Грицюс, Йонас
Поделись знанием:
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
| Йонас Грицюс | |
| Jonas Gricius | |
| Имя при рождении: |
Йонас Аугустино Грицюс |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Награды: |
|
Йо́нас Аугустино Гри́цюс (лит. Jonas Gricius, р. 1928) — советский литовский кинооператор. Лауреат Государственной премии СССР (1967), лауреат Национальной премии Литвы в области культуры и искусства (2013)[1]. Член КПСС с 1960 года.
Биография
Сын писателя Аугустинаса Грицюса (1899—1972). Окончил операторский факультет ВГИКа (1954, мастерская Бориса Волчека). Работал на студии Ленфильм ассистентом у А. Н. Москвина. С 1958 года — на Литовской киностудии.
Первый секретарь Союза кинематографистов Литовской ССР (1963—1968), председатель Союза кинематографистов Литвы (1981—1988). Директор Литовской киностудии (1978—1989).
Избранная фильмография
- 1959 — Последний выстрел (А. Жебрюнас, в киноальманахе Живые герои, Государственная премия Литовской ССР, премия за лучшую операторскую работу на КФ республик Прибалтики и Белоруссии в Риге)
- 1961 — Канонада (А. Жебрюнас)
- 1962 — Шаги в ночи (Раймондас Вабалас, диплом за лучшее изобразительное решение на Всесоюзном КФ)
- 1964 — Гамлет (Г. Козинцев)
- 1965 — Девочка и эхо (А. Жебрюнас, премия за лучшую операторскую работу на КФ республик Прибалтики и Белоруссии в Риге, премия Серебряный парус на Локарнском МКФ)
- 1965 — Никто не хотел умирать (В. П. Жалакявичюс, Государственная премия СССР)
- 1966 — Лестница в небо
- 1970 — Король Лир (Г. М. Козинцев)
- 1971 — Камень на камень
- 1972 — Подводя черту
- 1976 — Приключения Калле-сыщика (А. Жебрюнас)
- 1976 — Синяя птица (СССР/США, Джордж Кьюкор; вместе с Ф. Янгом)
- 1977 — Обмен
- 1981 — Путешествие в рай (А. Жебрюнас, Премия Министерства культуры Литовской ССР за высокую культуру изображения)
- 1983 — Богач, бедняк (А. Жебрюнас, телевизионный, вместе с А. Моцкусом)
- 1984 — Отряд (Алексей Симонов, Государственная премия Литовской ССР)
- 1986 — Игры Хамелеона (телевизионный)
- 1988 — Корни травы (телевизионный)
- 1988 — Час полнолуния (А. Жебрюнас)
- 1993 — Портрет в профиль (Литва)
- 1993 — Посторонний (Беларусь/Литва, Эдита Сабайтите; вместе с В. Бондаровичем)
- 1995 — Антигравитация (Литва)
- 1996 — Год собаки (короткометражный, Литва)
Мемуары
- Несколько встреч на пути к сегодня. М., 1967
Награды и премии
- народный артист Литовской ССР (1978).
- Государственная премия СССР (1967) — за съёмки фильма «Никто не хотел умирать».
- Государственная премия Литовской ССР (1960) — за съёмки фильма «Живые герои».
- почётный доктор ВГИКа (2004).
- орден Великого князя Литовского Гядиминаса (1997).
- Национальная премия Литвы в области культуры и искусства (2013).
Напишите отзыв о статье "Грицюс, Йонас"
Примечания
- ↑ [ru.delfi.lt/misc/culture/banionis-i-budrajtis-poluchili-nacionalnuyu-premiyu-litvy.d?id=63489268 Банионис и Будрайтис получили национальную премию Литвы]. ru.delfi.lt (9 декабря 2013). Проверено 22 декабря 2013.
Ссылки
- [www.imdb.com/name/nm0340838 Ионас Грицюс на сайте IMDB]
- [russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=1&e_person_id=9020&let=Г&e_add_id=10 Страница в Энциклопедии отечественного кино] (рус.)
Отрывок, характеризующий Грицюс, Йонас
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Кинооператоры по алфавиту
- Кинооператоры СССР
- Кинооператоры Литвы
- Кинооператоры XX века
- Лауреаты Государственной премии СССР
- Народные артисты Литовской ССР
- Лауреаты Государственной премии Литовской ССР
- Выпускники ВГИКа
- Персоналии:Ленфильм
- Персоналии:Литовская киностудия
- Члены КПСС
- Члены Союза кинематографистов СССР
