Григорий III (папа римский)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Григорий III
лат. Gregorius PP. III<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
90-й папа римский
18 марта 731 — 28 ноября 741
Избрание: 11 февраля 731
Церковь: Римско-католическая церковь
Предшественник: Григорий II
Преемник: Захарий
 
Имя при рождении: Григорий
Рождение: 690(0690)
Сирия
Смерть: 28 ноября 741(0741-11-28)

Григо́рий III (лат. Gregorius PP. III; 690 — 28 ноября 741) — папа Римский с 18 марта 731 по 28 ноября 741 года, святой Римско-католической церкви. Находился на папском престоле в так называемый третий период (604882), когда происходило, в частности, активное распространение христианства и римской культуры среди германских языческих племён. В тот период также происходили войны с арабами, в которых отличился майордом франкский Карл Мартелл, остановивший в битве при Пуатье (732) дальнейшее продвижение арабов в Европу. Был последним папой неевропейского происхождения до 2013 года, когда папой стал аргентинец Франциск.





Иконоборчество и внутренние вопросы церкви

Григорий был сыном сирийца-христианина по имени Иоанн [1]. Он был избран папой всенародным единодушным одобрением 11 февраля 731 года, но не был официально рукоположён до 18 марта [2], после получения одобрения со стороны византийского экзарха в Равенне. Он был последним папой, которому потребовалось согласие экзарха на интронизацию [3].

Вступив на папский престол, Григорий ІІІ сразу же обратился к византийскому императору Льву III, чтобы тот смягчил свою позицию по иконоборчеству. Когда представитель Григория ІІІ был арестован по приказу императора, папа созвал Синод в ноябре 731 года, осудив иконоборчество [4]. Лев ІІІ ответил, пытаясь вернуть папу под контроль, но флот, посланный им для обеспечения императорской воли, погиб в ходе шторма в Адриатическом море [5]. Император передал церковные юрисдикции в Сицилии и Калабрии константинопольскому Патриарху [6]. Однако его попытка заставить герцога Неаполя реализовать указ о конфискации папских владений в герцогстве не удалась, так как герцог поддержал папу [7].

Григорий ІІІ открыто демонстрировал неприятие иконоборчества, подчёркивая своё почитание икон и мощей. Он отремонтировал и украсил многочисленные церкви [8]. Он также приказал возвести в центре базилики Святого Петра иконостас, расположенный между шестью ониксовыми и мраморными колоннами, которые были направлены Григорию ІІІ в подарок экзархом Евтихием [9]. Григорий ІІІ был активным сторонником монашества. Он учредил монастырь Святого Хрисогона и перестроил хоспис Святых Сергия и Вакха, недалеко от собора Святого Петра, передав его на нужды бедных [10].

Временное затишье в конфликте между византийцами и лангобардами позволило Григорию ІІІ заняться урегулированием некоторых давних внутренних проблем, в частности, продолжавшегося юрисдикционного спора между патриархами Градо и Аквилеи. Синод 731 года вынес решение в этом вопросе в пользу Градо, и Григорий ІІІ упрекал патриарха Аквилеи, Каллиста, который пытался завладеть островом Барбана, находившимся в юрисдикции Градо [11]. В 731 году он утвердил выборы Татвина, архиепископа Кентерберийского, который приехал в Рим лично, чтобы попросить мантию архиепископа. Григорий ІІІ одобрил избрание его преемника, Нотхельма, однако в 735 году он согласился на требования короля Нортумбрии, Кеолвулфа, возвести Эгберта, епископа Йоркского, в сан архиепископа [12].

Григорий ІІІ способствовал развитию церкви в Северной Европе. Он поддержал продолжавшуюся миссию святого Бонифация в Германии, возведя его в сан архиепископа Германии в 732 году. После личного визита Бонифация в Рим в 737 году Григорий сделал Бонифация папским легатом в Германии [13]. Григорий послал Бонифация обратно в Баварию с тремя письмами. Одно повелело епископам и высшим церковным чинам обеспечить Бонифацию всю возможную помощь. Второе было адресовано знати и народу Германии и призывало их уважать Бонифация. Третье было обращено к епископам в Алеманнии и Баварии и подтвердило статус Бонифация как папского викария [14]. Григорий ІІІ способствовал миссии Виллибальда в Чехии.

В 732 году Григорий ІІІ запретил потребление конины, предав её анафеме как "мерзость", так как это было связано с языческими ритуалами жертвоприношений [15].

