Григорян, Хорен Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Хорен Иванович Григорян
Хорен Ованесович Григорян

генерал-майор Х. И. Григорян
Дата рождения

??.03.1902

Место рождения

с. Севакар (ныне Кафанского района Армении), Российская империя

Дата смерти

16 мая 1956(1956-05-16)

Место смерти

Советский Союз

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ

Годы службы

19231954

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

МВД Армянской ССР, МВД Еревана

Сражения/войны

Битва за Кавказ

Награды и премии

Лишён всех званий и наград

Связи

М. Д. Багиров

Хорен Иванович (Ованесович) Григорян (19021956) — министр внутренних дел Армянской ССР, генерал-майор (1945)[1][2].





Биография

Родился в семье сельского священника. Армянин.

Образование: Закончил сельскую школу в 1911 году; духовную семинарию в г.Шуша в 1915 году, 1 курс духовной академии в г. Эривань в 1916 году, реальное училище, Баку 1920; 3 курса рабфака в Баку 1922—1925; 3 курса ВЮЗИ 1951.

Курьер-докладчик Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, Баку 03.17-08.18; не работал, Баку 08.18-09.19; учился в реальном училище, Баку 09.1 9-01.20.

В РККА: рядовой, ст. писарь 245 полка охраны ж.д., 11 армия 01.20-05.20; пом. адъютанта 244 полка 84 бригады 11 армии 05.20-09.21.

В органах ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-1У1ВД: ст. делопроизводитель ЧК АзССР 09.21-08.23; уполн. ЧК-ГПУ АзССР 10.23-10.28; В КПСС с 10.25; ст. оперуполн. ГПУ АзССР 10.28-09.30; пом. нач. отд-я ГПУ АзССР 09.30-01.31; нач. отд-я ИНФА-ГО ГПУ АзССР 01.31-04.31; нач. отд-я СПО ГПУ АзССР 04.31-12.32; пом. нач. СПО ГПУ АрмССР 1 2.32-06.33; оперуполн. горстд, ГПУ-НКВД, Гянджа 06.33-09.34; нач. 6 отд-я СПО УГБ НКВД АзССР 09.34-1 2.37; нач. 11 отд. УГБ НКВД АзССР 1 2.37-02.39; нач. 3 отд. УГБ НКВД АзССР 02.39-08.39; нач. 2 отд. УГБ НКВД АзССР 08.39-03.41; нач. СПО НКГБ АзССР 03.41-31.07.41; нач. СПО НКВД АзССР 08.41-05.43; зам. наркома внутр. дел АзССР 18.07.43-31.07.47; министр внутр. дел АрмССР 31.07.47-16.03.53; нач. УМВД Ереван, окр. 31.03.53-15.05.53; нач. 4 отд. МВД АрмССР 1 5.05.53-30.01.54; уволен 30.01.54 «по фактам дискредитации».

Пенсионер с 01.54, Ереван. Арестован по пост, прокурора по спецделам Генеральной прокуратуры СССР 21.01.55 по обвинению по ст. 58-1 «б», 58-11 УК РСФСР. Приговорен ВКВС СССР 26.04.56 на процессе по делу М.Д.Багирова в Баку по ст. 63-2, 73 УК АзССР к ВМН. Расстрелян. Как установлено следствием, Х. И. (О.) Григорян причастен к фальсификации около 100 дел, по которым осуждены были сотни ни в чём не повинных людей, значительное число из них было расстреляно.[3]

Звания

Награды

  • орден Ленина (21.02.1945);
  • 2 ордена Красного Знамени (15.01.1945, 30.01.1951);
  • орден Отечественной войны 1 степени (24.08.1949);
  • орден Трудового Красного Знамени (1942);
  • орден «Знак Почета» (20.09.1943);
  • медали;
  • знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)» 12.01.36;
  • знак «Заслуженный работник МВД»

Напишите отзыв о статье "Григорян, Хорен Иванович"

Примечания

  1. [russian-dossier.ru/taxonomy/term/6123 Григорян Хорен Иванович | Страницы российской истории]
  2. [tzem.info/person/info/1556 Хроника великой войны » Участники » Григорян, Хорен Иванович » Биография]
  3. [istmat.info/node/22355 Копия приговора Военной коллегии ВС СССР от 26 апреля 1956 г. по делу М. Д. Багирова, Т. М. Борщева, Р. А. Маркаряна, X. И. Григоряна, С. И. Атакишиева и С. Ф. Емельянова]

Литература

  • Петров Н. В. Кто руководил органами госбезопасности, 1941–1954 : Справочник / Междунар. о-во «Мемориал», РГАСПИ, ГАРФ, ЦА ФСБ России. — М.: О-во «Мемориал», «Звенья», 2010. — С. 312-313. — 1008 с. — 900 экз. — ISBN 5-7870-0109-9.
  • Саркисян А. Е. Разведка и контрразведка: армянский след (Биографические очерки о разведчиках и контрразведчиках). - Е., "Амарас", 2005, с. 197;
  • Арутюнян К. А., Погосян Г. Р. Вклад армянского народа в победу в Великой Отечественной войне. М., 2010;
  • Журнал «Айкакан банак» за май 2005.

Ссылки

  • [shieldandsword.mozohin.ru/VD3462/terr_org/respublik/armenia.htm НКВД – МВД Армянской ССР]

Отрывок, характеризующий Григорян, Хорен Иванович


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.