Григулевич, Иосиф Ромуальдович
Поделись знанием:
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
| Иосиф Григулевич | ||||
 | ||||
| Имя при рождении: |
Иосиф Григулевич | |||
|---|---|---|---|---|
| Псевдонимы: |
Артур, Мигель, Фелипе, Макс, Теодоро Кастро, Юзек | |||
| Дата рождения: | ||||
| Место рождения: | ||||
| Дата смерти: | ||||
| Место смерти: | ||||
| Гражданство: | ||||
| Вероисповедание: |
отсутствует | |||
| Партия: | ||||
| Род деятельности: | ||||
| Награды: |
| |||
| Иосиф Ромуальдович Григулевич | |
| Научная сфера: |
учёный-латиноамериканист, этнограф, историк, историк религии |
|---|---|
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
Ио́сиф Ромуа́льдович Григуле́вич (литовский вариант — Юо́зас Григуля́вичус (лит. Juozas Grigulevičius); псевдонимы: Артур, Макс, Мигель, Юзик, Падре, Фелипе; литературный псевдоним: И. Лаврецкий; 5 мая 1913, Вильно, Российская империя — 2 июня 1988, Москва, СССР) — советский разведчик-нелегал, впоследствии учёный-латиноамериканист[1]: специалист по этнографии и истории стран Латинской Америки, истории католической церкви в Латинской Америке и института папства, деятель атеистической пропаганды. Исследователь нетрадиционных религий и культов.[2] Один из авторов «Атеистического словаря».
Содержание
Ранние годы[3]
Родился 5 мая 1913 в семье Ромуальда Григулевича и Надежды Лаврецкой, литовских караимов, в Вильне (ныне Вильнюс) Российской империи.
В 1926 году, будучи учащимся гимназии в Паневежисе (Литва), занялся подпольной коммунистической пропагандой. В 1930 году вступил в Коммунистическую партию Польши. В декабре 1931 года был арестован в Вильне. В мае 1933 года состоялся судебный процесс по делу нелегальной организации КП Западной Белоруссии, в которую входил Григулевич. В августе Григулевич был выслан из Польши, и в октябре поступил на учёбу в Высшую школу социальных наук при университете Сорбонны.
С 1933 года работал в МОПР (Международная организация помощи борцам революции) Франции. В августе 1934 по линии Коминтерна направлен в Буэнос-Айрес, с 1935 работал в МОПРе Аргентины.
Гражданская война в Испании
В мае 1937 года — руководитель советской разведки ИНО НКВД Слуцкий отправляет группу агентов, в том числе Григулевича, в Барселону для подавления вооруженного выступления POUM[4][5].
20 июня группа под руководством резидента НКВД в Испании А. М. Орлова, при участии Григулевича, похищает из тюрьмы и спустя два дня тайно убивает лидера POUM Андреса Нина.
В октябре 1937 года работал в Испании на должности переводчика резидентуры иностранного отдела НКВД[4]. Участвует в боевых действиях на стороне республиканцев, знакомится с мексиканским художником коммунистом-сталинистом Давидом Сикейросом. Вскоре был отправлен в Москву для учёбы на спецкурсах НКВД.
Покушение на Троцкого
- Апрель 1938 — направлен в США под псевдонимом «Фелипе».
- Май 1938 — направлен в Мексику для организации убийства Л. Д. Троцкого.
- Ноябрь 1939 — вызван в Москву для отчета о ходе операции по Троцкому.
- Февраль 1940 — возвращение в Мексику.
- 24 мая 1940 — организовал вооруженное нападение на дом Троцкого в г. Койоакан. Группу налётчиков возглавил мексиканский художник Сикейрос. Покушение кончилось неудачей — Троцкий остался жив.
- Июль 1940 — отъезд из Мексики в США.
Работа в странах Латинской Америки
- 24 декабря 1940 — вернулся в Аргентину.
- 6 июня — указом Президиума Верховного Совета награждён орденом Красной Звезды.
- Июнь 1941 — назначен резидентом в Южной Америке. Занимался созданием агентурной сети ИНО НКВД в Аргентине, Чили, Уругвае и Бразилии. Формировал антифашистские диверсионные группы в нейтральной Аргентине («Д-группа»).
- 1941—43 — организует диверсии на кораблях, поставляющих стратегические материалы нацистской Германии (через Испанию и Португалию).
- 1943 — резидентура НКВД подвергается большому давлению со стороны полицейских органов и спецслужб Аргентины. Григулевич предпринимает меры по реорганизации разведсети.
