Грипенкерль, Кристиан

Кристиан Грипенкерль
нем. Christian Griepenkerl
Кристиан Грипенкерл, 1882 год.
Дата рождения:	17 марта 1839(1839-03-17)
Место рождения:	Ольденбург, Нижняя Саксония, Германский союз
Дата смерти:	22 марта 1912(1912-03-22) (73 года)
Место смерти:	Вена
Подданство:	Германия Германия
Жанр:	мифологическая и историческая живопись
Учёба:	Академия изобразительных искусств (Вена)
Стиль:	академизм
Награды:
Работы на Викискладе

Кристиан (Христиан) Грипенкерль (нем. Christian Griepenkerl; 17 марта 1839, Ольденбург — 22 марта 1912, Вена) — немецкий художник, педагог, профессор венской Академии изобразительных искусств (с 1874 года).

Биография

Родился в богатой и известной семье города Ольденбурга. В 1855 году отправился в Вену, чтобы поступить на учебу в частную школу рисования Карла Раля.

Первая же картина Грипенкерля «Эдип и Антигона» получила одобрение Королевской академии живописи. В связи с этим Грипенкерлю вместе с другими учениками К. Раля и под его руководством было поручено создание живописных фресок для парадной лестницы Музея оружия (ныне Военно-исторический музей (Вена)), дворца Тодеско, а также венского дворца семейства фон Сина.

После смерти профессора Раля в 1865 году Грипенкерль продолжил и завершил незаконченные работы своего учителя.

В 1874 он был назначен профессором Академии художеств в Вене, где, начиная с 1877 года возглавлял специальную мастерскую исторической живописи.

Кристиан Грипенкерль — художник, создавший целый ряд полотен на исторические сюжеты и темы из античной мифологии. Портретист.

Воспитал целое поколение знаменитых венских художников, среди его учеников: Карл Молль (1880—81), Альфред Роллер, Станислав Рейхан (1877), Макс Курцвайль, Карл Отто Чешка (1894—99), Рихард Герстль (1898—99), Генрих Книрр, Эгон Шиле (1906—08), Имре Ревес, Коломан Мозер (1889—1890) и Антон Файстауер (1906—09) и др.

Его консервативные взгляды на искусство приводили к неоднократным протестам со стороны учеников, а в 1909 году создание группой его студентов, в числе которых были Эгон Шиле, Антон Колиг, Антон Файстауер и другие, объединения «Новое искусство» (Neukunstgruppe), целью которого была борьба с консерватизмом в живописи.

Кристиан Грипенкерль был требовательным и взыскательным педагогом. Так, постоянно вступавшему с ним в споры из-за манеры письма Рихарду Герстлю, он однажды сказал:

Я уверенней вожу струей мочи по снегу, чем Вы рисуете.

— [www.psu.ru/files/docs/personalnye-stranitsy-prepodavatelej/abashev/06_Gerstl.pdf Воскресение Рихарда Герстля]

Грипенкерль также прославился тем, что дважды отвергал попытки молодого Адольфа Гитлера поступить на учебу в венскую Академию изобразительных искусств. В 1907 году, когда Гитлер должен был подготовить образцы своих рисунков, профессор неодобрительно отметил, что «Образцы рисунков — неудовлетворительны. В них слишком много голов.» В 1908 году, его вердикт был еще яснее: «Не допускается».

Похоронен в Почетной могиле на Центральном кладбище Вены.

Награды

• Орден Заслуг герцога Петра-Фридриха-Людвига (1878)
• Орден Железной короны (1887)

Ссылки

• [austria-forum.org/af/AEIOU/Griepenkerl,_Christian Griepenkerl, Christian]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Грипенкерль, Кристиан

– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.