Гринман, Илья Абрамович
Поделись знанием:
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
| Илья Абрамович Гринман | |
| Имя при рождении: |
Элиаш Аврумович Гринман |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Подданство: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: | |
| Учёба: |
Высшее художественное училище живописи, скульптуры и архитектуры при Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге |
| Влияние: | |
| Влияние на: |
Парижская художественная школа |
Илья́ (Элиаш) Абра́мович (Аврумович) Гри́нман (1875, Ростов-на-Дону — 1944) — французский художник-пейзажист и портретист русского происхождения.[1]
Содержание
Биография
С 1893 года учился в рисовальной школе в Одессе, в 1897—1904 годах — в Высшем художественном училище живописи, скульптуры и архитектуры при Императорской академии художеств. Ученик И. Е. Репина.
Участник выставок в Петрограде (1918—1923)[2] и Ростове-на-Дону (до 1917). С 1917 года жил во Франции, в Париже. Участник выставки в Москве (1931), выставке петроградских художников всех направлений (1923). Член и экспонент Ростовско-Нахичеванского-на-Дону общества изящных искусств в Ростове-на-Дону (1911—1917), Еврейского общества поощрения художеств (1916—1917). В апреле 1944 года был депортирован в лагерь Дранси, где погиб.
Творчество
Писал преимущественно портреты:
- Портрет А. А. Бахрушина (1907)
- Портрет М. Горького
- Портрет Ф. И. Шаляпина
- Портрет И. Е. Репина
- Портрет Н. Л. Аронсона
- Портрет баронессы фон Энгельгардт (1913)
- Портрет В. И. Ленина (1923)[3]
Автор воспоминаний о писателе Льве Толстом (1910).
Награды
- В 1939 году на Салоне художников в Париже был награждён почетным отзывом.
Напишите отзыв о статье "Гринман, Илья Абрамович"
Литература
- Autour de l’art juif: encyclopédie des peintres, photographes et sculpteurs. С. 62
Примечания
- ↑ [www.donvrem.dspl.ru/Files/article/m19/1/art.aspx?art_id=612 ОН ПИСАЛ ГОРЬКОГО И ТОЛСТОГО]
- ↑ [maslovka.org/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=655&page=7 МАСЛОВКА — художники, картины, биографии, фотографии. Живопись, рисунок, скульптура. 20-й век : 1923 г. Ленинград]
- ↑ [chron.eduhmao.ru/img_8_24_1_4.html Создание бюро по обслуживанию иностранцев в Москве Портрет В. И. Ленина (1870—1924)]
Ссылки
- [artinvestment.ru/auctions/43740/biography.html Гринман Илья Абрамович]
- [artru.info/ar/18112/ Гринман Илья (Элиаш) Абрамович]
- [www.museum.ru/alb/image.asp?1571 А. А. Бахрушин. Художник И. Гринман. Пастель]
- [www.eleven.co.il/article/11853 ИСКУССТВА ПЛАСТИЧЕСКИЕ]
- [www.gup.ru/uni/aspirant/announce/avt_Zem.doc ЕВРЕЙСКОЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX вв.]
Отрывок, характеризующий Гринман, Илья Абрамович
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
