Грила

Гри́ла (исл. Grýla) — исландский мифологический персонаж, чудовищная великанша, живущая в горах Исландии. Страшилка для непослушных детей; родители пугают своих чад рассказами о том, что Грила приходит с гор на Рождество в поисках ослушников, которые не хотят есть или постоянно ноют.

История образа

Грила представляется то великаншей, то лисой с пятнадцатью хвостами. Вероятно, ассоциация образа Грилы с лисой связана с тем, что лисы являются самыми крупными хищниками в Исландии, замешанными в краже молодых ягнят, а их укус бывает опасен, так как эти животные переносят бешенство. Страшная легенда о Гриле бытовала в Исландии на протяжении многих веков — её имя даже упомянуто в Младшей Эдде, написанной Снорри Стурлусоном в XIII столетии.

Большинство историй, повествующих о Гриле, были предназначены для запугивания непослушных детей: так, любимым блюдом Грилы, обладающей ненасытным аппетитом, являлось жаркое из проказников. До XVII столетия образ Грилы не был непосредственно связан с Рождеством, но к этому времени её стали считать матерью Йоласвейнаров (исландских Дедов Морозов). В стихотворении «Старая тула о детях Грилы» (Gömul þula um Grýlubörn) говорится, что их было двадцать, но двое самых младших близняшек умерли ещё в колыбели. Считается также, что их число 8 или 13, а в XX веке они стали особенно популярны как дарители небольших рождественских подарков послушным детям, которые клали в башмаки; для непослушных же припасали камень, кусок угля или картофелину.

В 1746 году был издан общественный декрет, который запрещал использование образов Грилы и Йоласвейнаров в качестве детских «страшилок».

Согласно фольклорным данным, Грила трижды выходила замуж. Первым её мужем был Густи (Gusti), вторым — Кюлдаболи (Kuldaboli). Последний, третий муж, Леппалуди (Leppalúði), — лентяй и вечный лежебока; он, как говорят, живёт с Грилой и сыновьями в горной пещере вместе с ужасным большим чёрным Йольским Котом (Jólaköttur). Незадолго до Рождества Грила берёт большой мешок и отправляется искать непослушных мальчиков и девочек. Сказания о Гриле нашли отражение во многих рассказах, стихах и песнях исландских писателей. Иногда великанша умирает в конце истории. Так, в книге «Йоль идёт» (Jólin Koma, 1932 г.) Йоуханнеса из Катлара (Jóhannes úr Kötlum) рассказывается, что Грила растёт, если дети плохо себя ведут, а благодаря послушным детям может похудеть и вовсе сгинуть с голоду.

В популярной культуре

После извержения исландского вулкана Эйяфьядлайёкюдль в 2010 году сатирической службой новостей «The Onion» Грила была названа в качестве виновницы этого стихийного бедствия.

Интересные факты

В Исландии известен гейзер под именем Грила, извергающий пароводяную смесь на высоту 15 метров приблизительно через каждые 2 часа.

Ссылки

• Árni Björnsson. «High Days and Holidays in Iceland». Publisher, Mál og menning, 1995.
• Terry Gunnell. «Grýla, grýlur, grøleks and skeklers: folk drama in the north atlantic in the early middle ages?»
• Erla Jonasdottir. «Grýla the Mother and the Murderer. Analization and discussion of Grýla, trolls and similar creatures in folk and fairy tales»
• [jol.ismennt.is/english/index.html Christmas in Iceland]
• [jol.ismennt.is/english/articlegryla1.htm Getting Even with Grýla]
• [www.folkplay.info/Confs/Gunnell2002.pdf Waking the Wiggle-Waggle Monsters]

Отрывок, характеризующий Грила

В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.