Гриммер, Герхард

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Герхард Гриммер 
Гражданство ГДР ГДР
Дата рождения 6 апреля 1943(1943-04-06) (80 лет)
Место рождения Устецкий край, Третий рейх
Рост 174 см
Вес 70 кг
Карьера
Клуб ASK Vorwärts Oberhof
Статус завершил карьеру
Медали
Чемпионаты мира
Серебро Высоке Татры 1970 30 км
Серебро Высоке Татры 1970 эстафета
Бронза Высоке Татры 1970 50 км
Золото Фалун 1974 эстафета
Золото Фалун 1974 50 км
Серебро Фалун 1974 15 км
Государственные награды
Последнее обновление: 18 февраля 2013

Герхард Гриммер (нем. Gerhard Grimmer; 6 апреля 1943 года, Устецкий край, Третий рейх) — восточногерманский лыжник, двукратный чемпион мира.



Карьера

На Олимпийских играх 1968 года в Гренобле, занял 29-е место в гонке на 15 км, 15-е место в гонке на 30 км и 7-е место в эстафете.

На Олимпийских играх 1972 года в Саппоро, стал 6-м в эстафете.

На Олимпийских играх 1976 года в Инсбруке, занял 49-е место в гонке на 15 км, 16-е место в гонке на 30 км, 5-е место в гонке на 50 км и стартовал но не финишировал в эстафете.

Особенно успешно Гриммер выступил на чемпионатах мира 1970 и 1974 годов, на которых выиграл 2 золотые, 3 серебряные и 1 бронзовую награды.

Напишите отзыв о статье "Гриммер, Герхард"

Ссылки

  • [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=CC&competitorid=21744&type=result Герхард Гриммер] — статистика на сайте FIS  (англ.)
  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/gr/gerhard-grimmer-1.html Герхард Гриммер] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Гриммер, Герхард

– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.