Гризо, Эжен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эжен Гризо
Общая информация
Полное имя Эжен Франсуа Гризо
Оригинальное имя фр. Eugène François Grisot
Гражданство Франция Франция
Дата рождения 19 декабря 1866(1866-12-19)
Место рождения Фретинье-э-Веллорей
Дата смерти 2 мая 1936(1936-05-02) (69 лет)
Место смерти Париж
Вид стрелкового спорта стрельба из лука
Медали
Олимпийские игры
Золото Лондон 1908 Континентальный стиль
Серебро Антверпен 1920 Подвижная мишень, 50 метров среди команд
Серебро Антверпен 1920 Подвижная мишень, 33 метра среди команд
Бронза Антверпен 1920 Подвижная мишень, 28 метров среди команд

Эжен Франсуа Гризо (фр. Eugène François Grisot; 19 декабря 1866, Фретинье-э-Веллорей2 мая 1936, Париж) — французский стрелок из лука, чемпион Олимпийских игр 1908 года и неоднократный призер Олимпийских игр 1920 года.

Работал жестянщиком, являлся членом спортивного клуба «Улисс» (с 1926 года — клуба «Сен-Мор-де-Фоссе» (Saint-Maur-des-Fosses)) [1].

Первыми играми в карьере Гризо были Олимпийских игр 1908 года в Лондоне. Он выступал там в двух турнирах: в двойном йоркском круге занял 19 место (из 27 лучников), а в континентальном стиле завоевал золотую медаль (стартовали 17 спортсменов), опередив своих земляков Луи Верне и Густав Кабаре. Правда, восемь британцев, которые выступали в этом турнире, делали это неофициально, среди них и Роберт Бекхаус, который фактически занял второе место, набрав 260 очков (Гризо — 263)[2].

Кроме того, Грисо выступил на Олимпийских игр 1920 года в Антверпене. Во время этих соревнований спортсмен был заявлен в трех командных турнирах и во всех завоевал олимпийские медали. Однако все эти соревнования были малопредставительными; в них выступали, как правило, только две команды (Бельгия и Франция); исключение составляла командная стрельба с 28 метров, где кроме этих двух выступали также Нидерланды (которые при этом даже завоевали золото)[3].

Последние годы жизни жил в городе Кретей под Парижем, где был и похоронен.

Напишите отзыв о статье "Гризо, Эжен"



Примечания

  1. [www.sports-reference.com/olympics/athletes/gr/eugene-grisot-1.html Сайт sports-reference.com]
  2. [www.sports-reference.com/olympics/summer/1908/ARC/mens-continental-style.html Archery at the 1908 London Summer Games: Men's Continental Style]
  3. <www.sports-reference.com/olympics/summer/1920/ARC/ Archery at the 1920 Antwerpen Summer Games]

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/gr/eugene-grisot-1.html Эжен Гризо на sports-reference.com]  (англ.)
  • [www.databaseolympics.com/players/playerpage.htm?ilkid=GRISOEUG01 Эжен Гризо на databaseolympics.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гризо, Эжен

– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.