- Июль 1944 — свертывание работы резидентуры в Аргентине.
- 29 октября 1944 — арест многих участников «Д-группы». Григулевич уезжает в Монтевидео. Переброска архива резидентуры из Аргентины в Уругвай.
- Август-сентябрь 1945 — перебрался в Бразилию под именем Теодоро Б. Кастро, гражданина Коста-Рики.
- 1946 — бразильский этап подготовки для заброски в Европу.
- Ноябрь 1947 — переезд из Рио-де-Жанейро в Москву после разрыва советско-бразильских отношений.
- 1948 — учёба на курсах нелегалов в Москве. Подготовка легенды для работы в Европе.
Работа в Италии
- 1949 — в качестве резидента (псевдоним «Макс») командируется в Италию.
- 1950 — налаживание импортно-экспортной «крыши» в Италии.
- 1951 — активная дипломатическая и разведывательная работа в Италии.
- 14 мая 1952 — посол Коста-Рики Теодоро Б. Кастро (он же И. Р. Григулевич) вручил верительные грамоты президенту Италии. По совместительству посол — советский разведчик представлял Коста-Рику при папском престоле в Ватикане и в Югославии. «Это было высшее достижение советской нелегальной разведки», — отмечал Олег Гордиевский[6].
- Ноябрь 1953 — возвращение в Москву.
- 1954—1955 — учёба в Высшей партийной школе.
- 1956 — Григулевич выведен из резерва нелегальной разведки и направлен на работу во Всесоюзное общество по культурным связям с зарубежными странами.
- В 1970-е годы по представлению председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова награждён Орденом Красного Знамени.
Научная карьера
- 1957 — выход первой научной монографии «Ватикан. Религия, финансы и политика», которую И. Григулевич защитил как кандидатскую диссертацию по истории.[7]
- 1960 — переход на работу в Институт этнографии АН СССР (сектор Америки, Австралии и Океании) в должности старшего научного сотрудника.
- 1961 — участие в создании Института Латинской Америки.
- 1965 — защита докторской диссертации по истории по теме «Культурная революция на Кубе»[8].
- С 1970 года занимал должность заведующего отделом — руководитель сектора по изучению зарубежной этнографии (с 1982 преобразован в сектор религиоведения и зарубежной этнографии)[9].
- 2 июня 1988 — скончался. Похоронен на Донском кладбище в Москве[10].
Семья
- Жена — мексиканка Лаура, с которой он познакомился, скрываясь после неудавшегося покушения на Троцкого. В дальнейшем сопровождала его при переездах в Аргентину, Италию и Москву.
- Дочь — Григулевич, Надежда Иосифовна — этнолог, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора этнической экологии ИЭА РАН.
Научные труды и популярные биографии
Под своим именем, а также псевдонимами И. Р. Лаврецкий и И. Р. Григулевич-Лаврецкий писал труды по истории стран Латинской Америки, биографии знаменитых людей (Боливар, Панчо Вилья, Миранда, Хуарес, Че Гевара, Альенде, Сикейрос). Суммарный тираж книг Лаврецкого, изданных только в серии «Жизнь замечательных людей», составляет 980 000 экземпляров.
Автор[8] свыше 30 научных и научно-популярных книг, а также более 400 других работ, по истории Римско-католической церкви, написанных как с позиций атеизма и исторического материализма, так и с учётом немарксистского зарубежного опыта[11]. Один из авторов «Атеистического словаря».
Член-корреспондент АН СССР с 15 марта 1979 года по Отделению истории (всеобщая история, в том числе востоковедение)[3][12].
Библиография
Труды
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=rFWGGAAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=ozGhTfvoFMGDOrnblDU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CEEQ6AEwBTge Ватикан. Религия, финансы и политика]. — М.: Госполитиздат, 1957.
- Боливар
- [books.google.com/books?id=Jv4xAAAAIAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=rzChTaHdM4ycOrvF_TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CEgQ6AEwBjgU Симон Боливар] / С предисл. П. Неруды. — М.: Соцэкгиз,1958;
- Симон Боливар / С предисл. П. Неруды. — М.: Прогресс, 1982.
- Григулевич И. Р. Боливар. — М.: Молодая гвардия, 1960; ЖЗЛ. Вып. 7 (295);
- Григулевич И. Р. Боливар. — М.: Молодая гвардия, 1966; ЖЗЛ. Вып. 7 (295);
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=m_cXAAAAYAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=xS-hTdSMAdHpOebT3TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CC8Q6AEwATgK Боливар]. — М.: Молодая гвардия, 1981; ЖЗЛ. Вып. 7 (295).
