1-85995-532-0..  (фр.)

Отрывок, характеризующий Григореску, Николае

Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.