Конфликт с лангобардами

Сознавая сохранявшуюся угрозу со стороны лангобардов, Григорий III завершил реставрацию стен Рима в начале 730-х годов. Он также укрепил Чивитавеккью, приобретя у герцога Тразимунда II Сполетского крепость Галлезе у Фламинийской дороги [16].

Оппозиция Григория ІІІ иконоборчеству не противоречила его усилиям по сохранению позиций империи в Италии, в частности, по противодействию захвату лангобардами Равеннского экзархата [17]. В 738 году король лангобардов Лиутпранд потребовал, чтобы герцоги Сполето и Беневенто разорили область вокруг Рима, но оба отказались, сославшись на договор с папой [18]. Григорий ІІІ активно поощрял восстание Тразимунда II, заставив Лиутпранда временно отказаться от своих нападений на экзархат и заняться подавлением мятежа. Тразимунд ІІ был вынужден бежать в Сполето, а затем искать убежища в Риме, где он был встречен Григорием ІІІ [19].

К середине 739 года Лиутпранд еще раз напал на экзархат и угрожал Риму. В отчаянии Григорий ІІІ отправил послов к герцогу Карлу Мартеллу, франкскому мажордому. Когда в 737 году умер франкский король Теодорих IV, папа предложил Карлу встать на престол. Он отказался, но правил без короля, а папа сказал про него: «Почти король!». Григорий III был в хороших отношениях с Мартеллом, и даже дал ему титул римского «патриция» (охранителя Рима).

Несмотря на то, что Григорий ІІІ обещал официально поставить папство и весь Запад под защиту франков, Карл не обещал помощи [20]. Лангобарды захватили города Амелия, Орте, Бомарцо и Блера, что вынудило Григория ІІІ вновь написать Карлу, умоляя его о помощи:

"Наша скорбь побуждает нас обратиться к Вам еще раз, надеясь, что вы любящий сын Петра и что из уважения к нему вы придете и защитите Церковь Божию и Его народ, который ныне не в состоянии переносить гонения и притеснения лангобардов... Пожалуйста, приходите немедленно, чтобы показать свою любовь к Святому Петру... "[21]

На этот раз Карл Мартелл послал посольство в Рим, и эта неявная поддержка вместе с началом лихорадки, поразившей войско лангобардов, вынудила Лиутпранда уйти обратно в Павию в конце августа 739 года [22]. Воспользовавшись этим, Григорий ІІІ согласился поддержать возвращение Тразимунда II в Сполето. Тразимунд ІІ добрался домой к декабрю 739 года, но отказался передать четыре захваченных города, как обещал в обмен на папскую поддержку [23]. В это же время стало известно о болезни Карла Мартелла, и Лиутпранд в 740 году вновь напал на экзархат, заставив Григория ІІІ в очередной раз обратиться к франкам, которые снова отказались принять участие в обороне Рима [24]. Он послал посольство к Лиутпранду, прося о возвращении городов, но безуспешно.

Так и не сумев ликвидировать лангобардскую угрозу, Григорий III скончался 28 ноября 741 года [25]. Он был похоронен в соборе святого Петра. Праздник Святого Григория празднуется 28 ноября.

Напишите отзыв о статье "Григорий III (папа римский)"

Примечания

  1. [www2.fiu.edu/~mirandas/bios726.htm The Cardinals of the Holy Roman Church]. Проверено 15 марта 2013.
  2. Mann, p. 204
  3. Levillain, p. 643
  4. Treadgold, p. 354; Mann, p. 205
  5. Levillain, p. 644; Mann, p. 206
  6. Duffy, p. 64; Mann, p. 207
  7. Mann, p. 208
  8. Mann, pp. 208-209
  9. Duffy, p. 63; Mann, p. 210
  10. Mann, pp. 210-211
  11. Mann, pp. 211-212
  12. Mann, pp. 212-213
  13. Levillain, p. 644
  14. Mann, pp. 214-215
  15. Schwabe Calvin W. Unmentionable Cuisine. — Charlottesville: University of Virginia Press, 1979. — P. 157. — ISBN 0813908116.
  16. Mann, p. 216
  17. Mann, p. 221
  18. Mann, pp. 216-217
  19. Treadgold, p. 355; Mann, pp. 217-218
  20. Duffy, p. 68
  21. Mann, pp. 219-220
  22. Mann, p. 220
  23. Levillain, p. 644; Mann, p. 222
  24. Levillain; p. 644; Mann, pp. 221-222
  25. Mann, p. 223

Литература

Отрывок, характеризующий Григорий III (папа римский)

В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.