- Григулевич И. Р. Антинародная деятельность католической церкви (XVI—XX вв.). — В кн.: Куба. Историко-этнографические очерки. М, 1961.
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=6zkAAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=xS-hTdSMAdHpOebT3TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CFAQ6AEwCDgK Тень Ватикана над Латинской Америкой]. — М.: Изд-во АН СССР, 1961.
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=EsTySAAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=-DKhTamYOc7oOfKn2DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CEQQ6AEwBTgy Кардиналы идут в ад]. — М.: Госполитиздат, 1961.
- Григулевич И. Р. Прикладная миссионерская этнография. — В кн.: Современная американская этнография. М., 1963.
- Григулевич И. Р. Католическая церковь в истории Эквадора. — В кн.: Эквадор. Историко-этнографические очерки. М., 1963
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=J3c-AAAAIAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=qhWhTZyfF4ydOqq0jTU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CFAQ6AEwCA Колонизаторы уходят — миссионеры остаются]. — М.: Издательство АН СССР, 1963.
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=Mdy0AAAAIAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=rzChTaHdM4ycOrvF_TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=8&ved=0CEwQ6AEwBzgU Культурная революция на Кубе]. — М.: Наука, 1965.
- Ефимов В. А., Ганионский С.А., Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=wXHfSAAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=eTKhTe-_CYSUOr2z5DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CDoQ6AEwAzgo Нации Латинской Америки: формирование, развитие.] — М.: Наука, Институт этнографии АН СССР, 1964. — 442 с.
- Миранда
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=kIwOAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=rzChTaHdM4ycOrvF_TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CDIQ6AEwATgU Миранда]. — М.: Молодая гвардия, 1965; ЖЗЛ. Вып. 20 (414).
- Григулевич, И. Р. Miranda: La vida ilustre del precursor de la independencia de América Latina / José Grigulievich Lavretski [pseud.]; Pról. de Régulo Burelli Rivas. — Caracas : Ed. de la contraloria, 1974. — 269, [4] с. : ил., портр., факс.; 23 см. — (Colección Historia)
- Григулевич И. Р. Преступления инквизиции в Испанской Америке (XVI—XIX вв.). — «Новая и новейшая история», 1966, № 6; 1967, № 7.
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=2M0-AAAAIAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=xS-hTdSMAdHpOebT3TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=8&ved=0CEwQ6AEwBzgK Боги в тропиках: Религиозные культы Антильских островов]. М.: Наука, 1967.
- Григулевич И. Р. Христианство и расизм. — В кн.: «Нет!» расизму. М.. 1969.
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=EN1VAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=xS-hTdSMAdHpOebT3TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CDcQ6AEwAzgK Хуарес]. — М.: Молодая гвардия, 1969; ЖЗЛ. Вып. 10 (470).
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=ONpZllX_KHYC&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=qhWhTZyfF4ydOqq0jTU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=8&ved=0CEwQ6AEwBw История инквизиции (XIII—XX вв.)] [Текст] / И. Р. Григулевич ; Ин-т этнографии, АН СССР. — М. : Наука, 1970.
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=91HaPgAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=eTKhTe-_CYSUOr2z5DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=10&ved=0CFYQ6AEwCTgo «Мятежная» церковь в Латинской Америке]. М., 1972.
- Эрнесто Че Гевара
- Григулевич, И. Р. Эрнесто Че Гевара. — М.: Молодая гвардия, 1972; ЖЗЛ. Вып. 5 (512);
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=1JUucgAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=-DKhTamYOc7oOfKn2DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CEgQ6AEwBjgy Эрнесто Че Гевара]. — М.: Молодая гвардия, 1973; ЖЗЛ. Вып. 5 (512);
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=vlNScgAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=eTKhTe-_CYSUOr2z5DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=5&ved=0CEAQ6AEwBDgo Эрнесто Че Гевара]. — М.: Молодая гвардия, 1978; ЖЗЛ. Вып. 5 (512);
- Григулевич, И. Р. Ερνεστο Τσε Γκουεβάρα / Ι. Λαβρετσκι [pseud.] ; μετάφραση : Αλεκος Κουτσουκαλης. — Αθήνα : Ακαδημος, 1979. — 400, [1] с. : ил., портр., факс.
