Григорий (Полетаев)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Григорий и фамилией Полетаев.

Епископ Григорий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Имя при рождении:	Лев Иванович Петров-Полетаев
Смерть:	16 (29) марта 1914(1914-03-29) Новоспасский монастырь, Москва

Епископ Григорий (в миру Лев Иванович Петров-Полетаев; 1831, село Ляпня, Сергачский уезд, Нижегородская губерния — 16 (29) марта 1914, Новоспасский монастырь) — епископ Русской православной церкви, первый епископ Омский и Семипалатинский.

Двоюродный дед по материнской линии епископа Венедикта (Пляскина).

Биография

Родился в 1831 году (по другим данным в 1826 году) в семье причётника Нижегородской губернии.

Окончил Нижегородскую духовную семинарию и в 1854 году Казанскую духовную академию. По окончании академии был оставлен преподавателем той же академии по кафедре Св. Писания и еврейского языка.

10 октября 1854 года пострижен в монашество, а 21 ноября рукоположен в иеромонаха.

27 октября 1855 года удостоен ученой степени магистра богословия и утверждён в звании бакалавра академии. С 5 июля 1857 года — помощник инспектора академии. С 22 сентября 1864 года — эконом.

Во время своего служения в академии перевёл с греческого много творений святых отцов, а также «Постановления апостольские».

23 января 1865 года назначен экстраординарным профессором Казанской академии.

Добросовестный учёный работник и серьёзный знаток богословской науки, он был очень требователен к себе и не любил выступать в печати со своими научными исследованиями. За все время своей профессорской службы он издал только начало своего перевода «Благовестника» блаженного Феофилакта. Но и этим одним изданием он сделал весьма ценный вклад в русскую богословскую науку и оказал очень большое влияние на последующую учёную работу своей академической кафедры.

3 апреля 1867 года определён ректором Уфимской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита.

5 сентября 1869 уволен он духовно-учебной службы.

С 19 января 1872 года — преподаватель Владимирской духовной семинарии.

С 27 апреля 1877 года — ректор Иркутской духовной семинарии.

С 26 января 1888 года — старший член Санкт-Петербургского духовного цензурного комитета.

3 февраля 1891 года хиротонисан во епископа Ковенского, викария Литовской епархии, в Санкт-Петербурге.

С 22 ноября 1892 года — епископ Туркестанский и Ташкентский.

Его усилиями в Туркестан прибыло пополнение местного духовенства.

Предпринял попытку организовать миссию среди имевшихся в Кыргызстане язычников, однако инициатива была пресечена указом генерал-губернатора Вревского о «передаче религиозных дел кара-киргизов в ведение сартского (то есть узбекского) мусульманского духовенства».

Преосвященный Григорий был человек прямой, но невыдержанный. Благодаря последнему обстоятельству у него было много столкновений с генерал-губернатором бароном А. Б. Вревским, который любил вторгаться в неподведомственную ему область православного духовенства, как и его предшественник. Особенно крупные недоразумения вышли по поводу назначения К. Н. Богородицкого на должность протоирея военного собора в городе Ташкенте в 1893 году.

С 18 февраля 1895 года — епископ Омский и Семипалатинский. В Омск прибыл 27 мая (8 июня) 1895 года.

Сразу же по приезде в епархию проявил себя как энергичный храмоздатель. Прежде всего, целый ряд часовен превращаются его усилиями в храмы.

В 1898 году по инициативе епископа Григория создано Епархиальное братство ревнителей православия, самодержавия, русской народности и благотворения, во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали».

С 17 декабря 1900 года уволен от управления Омской епархией, с назначением сверхштатным членом Св. Синодальной Конторы с правом управления Донским монастырем.

Из-за проблем со здоровьем в декабре 1905 года прекращает присутствие в синоде. 8 июня 1906 года освобождён от управления монастырём и жил в Новоспасском монастыре.

В 1906 году избран почётным членом Казанской духовной академии.

Скончался 15 марта 1914 года и погребен в московском Новоспасском монастыре.

Сочинения

• О догматических заблуждениях и ересях, обличенных в Св. Писании Нового Завета (Магистер. соч.).
• Речь при наречении его во епископа Ковенского, "Прибавление к «ЦВ» 1891, № 6, с. 186—187.
• Перевод «Благовестника» блаженного Феофилакта, «Прав. Собес.» 1914, ноябрь, с. 14.

Ссылки

• А. В. Жук. История Омской церкви. Биографический справочник. Омск, 2007.
• [ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_170 Григорий (Полетаев)]
• [www.vedikz.narod.ru/VlPort.htm К 130-летию Туркестанской епархии]

Отрывок, характеризующий Григорий (Полетаев)

– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.