Гримм, Вильгельм

Вильгельм Гримм
Wilhelm Grimm
Место рождения:	Ханау, ландграфство Гессен-Кассель
Гражданство:	королевство Пруссия
Место смерти:	Берлин, королевство Пруссия

Вильге́льм Карл Гримм (нем. Wilhelm Karl Grimm; 24 февраля 1786, Ханау, — 16 декабря 1859, Берлин) — немецкий филолог, брат Якоба Гримма. Представитель, как и брат, гейдельбергских романтиков, ставивших целью возрождение общественного и научного интереса к народной культуре (фольклору).

Биография

Второй сын Филиппа Вильгельма Гримма (1751—1796), амтмана города Штайнау-ан-дер-Штрасе, и Доротеи Циммер (1755—1805). Вместе со своим старшим братом Якобом посещал старейшую гимназию Касселя — Lyceum Fridericianum (нем. das Friedrichsgymnasium), а затем поступил в Марбургский университет, где изучал немецкое право под руководством профессора Фридриха Савиньи. После окончания университета вернулся в Кассель, где жил в доме своей матери, к тому времени уже овдовевшей.

Проблемы со здоровьем (он страдал астмой и, кроме того, жаловался на боли в сердце) долгое время мешали ему получить какую-либо должность; и с 1806 года он присоединился к работе по собиранию германских сказок, начатой его братом Якобом. В 1809 году проходил курс лечения у известного доктора Иоганна Христиана Рейля в городе Галле, проживая в доме своего друга, композитора И. Ф. Райхардта.

В Галле он познакомился с Клеменсом Брентано, и закончив курс лечения, вместе с ним переехал в Берлин. В столице Пруссии он снимал большую квартиру вместе с К. Брентано и Карлом Иоахимом фон Арнимом. Впрочем, спустя некоторое время он возвратился в Кассель, где встретился с Гёте, который «сердечно благодарил его за усилия на благо давно забытой культуры». С 1814 по 1829 г. занимал должность Секретаря Гессенской ландграфской библиотеки в г. Касселе.

В 1825 г. женился на Генриетте Доротее Вильд. В 1828 г. родился его сын Герман Гримм (1828—1901) — впоследствии известный историк литературы, профессор Берлинского университета и соучредитель «Общества Гёте».

В 1831-1835 гг. Вильгельм Гримм занимал должность Библиотекаря Гёттингенского университета, а в 1835 г. стал его экстраординарным профессором. За участие в протесте «Гёттингенской семёрки» (как и его старший брат) в 1837 г. по распоряжению герцога Ганноверского был снят со всех должностей и выслан из страны. Однако, в 1841 г. был приглашён в Берлин прусским королём Фридрихом Вильгельмом IV; в том же году избран действительным членом Прусской академии наук. В течение 18 лет, до своей смерти, занимал кафедру в Берлинском университете и работал над «Немецким словарём». Его смертельная болезнь, начавшаяся с обычного фурункула на спине, развивалась в течение двух недель. 16 декабря 1859 года паралич лёгких прекратил его страдания.

Значение деятельности

Опубликованные братьями Гримм книги по истории и грамматике немецкого языка, на фоне многочисленных диалектов последнего, явились стимулом к оформлению лингвистики (языкознания) в самостоятельную научную дисциплину. Вместе с братом составил знаменитое собрание немецких сказок, положил начало систематическому научному изучению рунической письменности.

Литература

• Гриммы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Wilhelm Scherer. Grimm, Wilhelm // Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). — Bd. 9. — Lpz.: Duncker & Humblot, 1879. — S. 690–695. (нем.)
• Lemmer M. Die Brüder Grimm. Leipzig, 1985.

См. также

• Гримм, Якоб
• Братья Гримм

Отрывок, характеризующий Гримм, Вильгельм

Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.