- Григулевич, И. Р. Эрнесто Че Гевара. — [Пер.]. Алма-Ата: Казахстан, 1981;
- Григулевич, И. Р. [www.i-u.ru/biblio/archive/grigulevich_ernesto/ Эрнесто Че Гевара] (недоступная ссылка с 11-05-2013 (3993 дня)) / И. Лаврецкий. — Таллин : Ээсти раамат, 1983. — 247 с. : 24 л. ил.
- Григулевич, И. Р. Эрнесто Че Гевара : [Пер. с рус.] / И. Лаврецкий. — М. : Прогресс, Б. г. (1989). — 295,[1] с., [25] л. ил.; 20 см. ISBN 5-01-002346-6
- Григулевич, И. Р. Эрнесто Че Гевара / И. Лаврецкий. — М. : ТЕРРА-Кн. клуб, 2002. — 335 с. : карты; 21 см. — (Портреты). ISBN 5-275-00694-2
- Григулевич И. Р. Крушение иезуитского ордена в колониальной Америке. — «Новая и новейшая история», 1973. № 5, 6.
- Григулевич И. Р. Фостер [под псевдонимом И. Р. Григорьев]. — М.: Молодая гвардия, 1974; ЖЗЛ. Вып. 15 (556).
- Сальвадор Альенде
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=XG4eAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=xS-hTdSMAdHpOebT3TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCsQ6AEwADgK Сальвадор Альенде]. — М.: Молодая гвардия, 1974; ЖЗЛ. Вып. 11 (543);
- Григулевич И. Р. Сальвадор Альенде. — М.: Молодая гвардия, 1975; ЖЗЛ. Вып. 11 (543).
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=dI4zAQAAIAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=qhWhTZyfF4ydOqq0jTU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDUQ6AEwAg Франсиско де Миранда и борьба за независимость Испанской Америки]. — М.:Наука, 1976. — 273 с.
- Григулевич И. Р. Рабство и церковь в колониальной испано-португальской Америке // «Новая и новейшая история», 1976, № 5.
- Григулевич И. Р. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000106/index.shtml Крест и меч: Католическая церковь в Испанской Америке, XVI—XVIII вв.] / Отв. ред. И. А. Крывелев; Институт этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. — М.: Наука, 1977. — 296 с. — 31 000 экз. (в пер. или обл.) [web.archive.org/web/20090106123208/mesoamerica.narod.ru/cross_sword.html копия]
- Григулевич, И. Р., Дарусенков О. Т., Зорина А. М., Ларин Е. А., Нитобург Э. Л. [books.google.com/books?id=XyxqAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=qhWhTZyfF4ydOqq0jTU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CEYQ6AEwBg Очерки истории Кубы]. — М.: Наука, 1978. — 603 с. (Предисл. Р. Кастро Рус)
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=p7jrAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=xS-hTdSMAdHpOebT3TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDMQ6AEwAjgK Хосе Марта — предвестник кубинской революции]. — М.: Наука, 1979.
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=QuHGHAAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=eTKhTe-_CYSUOr2z5DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CDIQ6AEwATgo Сикейрос] / И. Р. Григулевич. — М. : Искусство, 1980. — 248 с. : ил., 33 л. ил., цв. ил.; 21 см. — (Сер. «Жизнь в искусстве»)
- Григулевич И. Р. История инквизиции. — М.: Прогресс, 1980.
- Федосеев П. Н., Григулевич И. Р., Маслова Н. И. [books.google.com/books?id=jFAwAQAAIAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=eTKhTe-_CYSUOr2z5DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCwQ6AEwADgo A History of US Armed Interventions] «Social Sciences Today» Editorial Board, USSR Academy of Sciences, 1980
- Григулевич И. Р. [books.google.com/books?id=7vUjkgAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=4jmhTb6bDZGhOv7y2TU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CE4Q6AEwCDg8 Католицизм и свободомыслие Латинской Америки в XVI—XX вв.: Документы и материалы.] — М.: Наука, 1980.
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=rK1aAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=rzChTaHdM4ycOrvF_TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=5&ved=0CEAQ6AEwBDgU Церковь и олигархия в Латинской Америке, 1810—1959] / И. Р. Григулевич. — М. : Наука, АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, 1981. — 327 с. : ил.
- Папство. Век XX
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=_mQQTwEACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=ozGhTfvoFMGDOrnblDU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CDEQ6AEwATge Папство. Век XX]. — М.: Полиздат, 1974. — 424 с.
