Григорович, Василий Иванович (художник)
| Василий Иванович Григорович | |
 Василий Иванович Григорович (портрет в Русском музее) | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Научная сфера: |
российский искусствовед и историк искусства |
| Место работы: |
профессор и конференц-секретарь Петербургской Академии художеств |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
издатель журнала «Журнал изящных искусств» |
Василий Иванович Григорович (1786, Пирятин — 15 мая 1865) — российский искусствовед и историк искусства, конференц-секретарь и профессор Академии искусств (Петербург), издатель журнала «Журнал изящных искусств». Почётный член Петербургской Академии наук (1841).
Содержание
Биография
Василий Иванович Григорович родился в Пирятине. В 1803 году окончил Киево-Могилянскую академию. С 1824 года принимал активное участие в работе Общества поощрения художников в Петербурге.
С 1828 года профессор и конференц-секретарь Петербургской академии искусств. С 1839 года — действительный член Российской Академии, с 1841 года — почётный член Петербургской Академии наук[1].
Почти каждое лето Василий Иванович Григорович приезжал в Пирятин к матери, бывал также, на хуторе Убижыцы, где гостил у отца Евгения Павловича Гребинки, с которым поддерживал дружеские отношения.
Издал первый в России художественный журнал «Журнал изящных искусств» (1823, 1825).
Василий Григорович способствовал развитию художественного образования на Украине, помогал молодым украинским художникам. Он принимал активное участие в освобождении Тараса Григорьевича Шевченко из крепостного права. О дне освобождения поэт посвятил В. И. Григоровичу поэму «Гайдамаки». 24 декабря 1843 года Т. Г. Шевченко посетил мать Григоровича, о чем сообщил его письмом от 28 декабря. С посвящением В. И. Григоровичу Евгений Гребинка издал в 1837 году «Рассказы Пирятинца».
В. И. Григорович умер в 1865 году.
Напишите отзыв о статье "Григорович, Василий Иванович (художник)"
Примечания
Литература
- Григорович В.И. Избранные труды / сост., вступ. ст. и примеч. Н.С. Беляева; науч. ред. Г.В. Бахарева; БАН. — СПб.: Лема, 2012. — 480 с.: ил.
- Григоровичей усадьба // Под ред. А. В. Кудрицкого Полтавщина: Енциклопедический справочник — К.: УЕ, 1992. — С. 1024. ISBN 5-88500-033-6 — с. 216—217 (укр.)
Ссылки
- [history-poltava.org.ua/?p=17088 Изобразительное, музыкальное и театральное искусство] (укр.)
Отрывок, характеризующий Григорович, Василий Иванович (художник)
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
