Григорьев, Дмитрий Яковлевич

Дмитрий Яковлевич Григорьев
Дата рождения	17 ноября 1897(1897-11-17)
Место рождения	дер. Ивановка, Саратовский уезд, Саратовская губерния, Российская империя
Дата смерти	7 августа 1970(1970-08-07) (72 года)
Место смерти	Горький, РСФСР, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1916—1953
Звание
Командовал	47-й стрелковый корпус
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:

Дмитрий Яковлевич Григорьев (17 ноября 1897, деревня Ивановка, Саратовская губерния — 7 августа 1970, Горький) — советский военный деятель, генерал-майор (3 мая 1942 года).

Биография

Дмитрий Яковлевич Григорьев родился 17 ноября 1897 года в деревне Ивановка (ныне — Татищевского района Саратовской области).

Первая мировая и гражданская войны

В 1916 году был призван в ряды Русской Императорской армии, после чего был направлен рядовым в 219-й запасной Кавказский полк (Кавказский фронт), при котором в том же году закончил учебную команду, после чего служил на должности командира отделения. В январе 1918 года был демобилизован из рядов армии в чине унтер-офицера. В октябре того же года был призван в ряды РККА и направлен на учёбу на Саратовские агитационно-вербовочные курсы, а в январе 1919 года — на 1-е Саратовские пехотно-пулемётные курсы, после окончания которых в марте 1920 года служил на этих же курсах на должностях командира взвода и временно исполняющего должности командира и помощника командира курсантской роты. В составе сводного курсантского батальона этих же курсов Григорьев принимал участие в боевых действиях на Восточном фронте.

Межвоенное время

В 1924 году закончил Высшую тактическо-стрелковую школу комсостава РККА, после чего командовал ротой в составе Саратовской пехотной школе, а с ноября 1927 года служил в составе 100-го стрелкового полка, дислоцированного в Уфе, на должностях командира батальона и начальника полковой школы. В декабре 1930 года был назначен на должность начальника штаба 36-го Славгородского стрелкового полка, а с июня 1931 года служил на должностях помощника начальника 10-го сектора и начальника 1-го отдела командного управления Главного управления РККА.

После окончания вечернего отделения Военной академии имени М. В. Фрунзе с февраля 1935 года служил на должностях помощника начальника, заместителя начальника и исполняющего должность начальника 5-го отдела Управления командного и начальствующего состава РККА. В апреле 1937 года — был назначен на должность начальника строевого отдела Академии Генштаба РККА, а в апреле 1938 года — на должность заместителя начальника штаба Среднеазиатского военного округа.

В 1941 году закончил Академию Генштаба имени К. Е. Ворошилова.

Великая Отечественная война

С началом войны в июне 1941 года Григорьев был назначен на должность начальника штаба Архангельского военного округа, а в июне 1943 года — на должность начальника штаба 47-го стрелкового корпуса, который примал участие в ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции, а также в битве за Днепр и освобождении Правобережной Украины. С 16 по 20 сентября Григорьев временно командовал корпусом, который принимал участие в наступательных боевых действиях на лубненском направлении на Букрин, находящийся в 75 километрах северо-западнее от Черкасс. За мужество и отвагу, проявленные при прорыве обороны противника в Курской битве, при форсировании реки Днепр и удержании плацдарма на его правом берегу, Дмитрий Яковлевич Григорьев был награждён орденами Отечественной войны 1 степени и Красного Знамени.

В мае 1944 года был назначен на должность начальника штаба 101-го стрелкового корпуса, после чего принимал участие в ходе Львовско-Сандомирской, Карпатско-Дуклинской, Западно-Карпатской, Моравско-Остравской и Пражской наступательных операциях.

За умелое руководство войсками и проявленные при этом мужество и стойкость при взятии Львова и при прорыве обороны противника и взятии городов Ясло и Горлице, форсировании реки Дунай Дмитрий Яковлевич Григорьев был награждён орденами Богдана Хмельницкого 2 степени и Кутузова 2 степени.

Послевоенная карьера

После окончания войны Григорьев продолжил служить на должности начальника штаба этого же корпуса в составе Прикарпатского военного округа. В мае 1946 года был назначен на должность начальника штаба 3-го горно-стрелкового корпуса, в феврале 1949 года — на должность начальника штаба 73-го стрелкового корпусов, а в мае 1949 года — на должность заместителя начальника штаба по организационно-мобилизационным вопросам Горьковского военного округа.

Генерал-майор Дмитрий Яковлевич Григорьев в июле 1953 года вышел в запас. Умер 7 августа 1970 года в Горьком.

Награды

• Орден Ленина;
• Три ордена Красного Знамени;
• Орден Кутузова 2 степени;
• Орден Богдана Хмельницкого 2 степени;
• Орден Отечественной войны 1 степени;
• Медали;

• Иностранные ордена.

Воинские звания

• Комбриг (20 февраля 1938 года);
• Генерал-майор (3 мая 1942 года).

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 164—165. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Григорьев, Дмитрий Яковлевич

– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…