- Григулевич, И. Р. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/grigul2/index.php Папство. Век XX] / И. Р. Григулевич. — 2-е изд., доп. — М. : Политиздат, 1981. — 532 с. : ил.
- Григулевич, И. Р. Папство. Век XX. Пер. со 2-го рус. изд. / И. Григулевич. — Вильнюс : Минтис, 1982. — 358 с. : ил.
- Григулевич, И. Р. Папство. Век XX / И. Григулевич. — М. : Прогресс, 1982. — 356 с.
- Григулевич, И. Р. Папство. Век XX : От Льва XIII до Иоанна-Павла II [Перевод] / И. Р. Григулевич; [Авт. предисл. Х. Мохр]. — 2-е изд., доп. — М. : Прогресс, 1984. — 266 с.
- Григулевич, И. Р. Папство. Век XX : [Пер. с рус.] / И. Р. Григулевич. — Будапешт : Изд-во им. Кошута ; Ужгород : Карпати, 1986. — 329, [12] с., [12] л. ил.
- Григулевич, И. Р. Папство. Век XX : [Пер. с рус.] / И. Григулевич. — Рига : Авотс, 1986. — 412,[1] с. : ил.
- Григулевич, И. Р. Папство. Век XX : [Пер. с рус.] / И. Р. Григулевич. — Киев : Политиздат Украины, 1988. — 543,[1] с. : ил.; 17 см. ISBN 5-319-00140-1
- Григулевич, И. Р. Папство. Век ХХ / И. Р. Григулевич. — [3. изд., испр. и доп.]. — М.: ТЕРРА-Кн. клуб, 2003 (ОАО Яросл. полигр. комб.). — 366, [1] с.; 21 см. — (Боги и ученые). ISBN 5-275-00759-0
- Григулевич, И. Р. Симон Боливар [1783-1830] / И. Лаврецкий. — М. : Прогресс, 1982. — 191 с. : 17 л. ил.
- Расы и народы
- [books.google.com/books?id=XGzaAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=ozGhTfvoFMGDOrnblDU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CE4Q6AEwCDge Races and Peoples. Contemprorary Ethnic and Racial Problems]. — Progress Publishers, 1974. — 340 P.
- Расы и народы : Соврем. этн. и расовые пробл. Ежегодник / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; [Редкол.: И. Р. Григулевич (отв. ред.) и др.]. — [Вып.] 11. — М. : Наука, 1981. — 303 с.
- Расы и народы : Соврем. этн. и расовые пробл. Ежегодник / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; [Редкол.: И. Р. Григулевич (отв. ред.) и др.]. — [Вып.] 12. — М. : Наука, 1982. — 317 с.
- Расы и народы : Соврем. этн. и расовые пробл. Ежегодник / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; [Редкол.: И. Р. Григулевич (отв. ред.) и др.]. — [Вып.] 13. — М. : Наука, 1983. — 285 с.
- Расы и народы : Соврем. этн. и расовые пробл. Ежегодник / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; [Редкол.: И. Р. Григулевич (отв. ред.) и др.]. — [Вып.] 14. — М. : Наука, 1984. — 294 с. : ил.
- Расы и народы : Ежегодник / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; [Редкол.: И. Р. Григулевич (отв. ред.) и др.]. — [Вып.] 15. — М. : Наука, 1985. — 295,[1] с. : ил.
- Расы и народы : Ежегодник / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая ; Отв. ред. И. Р. Григулевич. — [Вып.] 16. — М. : Наука, 1986. — 287,[1] с.
- Расы и народы : Ежегодник / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая ; Отв. ред. И. Р. Григулевич. — [Вып.] 17. — М. : Наука, 1987. — 271,[1] с. : ил.
- Религии мира : Ежегодник / [АН СССР, Ин-т востоковедения, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая] ; Редкол.: И. Р. Григулевич (пред.) и др. — М. : Наука, 1982-. — 22 см. 1987. — М. : Наука, 1989. — 247 с. ISBN 5-02-016975-7
- Идейное наследие Сандино
- Идейное наследие Сандино : (Сб. документов и материалов). [Пер. с исп.] / Под ред. И. Р. Григулевича и др.; Вступ. ст. И. Р. Григулевича, М. Ф. Кудачкина [с. 3-31]. — М. : Прогресс, 1982. — 333 с.; 20 см.
- [books.google.com/books?id=rsaNHAAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=-DKhTamYOc7oOfKn2DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CDAQ6AEwATgy Идейное наследие Сандино : Сб. документов и материалов.] [Пер. с исп.] / Под ред. И. Р. Григулевича и др.; Вступ. ст. И. Р. Григулевича, М. Ф. Кудачкина [с. 3-30]. — М. : Прогресс, 1985. — 360 с.
