Гризим

ГризимГризим

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

</tt> </tt>

Гаризим, Гризим ивр. ‏גְּרִזִים‏‎
Панорама города Наблус на фоне горы Гризим
32°11′58″ с. ш. 35°16′22″ в. д.32.19944° с. ш. 35.27278° в. д. / 32.19944; 35.27278
Страна	Израиль Израиль
Высота вершины	881 м
Гаризим, Гризим

Гаризи́м или Гризи́м или Гаризи́н (др.-евр. גרזים‎; произн. gher-ee-zeeḿ, происх. от גָּרַז gaw-raź — «быть отрезанным, отделенным»; др.-греч. Γαριζίν; лат. Garizim; араб. جرزيم‎) — название горы в центре Самарии на южной окраине города Наблус. (Втор. 11:29, Нав. 8:33, Суд. 9:7, 2Мак. 6:2).

Упоминание в Библии

В библейские времена первоначально находилась в уделе колена Ефремова. Вместе с горою Гевал, Гризим была назначена Моисеем для ежегодного чтения Закона при всенародном собрании, и здесь шесть колен Израиля: Симеоново, Левиино, Иудово, Иссахарово и Вениаминово должны были произносить благословение на исполнителей Закона (Втор. 27:12; Нав. 8:33—35), тогда как на противоположной горе — Гевал другие шесть колен: Рувимово, Гадово, Асирово, Завулоново, Даново и Неффалимово — проклятие на его нарушителей. Ковчег Завета, окружённый священниками и левитами, находился при этом обряде, по-видимому, между двумя горами. На горе Гевал (в самаритянском Пятикнижии — на горе Гризим) по приказанию Моисея был устроен Израильтянами жертвенник из цельных камней, на которых были высечены 10 заповедей Господних (Втор. 27:2—8). Обе горы находились в колене Ефремовом и разделялись долиною, на которой впоследствии был выстроен Шхем.

На северо-западной стороне горы расположен колодец Иакова.

Самаритяне

После Вавилонского плена самаритяне выстроили на горе Гризим храм, разрушенный около 110 года до н. э. Иоанном Гирканом, но и после этого гора Гризим оставалась для самаритян преимущественным местом молитвы, о чём упоминала самаритянка в беседе с Иисусом Христом (Ин. 4:23).

Император Адриан возвёл на горе Гризим святилище Юпитера. В 484 году император Зенон построил здесь церковь Богоматери. После арабского завоевания церковь была разрушена, и впоследствии здесь был построен мавзолей шейха Анама ибн-Али, сподвижника Саладина.

В конце XX века самаритяне выстроили на горе Гризим поселение Кирьят-Луза.

Ссылки

• Гаризим // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Б. А. Тихомиров, Л. А. Беляев. [www.pravenc.ru/text/161689.html Гаризим] // Православная энциклопедия. Том X. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2005. — С. 423-425. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-016-1

Отрывок, характеризующий Гризим

Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.