Гринхоу-Смит, Дороти

Дороти Гринхоу-Смит

Персональные данные
Представляет	Великобритания Великобритания
Дата рождения	27 сентября 1882(1882-09-27)
Место рождения	Ярм, Великобритания
Дата смерти	9 мая 1965(1965-05-09) (82 года)
Место смерти	Ройал Танбридж Уэллс, Великобритания
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: Завершила любительскую карьеру до введения Новой системы судейства.

До́роти Гри́нхоу-Смит (англ. Dorothy Greenhough-Smith; 27 сентября 1882, Ярм, Великобритания — 9 мая 1965, Ройал Танбридж Уэллс, Великобритания) — британская фигуристка, выступавшая в одиночном катании, бронзовый призёр Олимпийских игр 1908 года — первых Олимпийских игр, на которых была введена дисциплина фигурного катания. Также Гринхоу-Смит завоевала серебряную медаль на чемпионате мира 1912 года и дважды становилась чемпионкой Великобритании.

Гринхоу-Смит (в девичестве Маддок) — дочь писателя Джеймса Эдуарда Престона Маддока. В 1900 году вышла замуж за издателя Герберта Гринхоу-Смита (англ. Herbert Greenhough Smith), который был старше неё на 28 лет. Умерла в городке Ройал Танбридж Уэллс возрасте 82 лет.

Отрывок, характеризующий Гринхоу-Смит, Дороти

– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».