- Религии мира : История и современность.
- Григулевич, И. Р., Щапов, Я. Н.,Кислова, А. А. Религии мира : История и современность : Ежегодник / АН СССР, Ин-т востоковедения; Редкол.: И. Р. Григулевич (пред.) [и др.]. — М. : Наука, 1982. — 285 с. — 21 см. ISBN 5-02-016975-7 (Изд-во 1999 : Вестком; Изд-во 2003, 2004: Наука)
- Григулевич, И. Р., Щапов, Я. Н.,Кислова, А. А. Религии мира : История и современность. Ежегодник / [АН СССР, Ин-т востоковедения] ; Редкол.: И. Р. Григулевич (пред.) и др. — М. : Наука, 1983. — 255 с.
- Григулевич, И. Р., Щапов, Я. Н.,Кислова, А. А. Религии мира : Ежегодник / [АН СССР, Ин-т востоковедения ; Редкол.: И. Р. Григулевич (пред.) и др.]. — М. : Наука, 1982-. — 22 см. 1985. — М. : Наука, 1986. — 297,[3] с.
- Григулевич, И. Р., Щапов, Я. Н.,Кислова, А. А. Религии мира : Ежегодник / [АН СССР, Ин-т востоковедения] ; Редкол.: И. Р. Григулевич (пред.) и др. — М. : Наука, 1982-. — 23 см. 1986. — М. : Наука, 1987. — 287 с.
- Пророки «новой истины»
- Григулевич, И. Р. Пророки «новой истины» : Очерки о культах и суевериях соврем. капиталист. мира / И. Р. Григулевич. — М. : Политиздат, 1983. — 303 с. : ил.
- Григулевич, И. Р. Пророки «новой истины» : Очерки о культах и суевериях современ. капиталист. мира : [Перевод] / И. Р. Григулевич. — Ереван : Айастан, 1989. — 293,[2] с. : ил.; 21 см. ISBN 5-540-00039-0
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=IWsYAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=rzChTaHdM4ycOrvF_TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CEQQ6AEwBTgU Дорогами Сандино] / И. Григулевич. — М. : Мол. гвардия, 1984. — 192 с. : ил., 8 л. ил.; 20 см.
- Инквизиция
- Григулевич И. Р. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000092/index.shtml Инквизиция]. — М.: Политиздат, 1976 — с.448
- Григулевич, И. Р. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/grigul/index.php Инквизиция] / И. Р. Григулевич. — 3-е изд. — М. : Политиздат, 1985. — 448 с. : 8 л. ил.; 21 см. — (Б-ка атеист. лит.)
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=ciznPAAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=ozGhTfvoFMGDOrnblDU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDUQ6AEwAjge Инквизиция] / И. Р. Григулевич. — М. : ТЕРРА-Кн. клуб, 2002. — 479, [1] с.; 21 см. — (Боги и ученые). ISBN 5-275-00558-X [philos.omsk.edu/libery/teolog/grigulin.rar копия] (rar)
- Григулевич, И. Р., Гавриков Ю. П. [books.google.com/books?id=9kLbRwAACAAJ&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=ozGhTfvoFMGDOrnblDU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CEUQ6AEwBjge История изумрудной страны]. — М.: Наука, 1985. — 123 с.
- Григулевич, И. Р. Борцы за свободу Латинской Америки : [Пер. с рус.] / Иосиф Григулевич. — М. : Прогресс, Б. г. (1988). — 407 с. : ил.; 21 см. — (Века и люди). ISBN 5-01-000632-4
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=AsomAQAAIAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=qhWhTZyfF4ydOqq0jTU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CC0Q6AEwAA Латинская Америка: церковь и революционное движение, 1960 — нач. 80-х гг.] / И. Р. Григулевич; Отв. ред. В. А. Тишков; АН СССР, Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. — М. : Наука, 1988. — 170,[4] с.; 20 см. ISBN 5-02-009944-9
- Григулевич, И. Р. Локальные и синкретические культы : [Сб. ст.] / АН СССР, Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; Отв. ред. С. А. Арутюнов. — М. : Наука, 1991. — 320 с. — (Религии в XX веке. Редкол.: И. Р. Григулевич (гл. ред.) и др.). ISBN 5-02-017122-0
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=x0szAQAAIAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=rzChTaHdM4ycOrvF_TQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CFAQ6AEwCDgU Панчо-Вилья]. — М.: Молодая гвардия, 1962. — 255 с.
