Григориу, Аурелия Андреевна

Аурелия Андреевна Григориу молд. Aurelia Grigoriu
Омбудсмен Республики Молдова
с 30 октября 2008 год - 2015 год
Преемник:	Михаил Коротобай
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	2 апреля 1962(1962-04-02) (62 года) Новые Анены, Молдавская ССР, СССР
Супруг:	Дмитрий Фёдорович Григориу
Образование:	Национальная академия государственного управления при Президенте Украины
Сайт:	[ombudsman.md/ru Ombudsman.md]

Ауре́лия Андре́евна Григо́риу (молд. Aurelia Grigoriu, род. 2 апреля 1962 года, Новые Анены) — Парламентский адвокат Республики Молдова, омбудсмен (2008—2015), член Коллегии адвокатов Молдовы.

Биография

Аурелия Григориу является магистром государственного управления, магистром прав, имеет высшее юридическое образование. Также она закончила аспирантуру Национальной Академии государственного управления при Президенте Украины.

30 октября 2008 года Аурелия Григориу постановлением Парламента Республики Молдова № 222-XVI была на пятилетний срок назначена Парламентским адвокатом Республики Молдова по предложению правящей на тот момент Коммунистической партии Молдовы. До назначения на этот пост Аурелия Андреевна Григориу вела профессиональную деятельность, как специалист в области человеческих ресурсов на железнодорожном транспорте, советник в Исполнительном комитете кишинёвского сектора Центр, также работала директором юридической фирмы «Vistarn» и в созданном и возглавляемом ею индивидуальном адвокатском бюро «Аурелия Григориу» (молд. Biroul Avocatilor «Aurelia Grigoriu»). Является членом Коллегии адвокатов Республики Молдова и лицензированным адвокатом.

14 и 15 мая 2013 года под патронажем Аурелии Григориу в Кишинёве был проведён Международный фестиваль искусств «Plai Natal» (рус. «Родимый край»).

В сентябре 2014 года Григорию не прошла конкурс на новый срок на должность парламентского адвоката Республики Молдова.

Выступление в Армении

4 июля 2013 года Аурелия Григориу, выступая перед Парламентом Армении на конференции «Европейские стандарты верховенства права и границы усмотрения в странах — членах Совета Европы» назвала действия Армении в отношении Карабаха агрессией, продолжающейся более, чем 25 лет, оккупацией 20 % территории Азербайджана и заявила, что данные действия противоречат международному праву.

Данное заявление вызвало негативную реакцию как в Армении, так и в Молдове, где многие представители гражданского общества, а также политики, осудили заявление омбудсмена, расценив его как провокационное и «проплаченное», направленное на обострение ситуации.

Вице-спикер Парламента Армении Эрмине Нагдалян заявила, что тезисы Григориу повторяют азербайджанскую пропаганду (подробнее об азербайджанских тезисах см. День геноцида азербайджанцев), в частности об «оккупации 20 % территории Азербайджана», «геноциде в Ходжалу» и «одном млн.беженцев из Нагорного Карабаха» (в докладе у Григориу речь шла об изгнании 1 миллиона беженцев с территории Армении и оккупированных районов Азербайджана). По утверждениям азербайджанской прессы в Армении угрожали жизни Аурелии Григориу, и она с трудом покинула территорию страны. Молдавские официальные лица отрицают какие-либо угрозы в адрес Григориу.

С заявлением о том, что выступление Аурелии Григориу было «серьезной ошибкой», выступил спикер Парламента Молдовы Игорь Корман Также назвали мнение Григориу не соответствующим позиции молдавского национального института защиты прав человека член Конституционного Суда Молдовы Виктор Попан, заявивший «Парламент Молдавии сожалеет о случившемся. Я уполномочен от имени парламента попросить прощения» и другой молдавский омбудсмен — Анатолий Мунтяну. Лидер Демократической партии, экс-спикер парламента Молдавии, Мариан Лупу заявил, что Аурелия Григориу не имела права делать политические заявления и не исключил «существование такого фактора, как человеческая глупость, если речь не идёт о более страшном — политическом обязательстве и срежиссированной акции». Ряд молдавских неправительственных организаций, в том числе Институт публичной политики и Центр ресурсов по правам человека, адресовали парламентскому адвокату Аурелии Григориу публичное обращение, в котором потребовали от неё подать в отставку «в связи с несоответствием продемонстрированного недавно поведения занимаемой должности». Комиссия по правам человека и межэтническим отношениям парламента Молдовы констатировала «низкий уровень профессионализма Аурелии Григориу, политическую близорукость и политический непрофессионализм».

В поддержку и с согласием с позицией Аурелии выступило посольство Молдавии в Баку.

В августе 2013 года Аурелия Григориу была награждена азербайджанской золотой медалью Гейдара Алиева.

В апреле 2015 года, столетие геноцида армян, Аурелия Григориу участвовала в конференции «Лжегеноцид армян: фальсификации и реалии» в Баку, где заявила что «что вымышленный геноцид основан на лжи и не имеет под собой никаких оснований».

Квартира Аурелии Григориу

По заявлению Григориу, после возвращения из Армении её стали преследовать молдавские власти, требуя продезинфицировать квартиру. Местная администрация в свою очередь утверждает, что это вызвано заявлениями соседей, жалующимися на множество собак в квартире Григориу, неприятный запах и тараканов.

Ситуация со школой в Новотроицком

В октябре 2013 года Аурелия Григориу приняла участие в урегулировании скандальной ситуации в связи с закрытой в селе Новотроицкое Новоаненского района Молдовы. В сентябре 2013 года распоряжением районного совета в рамках процесса «оптимизации» школ был закрыт русскоязычный лицей села Новотроицкое. Жители устроили несколько акций протеста с перегораживанием дороги национального значения Кишинёв — Каушаны. Вначале Аурелия Григориу встретилась с протестующими, попросила увести детей с данной акции. Позже Аурелия Григориу подала в суд на решение Новоаненского районного совета и 4 октября 2013 года суд постановил приостановить решение о закрытии школы. Однако 22 октября в ходе собрания представителей Минпросвещения и местной власти было решено гимназию закрыть, чиновники объяснили это тем, что средств на её содержание нет.

Награды

• 2013 год — Золотая медаль «Гейдар Алиев» (Азербайджан)
• 2013 год — Почётная медаль Милли Меджлиса Азербайджанской Республики.
• 2013 год — Премия «Историческая подпись» (азерб. Tarixi İmza) (Азербайджан). Аурелия Григориу стала первой в истории обладательницей этой премии.

Ссылки

• [facebook.com/aurelia.grigoriu Официальная страница Аурелии Григориу] в социальной сети Facebook

Отрывок, характеризующий Григориу, Аурелия Андреевна

– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.