Григорьев, Константин Андреевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Григорьев.
Константэн Григорьев
Основная информация
Полное имя

Константин Андреевич Григорьев

Дата рождения

21 мая 1968(1968-05-21)

Место рождения

Омск, СССР

Дата смерти

22 декабря 2008(2008-12-22) (40 лет)

Место смерти

Москва, Россия

Страна

СССР СССР →
Россия Россия

Профессии

писатель, поэт, композитор, музыкант

Жанры

рок, инди-рок, альтернативный рок, электроника

Псевдонимы

Константэн Григорьев

Коллективы

Бахыт-Компот, Лосьон, Творческое бессилие, Константэн Григорьев бэнд, Идолы Молодёжи

[mp3kastet.narod.ru Константэн Григорьев]

Константэ́н Григо́рьев (настоящее имя: Константи́н Андре́евич Григо́рьев; 21 мая 1968, Омск — 22 декабря 2008, Москва) — русский поэт, участник Ордена куртуазных маньеристов (Командор-Ордалиймейстер и Магический Флюид Ордена), один из основателей московской рок-группы «Бахыт-Компот», член Союза писателей России.





Личная жизнь

Родился 21 мая 1968 года в Омске. По собственному свидетельству, его родители являются потомственными дворянами[1].

В 1990 году женился на Елене Кондраковой, в октябре 2000 года покончившей жизнь самоубийством[2].

Биография

Рос и учился в г. Балхаш (Казахстан). После школы окончил кораблестроительное ТУ № 14 в Ленинграде. Служил в стройбате. Играл в оркестре, служил в штабе одного из ВСО г. Ломоносова (Ораниенбаум).

Создание Ордена Куртуазных Маньеристов

После демобилизации поступил в Литературный институт имени А. М. Горького на семинар поэзии, которым руководил Евгений Долматовский[3]. Познакомился с Вадимом Степанцовым, Андреем Добрыниным, Виктором Пеленягрэ и позже — с Александром Бардодымом. 22 декабря 1988 года был подписан «Манифест куртуазного маньеризма», что ознаменовало собой создание Ордена куртуазных маньеристов.

Творческая и общественная деятельность

С 1981 по 1984 год Константэн играет в школьной группе «Телефон» (город Балхаш, Казахстан) на клавишах и вместе с Денисом Розадеевым является автором песен.

С 1985 года учится в питерском ТУ-14 и играет в местном ВИА, руководителем которого был Михаил Борзыкин (группа «Телевизор»).

В 1986—1988 годах играет в армейском духовом оркестре на тарелках и малом барабане. После окончания института работал продавцом, грузчиком, журналистом, рецензентом, литературным редактором, редактором новостей, писал на заказ остросюжетные романы, продолжая регулярно выступать с Орденом в московских клубах и выезжать на частые гастроли.

Вместе с Вадимом Степанцовым в 1988 году основывает группу «Бахыт-Компот», принимает участие в записи первого альбома группы «Кисло», поёт на этой пластинке песню «Чесотка».

В 1991 году вместе с Антоном Антипенко организовал группу «Творческое бессилие» (авторы песни «Хуанита»), которая выпустила за все это время более 30 акустических альбомов и продолжает записываться по сей день. Константэн записывал много сольных экспериментальных альбомов, а с 1996 года пел свои песни, шоуменил и играл на клавишах в группе «Лосьон».

В 1999 году начинает писаться сольно на домашней компьютерной студии, используя семплы и сам играя на всех инструментах. Тогда же собирает группу «Константэн Григорьев Бэнд» с Денисом Розадеевым, но проект вскоре приостанавливается, хотя в 2002 году опять возобновляется под названием «Идолы молодёжи» с джазовыми музыкантами из «Hot Cool Band» (состав: Д. Розадеев — гитара, А. Пантюхин — клавиши, К. Григорьев — вокал, музыка, стихи, шоу, А. Добрынин — стихи). Группа активно концертирует, причём Константэн поёт и под минуса собственного изготовления (рок, хип-хоп, техно, рэггей, шансон, любые другие жанры…). Выпускает с «Бахыт-Компотом» и «Лосьоном» на фирме RMG официальный двойной компакт в формате MP3, куда вошли лучшие песни. Принимает участие в записи альбома «Все девчонки любят пацанов» («Бахыт-Компот», 2002). Являлся автором и соавтором ряда песен для «Бахыт-Компота» уже после ухода из состава. Песни Константэна поют и пели: «Лосьон» (альбомы 1998, 2000 и 2008 годов), «Бахыт-Компот» (иногда перу Григорьева принадлежит только музыка, а иногда Вадим поёт уже готовые песни Константэна), «Капитан Транс», «Хаос» (они же — «Бухенвальдские Гоголи»), Евгений Хавтан, Александр Маршал, Господин Дадуда, Катя Бочарова, «Премьер-министр», Дэн и Бронзовый, Александр Кудинов (Гном), Юрий Иванов, Владимир Качесов, Юрий Спиридонов, Нико и многие другие. Последними проектами Константина являлись коллективы «Изблеванные Люцифером» и «Идолы молодёжи». Участвовал во всех орденских книгах, имеет большой архив своих песен и массу публикаций, в основном в столичной прессе.

Смерть

Скончался днем 22 декабря 2008 года в Москве от сердечного приступа, по дороге на работу, в день двадцатилетия Ордена куртуазных маньеристов, юбилейный вечерний концерт с его участием превратился в концерт его памяти. Похоронен на Перепечинском кладбище Москвы.

Библиография

  • Одна из жизней: избранные стихотворения / Константэн Григорьев. — Москва: Водолей, 2009. — 287 с.: ил.; 17 см. — 400 экз. ISBN 978-5-91763-011-3
  • Курзал / Константэн Григорьев. — Москва: Время, 2010. — 638, [1] с.; 17 см. — (Поэтическая библиотека). — 2000 экз. ISBN 978-5-9691-0511-9

Напишите отзыв о статье "Григорьев, Константин Андреевич"

Примечания

  1. ↑ [lib.ru/POEZIQ/GRIGORIEW_K/about.txt Константэн Григорьев: Краткая автобиография]
  2. ↑ Константэн Григорьев. 2002, или Я — куртуазный маньерист
  3. ↑ [www.litinstitut.ru/index.php?area=1&p=static&page=alumnus1993 Литературный институт им. А. М. Горького. Выпуск 1993 г.]

Ссылки

</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Григорьев, Константин Андреевич

Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Григорьев,_Константин_Андреевич&oldid=77927367»

Навигация

</div>