Гридасов, Григорий Макарович

Григорий Макарович Гридасов
Дата рождения	19 июня 1922(1922-06-19)
Место рождения	село Жуланка (ныне в Кочковском районе, Новосибирская область)
Дата смерти	15 марта 1995(1995-03-15) (72 года)
Место смерти	Симферополь, Украина
Принадлежность	СССР СССР
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Григорий Макарович Гридасов (1922—1995) — участник Великой Отечественной войны, командир взвода пешей разведки 258-го Хабаровского стрелкового полка 140-й Сибирской Новгород-Северской ордена Ленина дважды Краснознамённой орденов Суворова II степени, Кутузова II степени стрелковой дивизии 38-й армии 4-го Украинского фронта, лейтенант. Герой Советского Союза (1946).

Биография

Родился 19 июня 1922 года в селе Жуланка ныне Кочковского района Новосибирской области в семье крестьянина. Русский.

Окончил среднюю школу. Работал в городе Камень-на-Оби Алтайского края. Член КПСС с 1944 года.

В 1940 году был призван на срочную службу. Служил в пограничных войсках. Окончил курсы младших лейтенантов в 1941 году. На фронт Великой Отечественной войны прибыл в феврале 1943 года в составе 140-й стрелковой дивизии, сформированной из бойцов пограничных войск Сибири и Дальнего Востока. Принимал участие в Курской битве, Черниговско-Припятской операции, в форсировании Десны и Днепра. В 1944 году отличился в Львовско-Сандомирской операции, в боях в Восточных Карпатах. В Чехословакии в 1945 году взвод разведчиков лейтенанта Гридасова захватил несколько десятков пленных.

Командир взвода пешей разведки лейтенант Гридасов отличился в Моравско-Остравской наступательной операции. В Чехословакии наши войска с трудом преодолевали оборону гитлеровцев в Карпатах. В бою 18 апреля 1945 года взвод Гридасова форсировал реку Опава в районе населённого пункта Илешовице западнее города Глучин. Врагу удалось сорвать переправу главных сил полка и артиллерии. Оставшись одни, разведчики отразили 12 вражеских контратак. Лейтенант Гридасов был тяжело ранен в руку, но не покинул поле боя, личным примером мужества подавая пример подчинённым. Немногие оставшиеся в живых бойцы выстояли до подхода подкрепления, уничтожив много живой силы врага.

В 1946 году был уволен в запас. Жил в Барнауле. Работал в Алтайском краевом комитете КПСС. В 1956 году окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС в Москве. С 1959 года служил в Алтайском краевом Управлении Комитета государственной безопасности СССР. В 1971 году подполковник Г. М. Гридасов вновь уволен в запас.

Жил в городе Симферополе. Умер 15 марта 1995 года.

Награды

• За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом отвагу и геройство, указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года лейтенанту Гридасову Григорию Макаровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 9101).
• Также награждён орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, Красной Звезды, медалями.

Память

• Имя Гридасова увековечено на Мемориале Славы в Барнауле, он включён в энциклопедию Алтайского края.
• На доме в Барнауле, в котором жил Герой, в 2003 году установлена мемориальная доска. 19 июня 2010 года — в день рождения Григория Макаровича Гридасова, была торжественно открыта новая мемориальная доска по адресу: г. Барнаул, проспект Ленина, 29.
• В 2007 году установлена мемориальная доска и по месту последнего жительства Героя в Симферополе на ул. Тургенева, 25.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9635 Гридасов, Григорий Макарович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.sibmemorial.ru/node/82 Гридасов Григорий Макарович. Новосибирская книга памяти].
• [www.sovet-nso.ru/569/ Герои Советского Союза — Законодательное Собрание Новосибирской области].
• [az-libr.ru/Persons/3G8/b55a4256/index.shtml Гридасов Григорий Макарович].

Отрывок, характеризующий Гридасов, Григорий Макарович

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.