- Григулевич, И. Р. [books.google.com/books?id=uLJVAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=ozGhTfvoFMGDOrnblDU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=10&ved=0CFMQ6AEwCTge Панчо-Вилья] [1878-1923 : Один из руководителей буржуаз.-демокр. революции в Мексике : Пер. с рус.] / Иосиф Григулевич. — М. : Прогресс, Б. г. (1991). — 232 с. : ил.; 20 см. — (Века и люди. 500-летие открытия Америки: встреча культур и континентов). ISBN 5-01-002643-0
См. также
- Нелегальная разведка КГБ СССР
- Нелегальная разведка
- Операция «Боливар»
- Вержбицкий, Феликс Клементьевич
Напишите отзыв о статье "Григулевич, Иосиф Ромуальдович"
Литература
- Басилов В.Н., Филимонов Э. Г. Религиоведение в России // [books.google.com/books?ei=5cuXTLS3K4yBOInwnYgJ&ct=result&id=w3LXAAAAMAAJ Религии народов современной России: Словарь] / М.П.Мчедлов (отв. ред.), Аверьянов Ю.И., Басилов В. Н. и др. / 2-е изд., испр. и доп.. — М: Республика, 2002. — С. 407. — 624 с. — 4000 экз. — ISBN 5-250-01818-1.
- Зенькович Н. А. [books.google.com/books?id=-gtberkNBhEC&pg=PA152&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=4jmhTb6bDZGhOv7y2TU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CEQQ6AEwBjg8#v=onepage&q&f=false Собрание сочинений. Т.6: Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина]. — М.:ОЛМА-ПРЕСС, 2004. — 636 с.:ил. ISBN 5-224-00843-3, ISBN 5-224-02152-9 (т.6)
- Зорин. Л. Г. [magazines.russ.ru/znamia/2008/2/zo2.html Медный закат] //журнал «Знамя», 2008. — № 2.
- Папоров Ю. Н. Академик нелегальных наук / Юрий Папоров. — СПб. : Нева, 2004 (М. : ПФ Красный пролетарий). — 186, [3] с.; 21 см. — (Люди особого назначения). ISBN 5-7654-3443-6
- Никандров Н. Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло». — М. «Молодая гвардия», 2005. — 448 с. — (ЖЗЛ; Вып. 967). — 5000 экз. — ISBN 5-235-02825-2
- Степанков В. Н., Киселёв А. В., Шарапов Э. П. [books.google.com/books?id=OXHzUKCZufMC&pg=PA544&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=-DKhTamYOc7oOfKn2DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=10&ved=0CFQQ6AEwCTgy#v=onepage&q&f=false Чекисты Сталина]. — СПб.:Издательский дом «Нева», 2006. — 640 с. ISBN 5-7654-4606-X
- Чернявский Г. И. [www.vestnik.com/issues/2001/1204/win/cherniavsky.htm ИОСИФ ГРИГУЛЕВИЧ: УЧёНЫЙ И УБИЙЦА]//журнал Вестник, № 25(284) от 4 декабря 2001 г.
- Чиков В. М. Суперагент Сталина : тринадцать жизней разведчика / В. М. Чиков. — Москва : Вече, 2006. — 378, [1] с., [8] л. ил., портр.; 21 см. — (Досье эпохи). ISBN 5-9533-1621-6.
- Чиков В. М. Наш человек в Ватикане или Посол чужой страны, Москва, 2009. ISBN 978-5-9950-0051-8.
- Рапопорт В. [www.chayka.org/oarticle.php?id=321 Григулевич и другие] // «Чайка»
Примечания
- ↑ Рашкова Р.Т. Ватикан и современная культура. — М.: Политиздат, 1989. — С.394 — 416 с. с.:ил. ISBN 5-250-00386-9
- ↑ Басилов, Филимонов, 2002, с. 407.
