Григорий (Боришкевич)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Архиепископ Григорий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Архиепископ Чикагско-Детройтский и Среднего Запада
1954 — 26 октября 1957
Преемник: Серафим (Иванов)
Архиепископ Монреальский и Восточно-Канадский
1947 — 1954
Предшественник: Иероним (Чернов)
Преемник: Пантелеимон (Рудык)
Епископом Бабергский,
викарий Берлинской и Германской епархии
апрель 1946 — 1947
Епископ Гомельский и Мозырский
24 октября 1943 — апрель 1946
Предшественник: Павлин (Крошечкин)
Преемник: Аристарх (Станкевич)
 
Имя при рождении: Георгий Иванович Боришкевич
Рождение: 18 (30) апреля 1889(1889-04-30)
Межринская, Ровенский уезд, Волынская губерния
Смерть: 13 (26) октября 1957(1957-10-26) (68 лет)
Чикаго, Иллинойс, США
Отец: Иоанн Боришкевич
Мать: Юлиания Боришкевич

Архиепископ Григорий (в миру Георгий Иванович Боришкевич; 18 (30) апреля 1889, деревня Межринская, Ровенский уезд, Волынская губерния — 13 (26) октября 1957, Чикаго, Иллинойс, США) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Чикагско-Детройтский и Среднего Запада.



Биография

В 1904 году закончил местную церковную школу, а в 1910 году — Волынскую духовную семинарию. Продолжил обучение в Казанской Духовной Академии, которую окончил со степенью кандидата богословия в июле 1914 года.

Архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) благословил Георгия Боришкевича готовиться к священству.

Пострижен в чтецы архиепископом Евлогием (Георгиевским). Служил в храме Св. Павла в Житомире.

После женитьбы на Ангелине Васильевне Загоровской, 30 января 1916 года поставлен в диаконы епископом Владимирско-Волынским Фаддеем (Успенским). 2 февраля рукоположён в священники архиепископом Евлогием (Георгиевским).

После рукоположения занимал различные учительские и административные должности в учебных заведениях епархии. преподавал Закон Божий, литургику, русский язык и русскую историю.

22 марта 1916 года назначен законоучителем и инспектором классов Волынского Виталиевского епархиального женского училища.

Овдовел в 1920 году. В том же году назначен настоятелем храма Св. Иоанна Богослова в Борисовиче. К тому моменту эти земли вошли в состав новообразованного польского государства.

В 1922 году возведён в сан протоиерея.

В 1924 году митрополитом Дионисием (Валединским) назначен благочинным ряда приходов новообразованной Польской Православной Церкви.

С 1927 года — настоятель собора во Владимире-Волынском.

С 1932 — настоятелем собора в Кременце.

С 1 января 1939 года — настоятель Покровского собора в Гродно.

В 1942 году архиепископ Гродненский Венедикт (Бобковский) предложил овдовевшего митрофорного протоиерея Георгия Боришкевича в качестве кандидата в епископы для автономной Белорусской Церкви.

В 1943 году митрофорный протоиерей Георгий Боришкевич принял постриг с именем Григорий, в честь Св. Григория Нисского. 18 сентября возведён в сан иеромонаха, а 19 сентября — архимандрита.

21-26 октября 1943 года совместно с архиепископом Венедиктом (Бобковским) участвовал в совещании епископов РПЦЗ в Вене, который не признал избрание митрополита Сергия патриархом.

24 октября 1943 года в Свято-Николаевском соборе хиротонисан в епископа Гомельского и Мозырского автономной Белорусской Церкви с оставлением настоятелем Гродненского кафедрального собора. Чин хиротонии совершили Первоиерерх РПЦЗ Митрополит Анастасий (Грибановский) Митрополит Парижский Серафим (Лукьянов), Митрополит Берлинский Серафим (Ляде), епископ Пражский Сергий (Королёв), епископ Гродненский Венедикт (Бобковский), епископ Венский Василий (Павловский) и епископ Потсдамский Филипп (фон Гарднер).

7 июля 1944 году эмигрировал в Германию вместе с епископатом Белорусской Православной Церкви.

В апреле 1946 года в Мюнхене состоялся Архиерейский Собор Русской Церкви Заграницей. На этом соборе Белорусские иерархи (а также несколько иерархов автономной Украинской Церкви) были приняты в Русскую Церковь Заграницей. На этом же соборе в Мюнхене Владыка Григорий сделал развернутый доклад и изложил план устройства семинарии Русской Церкви Заграницей в Западной Европе. Однако, вследствие массового исхода православных верующих из Европы в первые послевоенные годы, эти планы так и не претворились в жизнь.

После воссоединения с Русской Церковью Заграницей назначен епископом Бабергским, викарием Берлинской и Германской епархии. Был настоятелем церкви при лагере для перемещённых лиц в Бамберге и управляющим лагерными приходами в провинции Оберфранген.

С 1947 года — епископ Монреальский и Восточно-Канадский. В 1950 году переселился в Канаду.

С 15 декабря 1950 года — постоянный член Архиерейского Синода РПЦЗ.

В 1952 году возведён в сан архиепископа.

В 1954 году, когда Архиерейский Синод создал Чикагско-Кливлендскую Епархию и назначил правящим епископом архиепископа Григория.

В 1957 году, после кончины Архиепископа Детройтского и Флинтского Иеронима (Чернова), его епархия, включавшая в себя четыре прихода, была присоединена к Чикагско-Кливлендской Епархии и архиепископ Григорий получил титул «архиепископ Чикагско-Детройтский и Среднего Запада».

Скончался 13/26 октября 1957 года от рака. Погребён на монашеском кладбище Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле.

Сочинения

  • «Значение церковных реформ Петра 1 с истории Русской Церкви». Кандидатское сочинение.
  • Указ на лит. См. «Прав. Собес.» 1915, ноябрь-декабрь, с. 282 (отчет).
  • Беседа со старообрядцами о Символе Веры. «Изв. Каз. Еп.» 1912, № 3, с. 84-87.

Напишите отзыв о статье "Григорий (Боришкевич)"

Ссылки

  • [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_2283 Григорий (Боришкевич)] на сайте «Русское православие»
  • [www.pstbi.ccas.ru/bin/nkws.exe/no_dbpath/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6Xbu1s8WXfi0ceG*cUOvUeCWedO8ctm01dOvUcuWd66WWc8qiceXb8E* Григорий (Боришкевич Георгий Иванович)]

Отрывок, характеризующий Григорий (Боришкевич)

– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.