- ↑ 1 2 Фельштинский Ю. Г. [books.google.com/books?id=CMBthkVpd6UC&pg=PA344&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=4jmhTb6bDZGhOv7y2TU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=8&ved=0CEkQ6AEwBzg8#v=onepage&q=Григулевич,%20Иосиф%20Ромуальдович&f=false Вожди в законе]. — М.:Терра-Книжный клуб, 2008. — 384 с. ISBN 978-5-275-01878-3 — C.344-345
- ↑ 1 2 Нил Никандров. Григулевич. М., 2005. ISBN 5-235-02825-2 — С. 54—55, 57, 63, 70
- ↑ [www.agentura.ru/culture007/art/lit/grig/kolpak/ Иосиф Григулевич]
- ↑ [www.svobodanews.ru/content/transcript/24204527.html Штирлиц]
- ↑ Прудникова Е., Горчаков О., Попов А. Ю., Цветков А. И., Папоров Ю. Н. [books.google.com/books?id=2IFA7KeqeEsC&pg=PA614&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=ozGhTfvoFMGDOrnblDU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCwQ6AEwADge#v=onepage&q=Григулевич,%20Иосиф%20Ромуальдович&f=false Легенды ГРУ]. — СПб.:Издательский дом «Нева», 2005. — 640 с. ISBN 5-7654-4605-1 — С. 612, 619
- ↑ 1 2 [books.google.com/books?id=GiIMAQAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=4jmhTb6bDZGhOv7y2TU&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CEAQ6AEwBTg8 Некролог И. Р. Григулевича]// Новая и новейшая история, Выпуски 4-6. Изд-во «Наука», 1988. — С. 273-238
- ↑ [books.google.com/books?id=t2_jAAAAMAAJ&q=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&dq=Григулевич,+Иосиф+Ромуальдович&hl=ru&ei=-DKhTamYOc7oOfKn2DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CFAQ6AEwCDgy Вопросы научного атеизма], Том 18. — М.:Изд-во «Мысль», 1975. — С.384
- ↑ [archive.is/20120713135527/moscow-tombs.narod.ru/1988/grigulevich_ir.htm Могила И. Р. Григулевича]
- ↑ Чернявский Г. И. [www.vestnik.com/issues/2001/1204/win/cherniavsky.htm Иосиф Григулевич: учёный и убийца] // «Вестник», № 25(284) от 4 декабря 2001 г.
- ↑ На следующих выборах для избрания в академики ему не хватило одного голоса. См. Комнин Алексей [www.nomad.su/?a=15-200306160002 Доктор истории] // «Огонек», № 22, 2003.
Ссылки
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50221.ln-ru Профиль Иосифа Ромуальдовича Григулевича] на официальном сайте РАН
- [svr.gov.ru/history/grigulevich.htm Биография на сайте СВР]
- [www.iea.ras.ru/cntnt/levoe_meny/ob_institu/sotrudniki1/ir_grigule.html Страница] на сайте ИЭА РАН
- [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=BDBF25B2-F6C7-B5F6-D4BA-F224BE6F0B12&ida=1 Историческая справка] на сайте Архива РАН
- [nvo.ng.ru/spforces/2008-09-05/13_Grigulevich.html «Его везде принимали за своего»] // НВО от 05 сентября 2008
- [svr.gov.ru/smi/2006/itar-tass20060511.htm «Иосиф Григулевич: учёный и разведчик»], ИТАР-ТАСС, 11.05.2006 г. // сайт СВР России
- [www.tiwy.com/nashi/grigulevich/ Нил Никандров. Рядовой Коминтерна по кличке «Мигель»]
- [www.agentura.ru/culture007/art/lit/grig/ Мигель, он же Лоуренс Советский]
- [svr.gov.ru/smi/2005/vechklub20050405.htm «Исчезнувший посол»]
- [www.jewish.ru/history/press/2008/05/news994262205.php Как МГБ сражалось с сионистами в Восточной Европе]
Отрывок, характеризующий Григулевич, Иосиф Ромуальдович
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Категории:
- Родившиеся 13 мая
- Родившиеся в 1913 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Вильнюсе
- Родившиеся в Виленской губернии
- Умершие 2 июня
- Умершие в 1988 году
- Умершие в Москве
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Политики по алфавиту
- Доктора исторических наук
- Члены-корреспонденты АН СССР
- Учёные по алфавиту
- Заслуженные деятели науки РСФСР
- Марксисты
- Разведчики СССР
- Историки СССР
- Этнографы СССР
- Участники гражданской войны в Испании
- Писатели СССР
- Русские писатели XX века
- Историки по алфавиту
- Биографы
- Революционеры Литвы
- Революционеры Аргентины
- Разведчики Второй мировой войны
- Сотрудники Института этнологии и антропологии РАН
- Исследователи новых религиозных движений
- Похороненные на Донском кладбище
- Аргентина во Второй мировой войне
- Разведчики-нелегалы
- Авторы энциклопедий и словарей
